Роланд протестующе фыркнул, а Ричард с подозрением уставился на уэльсца. Хотя поведение Роланда отдавало богохульством, но, возможно, старый друг Ричарда прав. Этот фанатик в черной сутане вполне мог оказаться вражеским лазутчиком.
— С тобой я готов встретиться, а что касается пленников, то к ним я никого не допущу. — Ричард по лицу священника пытался догадаться о его намерениях. — Когда я найду время для нашей беседы, где тебя искать?
Патер слегка усмехнулся:
— Только объяви, что у тебя нашлось время для отца Дилвейна, и я буду тут как тут.
Не дожидаясь ответа, священник скрылся из виду, как бы растворившись в толпе солдат и слуг.
Роланд был вне себя от наглости, проявленной этим дикарем в сутане. Ричард со вздохом попытался вразумить его:
— Прости, Роланд, но я не хочу подвергать опасности наши с тобой души, ссорясь со святым отцом. Лучше не грешить там, где можно этого избежать.
Сэр Роланд согласно кивнул:
— У тебя есть право распоряжаться. Ты здесь теперь командуешь, а не я. Слава богу, я возвращаюсь в Англию.
И уж не буду ждать там каждую минуту, что на меня набросятся из-за угла и перережут горло.
Ричард смотрел на старого друга и не узнавал в нем горячего воина, с которым он бок о бок шел когда-то в свой первый бой.
— Я надеюсь, что ты задержишься хоть ненадолго. Я был в Гуинлине всего один раз вместе с Эдуардом, и мне надо узнать от тебя о том, как оборонять эту крепость. — Он добавил, пытаясь пошутить: — Ты ведь на этом деле собаку съел, а я больше силен в атаке, чем в обороне.
Лицо сэра Роланда слегка просветлело.
— Пожалуй, я проведу с тобой несколько дней, если я тебе нужен.
Ричард опустил руку на плечо друга:
— Конечно, нужен. И у нас найдется немало дел и поводов для разговоров. Как, кстати, поживает леди Бланш? — осторожно осведомился он.
— Я не видел ее уже полгода, но мне сообщили, что она вполне счастлива, нянча наших внучат. У нас их семеро, Ричард, представь себе! Пятеро мальчишек и две девчонки. — Роланд, говоря это, просиял. — А теперь не пора ли нам подкрепиться? Нас уже ждет горячая еда, а для тебя у меня припасено и гасконское вино. Хватит мерзнуть во дворе. Мы продолжим разговор за столом.
— Об этом я только и мечтаю. Мой желудок уже давно настойчиво напоминает о себе. Но прежде скажи, есть ли у тебя подходящее помещение, где можно поместить эту женщину и не опасаться, что она оттуда сбежит? — Он взглянул на Элен, которая, нервничая, переминалась с ноги на ногу, стоя рядом с Симоном. — И чтоб охрана была надежной, — добавил Ричард. — А то никакой ужин не полезет в горло, если я буду думать, что она может удариться в бега.
— Разумеется, есть и комната для леди, и будет соответствующая охрана. Проводи ее внутрь, а я вызову стражников.
Ричард надеялся, что тяжелая дорога и падение с обрыва укротили строптивый дух Элен и она хотя бы сейчас проявит покорность. Он устал, был голоден и озабочен.
— Пошли! — коротко приказал он ей и кивком головы указал на лестницу.
Элен сердито вздернула подбородок.
— Ты не доверяешь своему другу, а сам хочешь посадить меня под замок? Боишься, что он меня упустит и я растаю, как дым? — Она усмехнулась язвительно. — Ведь я уэльская ведьма, а на дворе уже ночь.
Ричард не мог не улыбнуться. Девушка была такой же неуправляемой, как и ее серый жеребец. Несмотря на пронизывающий холод, сырость и злоключения, выпавшие на ее долю, она сохранила свой постоянный гонор. И хотя она доставляла ему столько беспокойства, он не мог не восхищаться ее стойкостью.
Крепко сжав ее запястье, он повел Элен наверх.
— Сэр Роланд недолюбливает уэльских мужчин, — пояснил он ей, — но ничего не имеет против уэльских женщин, даже если они останутся в крепости и после захода солнца.
В миле от Гуинлина по узким проулкам меж лачуг прибрежного селения пробиралась тощая фигура. Налетавший порывами ветер с моря запутывал черную сутану вокруг лодыжек. Мужчина целеустремленно и безбоязненно продвигался вперед, не оглядываясь по сторонам. Здесь он был среди своих. Сюда из города согнали уэльсцев всесильные англичане, обосновавшиеся в крепости, но сами они опасались показываться здесь, особенно после наступления темноты.
Он уже почти достиг гавани, когда из-за угла навстречу ему выступила такая же, похожая в тумане на призрак, фигура. — Ну, какие новости? Ты его видел?
Человек в сутане резко остановился.
— Да, я его видел, — ответил он хрипло.
— Тогда что скажешь?
Священник молча погладил крест у себя на груди.
— Пока мне нечего сказать. Я должен сначала увидеться с ним. Но я буду молиться, чтобы наши надежды сбылись.
15
Натянув поводья, Ричард гарцевал на Саладине на лугу перед крепостью. Конь норовисто изворачивался, шумно дыша в холодном утреннем воздухе.
— Потише, дружище, — уговаривал его Ричард. — Нечего показывать свой вздорный нрав. Я и так его знаю.
Он кивнул Симону, и юноша отпустил узду, а сам отступил подальше от бешено мотающейся конской головы.
— Саладин ревнует. Вы, Ричард, слишком много времени уделяли Мороэдду. — Симон осклабился. — Он уже подумал, что вы поменяете его на серого жеребца.
Ричард обуздал коня, заставив подчиняться себе, и направил его к крепостным воротам, которые тут же принялись открывать проснувшиеся охранники.
Уже удаляясь, он крикнул через плечо Симону:
— Ты не прав! Саладину просто тесно в этих стенах, как и его хозяину.
Ричард столько времени провел в замкнутом помещении, изучая бесчисленные документы — фортификационные планы, списки гарнизона, перечень всего хранящегося в закромах и в арсенале крепости, что ему, как и Саладину, не терпелось вырваться на простор.
— Сэр Роланд едва не довел меня до слепоты, заставляя трудиться при свете тусклой масляной лампы, — пожаловался Ричард Симону.
— Рыцарь — это не только воин, владеющий мечом, но и полководец, знающий, как вооружить и накормить свое войско, — произнес в ответ Симон затверженную истину.
Ричард похвалил оруженосца. Хороший ученик всегда доставляет радость учителю.
А теперь Ричард один, без оруженосца, умчался из тесных стен, избегая разъезженных дорог. Ему нравилось ощущать, как могучие ноги коня попирают пружинистый торф, как встречает его, сопротивляясь стремительному движению, свежий ветер с моря.
Утро выдалось солнечным, и это тоже веселило душу.
Последние дни он тяготился постоянным общением с сэром Роландом, который дышал ненавистью к уэльсцам. Только два цвета признавал сэр Роланд — черный и белый, и черным был для него Уэльс и его народ.
Они проводили долгие часы вместе, занимаясь делами или беседуя за пиршественным столом, и ненависть, терзающая сердце его старого друга, отравляла и Ричарда. Он избегал в эти дни Элен, считая, что так будет лучше. Жиль доложил ему, что дядюшка ее поправляется, а для Элен необходимо найти в крепости какую-то одежду.