Читать интересную книгу Послание из тьмы - Роберт Чемберс

– Вот что я вам скажу, – заговорил он, наблюдая, как Сандерсон ворошит в камине угли и потоки искр взлетают вверх. – Вы же помните, что я ночевал здесь сегодня совсем один?

– Если не считать прислугу, – отозвался Виш.

– Которая спит в другом крыле, – продолжил Клейтон. – Значит, так. – Он затянулся сигарой, будто все еще колебался, стоит ли рассказывать. А затем очень тихо произнес: – Я застал врасплох привидение!

– Привидение, вы сказали? – спросил Сандерсон. – Где же оно?

А Эванс, который избрал Клейтона предметом обожания и только что вернулся из Америки, где провел без малого месяц, воскликнул:

– Вы поймали призрака, Клейтон? Это невероятно! Расскажите нам все сию же минуту!

Клейтон согласился, лишь попросил его прикрыть дверь и виновато взглянул на меня.

– Конечно, нас подслушивать никто не собирается, но я не хочу, чтобы наша превосходная прислуга огорчалась из-за слухов о том, что здесь водятся призраки. В доме и так слишком темно, и стены сплошь из дуба – не стоит относиться к таким вещам легкомысленно. И знаете, я не думаю, что призрак разгуливает здесь постоянно. Скорее всего, он больше никогда не появится.

– Вы имеете в виду, что не попытались его удержать? – спросил Сандерсон.

– Я не настолько жесток.

Сандерсон объявил, что весьма удивлен этим обстоятельством, и мы рассмеялись, но Клейтон, казалось, обиделся.

– Знаю, – сказал он, улыбнувшись уголками губ. – Но это в самом деле был настоящий призрак, и я уверен в этом так же, как и в том, что здесь с вами беседую. Я не шучу. Я абсолютно серьезен.

Сандерсон глубоко затянулся, покосившись на Клейтона, и выпустил в его сторону струйку дыма, которая говорила больше всяких слов. Клейтон предпочел не заметить выпада.

– Ничего более странного со мной никогда не происходило. Знаете, до сих пор я не верил в призраков и тому подобное. А теперь я загнал одного в угол, и вот он предстал прямо передо мной.

Он задумался еще глубже, достал вторую сигару и начал обрезать ее чудной маленькой гильотинкой.

– Вы с ним говорили? – спросил Виш.

– Да, примерно около часа.

– Такой разговорчивый оказался? – спросил я, присоединившись к хору скептиков.

– Несчастный попал в трудное положение, – сказал Клейтон с легким неодобрением, все еще трудясь над сигарой.

– Неужели плакал навзрыд? – спросил кто-то.

Клейтон тяжело и очень правдоподобно вздохнул.

– Боже милосердный! – сказал он. – Еще как! Бедолага, иначе не скажешь!

– Где вы его прищучили? – спросил Эванс со своим неповторимым американским акцентом.

– Никогда не подозревал, – сказал Клейтон, не замечая вопроса, – что призрак может быть таким несчастным, – и снова заставил нас ждать, нашаривая в кармане спички и прикуривая. – Я застал его врасплох, – наконец выдавил он.

Ни один из нас не торопил его.

– Черты характера остаются неизменными, даже если тела больше не существует. Мы часто забываем об этом. Призраки людей решительных, с сильной волей, также обладают силой воли и решительностью. Призраки, по большей части, понимаете ли, поглощены одним-единственным стремлением – точь-в-точь как любой маньяк, обладающий телом, – и упрямы как ослы, раз уж возвращаются в наш мир снова и снова. Но только не этот бедняга. – Внезапно Клейтон поднял глаза, быстро окинув взглядом комнату. – Ничего плохого в виду не имею, но это чистая правда. Парень показался мне слабаком с самого начала.

Он подчеркнул сказанное, взмахнув сигарой.

– Мы встретились вон в том длинном коридоре. Он стоял спиной ко мне, я увидал его первым и сразу опознал в нем призрака. Прозрачный и белесый: я видел сквозь него, как светится окно в торце коридора. И сразу показался мне слабаком – не только с виду, но по всей повадке. Он выглядел так, будто ни малейшего понятия не имеет, что собирается делать дальше. Одной рукой хватался за стену, а другой прикрывал рот – вот так!

– И каков же он был с виду? – спросил Сандерсон.

– Очень худой. Шея, знаете, как бывает у некоторых юнцов, с двумя ложбинками сзади, вот здесь и здесь. Маленькая голова, волосы редкие – и лопоухий вдобавок. Плечи сгорбленные и куда ýже бедер. Отложной воротничок, куртка из самых дешевых, чересчур широкие брюки, обтрепавшиеся снизу. Вот такой он и был. Я как можно тише поднялся по лестнице. У меня даже огарка с собой не было (вы знаете, что свечи оставляют на столике между этажами, и лампу тоже), а на ногах – комнатные туфли, и я сразу увидел его, едва дошел до верха. Застыл как вкопанный и принялся его разглядывать. Ни чуточки не испугался. В таких случаях, мне кажется, и не бываешь настолько напуган или взволнован, как обычно представляется. Скорее я был удивлен и заинтересован. И подумал: «Боже мой! Привидение! А я-то не верил в них последние двадцать пять лет своей жизни».

– Гм… – вставил Виш.

– Через минуту после того, как я оказался на площадке, он тоже меня заметил. Резко обернулся, и я увидел его лицо – лицо совершеннейшего юнца, небольшой нос, жидкие усишки, безвольный подбородок. Он смотрел через плечо; мы застыли на мгновение, разглядывая друг друга. И вдруг он вспомнил о своем предназначении: обернулся, вытянулся, сделал лицо пострашнее и протянул ко мне руки, как положено привидению. Затем раззявил рот и испустил слабое, протяжное «Бу-у-у», совершенно не внушающее страха. Еще бы: я только что поужинал, выпил бутылку шампанского, а так как находился в одиночестве – то еще два или три, а может, четыре или пять бокалов виски… В общем, я был непоколебим как скала и напуган не более, чем если бы на меня напала лягушка. «“Бу”! – сказал я. – Глупости какие! Тебе здесь не место. Что ты тут делаешь?» Я увидел, как он вздрогнул. «Бу-у-у», – снова сказал он. «К дьяволу твое “Бу”! Ты что, член этого клуба? – спросил я и, чтобы показать, что в грош его не ставлю, прошел прямо сквозь него и зажег свечу. – Так ты состоишь в клубе или нет?» – повторил я, искоса глядя на него. Он немного отодвинулся, чтобы не задевать меня, и как-то поник. А потом сказал, отвечая моему требовательному взгляду: «Нет. Я не член клуба, я призрак». Я заметил: «Ну, это не дает тебе права бродить по коридорам. Тебе что, здесь назначена встреча или что-то в этом роде?» Как можно увереннее, чтобы он не решил, будто я боюсь, а не просто выпил лишнего, я сумел зажечь свечу и повернулся к нему с вопросом: «Так что ты тут делаешь?» Он опустил руки и застыл, смущенный и неловкий, дух слабого, глупого, безвольного юнца. «Я являюсь», – ответил он. «Нечего тебе сюда являться». – «Я же призрак», – сказал он, как бы защищаясь. «Может, и так, но у тебя нет никакого права здесь появляться. Это приличный частный клуб, у нас есть помещения для семейных, люди часто останавливаются здесь с детьми и няньками. И, судя по твоему безрассудному поведению, кто-то из малышей легко может натолкнуться на тебя и напугаться до смерти. Я полагаю, об этом ты не подумал?» – «Нет, сэр». – «А стоило бы. У тебя нет никаких прав на этот дом. Тебя же не убили здесь?» – «Нет, сэр, но я подумал, что дом такой старый, и панели здесь дубовые…» – «Это не оправдание, – ответил я твердо. – Ты совершил ошибку, появившись здесь. – Это я произнес уже снисходительнее. Затем сделал вид, будто ищу спички, и посмотрел ему в глаза. – На твоем месте я исчез бы прямо сейчас, не дожидаясь рассвета». Он смутился. «Дело в том, сэр…» – начал он. «Лично я – исчез бы», – настаивал я. «Дело в том, сэр, что – как бы это сказать? – я не могу». – «Не можешь?» – «Нет, сэр. Я что-то забыл. Я слонялся здесь с прошлой полуночи, прятался в пустых шкафах и спальнях. Не пойму, что со мной. Я никогда до этого не являлся, и от такой неудачи совсем впал в отчаяние». – «Впал в отчаяние?» – «Да, сэр. Я несколько раз пробовал. Но ничего не вышло. Я забыл какую-то мелочь и не могу вернуться». Вы знаете, я был сбит с толку. Он выглядел таким несчастным, что я, как ни старался, не мог сохранять в разговоре с ним тот же высокомерный тон. «Странное дело, – сказал я ему, и тут же услышал, будто внизу кто-то ходит. – Пойдем-ка ко мне в комнату, там обо всем и поговорим». Тут я попытался взять его за руку и понял, что совершил ошибку, – с таким же успехом я мог бы ухватиться за струйку дыма! Я забыл, в какой комнате остановился, так что обошел их одну за другой, радуясь, что кроме меня здесь больше нет постояльцев, пока не обнаружил свои вещи. «Вот мы и дома, – сказал я ему, усаживаясь в кресло. – Расскажи мне все как есть. Мне кажется, ты попал в крайне неловкое положение, старина». Ну, садиться он отказался. Объявил, что предпочитает летать по комнате туда-сюда, если я не против. Так он и делал, пока мы вели с ним долгий серьезный разговор. К тому времени и виски, и содовая из меня испарились и я начал понимать, в какую странную и неприятную переделку угодил. Он был передо мной – полупрозрачный, как и полагалось настоящему призраку, и совершенно неслышный, пока не разговаривал, – и кружил по уютной, чистой, обитой ситцем старинной спальне. Вы могли бы увидеть сквозь него, как блестят медные подсвечники, как свет играет на латунной каминной решетке, на рамках гравюр, что были развешаны по стенам, – и все это время он вел рассказ о своей нескладной короткой жизни, с которой так недавно расстался. Лицо его не казалось особенно честным, понимаете ли, но его было видно насквозь, так что врать он просто не мог.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});