не дал расслабиться.
– Конечно, не плохо. Я сейчас другое имею в виду. Победу у нас украли…
– Вы только не вздумайте подобные мысли еще где-нибудь высказать! – не усидел на месте Батюшин. Отодвинул с шумом стул, поднялся на ноги. Махнул мне рукой, приказывая оставаться на месте, обошел стол и приблизился вплотную. – Сколько раз вам говорю, следите за тем, что и где произносите…
– Даже здесь? У вас?
– А у меня тем более! – сказал, как отрезал, Николай Степанович. – Победу у него украли! Радоваться нужно, что живыми вернулись, что война эта надолго не затянулась! А все остальное оставьте политикам! Легко у него прошло… А у истребителей какие потери, вы знаете? Молчать! А то, что из торпедоносцев каждый второй не вернулся, об этом вы слышали? Прогулка? От эскадры Эссена, дай бог, половина осталась, да и из той половины треть в Ревель на буксире привели.
Посмотрел на меня, помолчал, словно ждал моих возражений. А я промолчал. Действительно, что-то я не то ляпнул. Расслабился. Поэтому лучше всего сейчас действительно промолчать.
Не дождался моих возражений или оправданий Батюшин, хмыкнул и уже совершенно другим тоном продолжил:
– По-дружески вас остерегаю. Сейчас не то, что раньше. Следите за языком. За такие слова легко можно и в Сибирь отправиться. За казенный счет, в столыпинском вагоне…
– Я услышал вас, Николай Степанович. Прошу меня извинить за необдуманные слова и благодарю за предупреждение.
– Да уж, предупреждение! Именно что… – явно оттаял Батюшин. Потому что тут же по-стариковски забурчал: – И знаете что? Сидите-ка вы лучше в Пскове! С таким-то языком! Подальше от столицы! Целее будете…
– Да будет вам, Николай Степанович. Ну сколько же можно попрекать?
– А сколько нужно, столько и можно! Вот собирался вам новое поручение дать, а теперь даже и не знаю, стоит ли с вами вновь связываться?
– А как это новое поручение с моей службой стыкуется? – выхватил для себя главное, а все остальное пропустил мимо ушей.
– А никак не стыкуется, – Батюшин вернулся в свое кресло, выдвинул верхний ящик стола, достал лист бумаги и протянул его мне. – Читайте…
– Так… – взял бумагу, пробежался глазами по тексту и положил листок на стол. – Когда?
Николай Степанович наклонился, дотянулся до листка и спрятал его в тот же ящик. Щелкнул замком и откинулся на спинку кресла.
– Вы же сейчас с супругой в столицу приехали? Вот и проведите здесь вместе с ней несколько дней. Неделю хотя бы. Остроумовы не поймут, к примеру, если вы их проигнорируете. По магазинам Елизавету Сергеевну поводите, погуляйте… В Петергофе на фонтаны полюбуйтесь… Или вам денег жалко? – усмехнулся Николай Степанович.
– Не жалко, – отмахнулся от примитивного детского укола. – А дальше что?
– Дальше вот вам другая бумаженция. Читайте! – и Николай Степанович уже из другого ящика достал новый листок.
– Понятно…
Я попытался отдать бумагу назад, но Батюшин отмахнулся:
– Оставьте это себе. – Молча посмотрел, как я сложил листок и убрал его в кожаную папку, кивнул одобрительно и только тогда договорил: – Вернетесь в Псков, будете продолжать службу, как обычно. Вы ведь в отпуске ни разу за все это время не были? – дождался моего подтверждающего кивка и с улыбкой продолжил: – Вот и возьмете отпуск. Отдохнете. Поедете на воды вместе с супругой…
Николай Степанович сделал «хитрое лицо», замолчал, потянул паузу, наслаждаясь наступившей в кабинете вязкой тишиной и моим разыгравшимся после всего прочитанного любопытством.
Не стал я разочаровывать генерала, сделал вид, что не утерпел с вопросом:
– На какие такие воды?
– Прокатитесь в Кисловодск, полюбуетесь с супругой красотами Кавказских гор, нарзану попьете, организмы подлечите. Нарзан, он весьма для организма полезен.
– Ва-аше высокопревосходительство… – протянул я с укоризной.
И Батюшин вмиг посерьезнел:
– Хорошо. Признаюсь, дурацкая получилась шутка. Об отдыхе пока придется забыть. Вернетесь в часть, подадите прошение об отпуске. Это будет официальным прикрытием для вас. Как только вам его подпишут, оформите документы и прибудете ко мне. Тогда и ознакомитесь со всеми подробностями нового дела.
– Не проще ли будет уволить меня с военной службы?
– Не проще! Это сразу же привлечет к вам ненужное внимание в обществе. А мне бы этого не хотелось. Потерпите немного.
– Чье именно внимание?
– Всех заинтересованных сторон, – отговорился общим объяснением Батюшин.
И по выражению лица Николая Степановича стало понятно, что дальше на эту тему он продолжать разговор не намерен. Жаль. Придется самому догадки строить. Да и догадок-то тех раз-два и обчелся, даже голову долго ломать не нужно. У нас в России, впрочем, как и в любой другой стране, заинтересованные стороны могут быть как внутри страны, так и за рубежом. И первые, и вторые в моем конкретном случае давно известны. Не персонально, конечно, а коалиционно, скажем так. Можно еще и по принадлежности к определенным группировкам их развести, по интересам… Но не нужно. Ни к чему это мне. Только лишние нервы сожгу. Но вести себя в очередной раз нужно будет осторожнее, внимательнее относиться к окружающим нас людям и снова вникать во все мелочи, происходящие вокруг меня. Я ведь отныне не один, за мной теперь Лиза. Больше я все равно ничего сделать не смогу. Сколько бы я ни хорохорился, как бы ни осматривался и ни вооружался, все равно, ну если быть уж совсем откровенным с самим собой, ничего я сделать не смогу. Как показал мой печальный опыт, в подобных случаях даже принцип «предупрежден и вооружен» не срабатывает против нормальной, подготовленной организации. Слишком много у них сил и возможностей. Тут даже государство не справляется и, как правило, действует уже лишь по факту… Не помогут ни высокая должность, ни большие погоны…
В Петрограде мы действительно задержались почти на неделю. Ну, чуть больше недели. Конкретных сроков возвращения мне никто так и не определил, на службе все отлажено, и мое личное присутствие не требуется, замы со всем должны справиться. Иначе зачем они в таком количестве нужны? А кроме них есть еще и штаб со всеми его службами и канцеляриями… Короче, справятся.
А мы нанесли визит родителям Лизы, погостили у них… Полдня, больше я не выдержал. Да и Лизавета начала тяготиться маменькиными разговорами о петербургском высоком обществе. И вроде бы все нормально было, но постоянно всплывающие мимолетные намеки на то, что пора бы нам переводиться в столицу, а не «прожигать напрасно молодые годы в провинции», испортили настроение, и мы поспешили откланяться.
Воспользовался советом Николая Степановича и сопроводил жену в походах по магазинам. Съездили в Петергоф, посетили театр, но после первого же акта предпочли уйти. И отнюдь не из-за содержания пьесы, а по причине слишком большого количества знакомых лиц в театре. Смотрят на нас… Словно на выставку попали или, того хуже, в зоопарк… Переглянулись с Лизой и уехали. В театр мы и в