— А что дано вам? — дерзко прищурился Златан, — Жестокость и лицемерие?
— А ты вырос. Изменился, — она будто удивилась, — Донесения говорили о другом. Может это она… изменила тебя?
Королева повернулась ко мне и принялась изучать с некоторой брезгливостью:
— Не слишком умна, не известно, откуда взялась… Без магии, без рода и элегантности. Что они нашли в тебе, ничтожная, ради чего пошли за тобой?
Не известно откуда взялась? Интересно…
— Может искренность и молодость? — мне тоже хотелось дерзить.
Королева одарила меня хмурым и вместе с тем изумленным взглядом, но тут же вспомнила, что она явно в выигрышной позиции, и усмехнулась.
— Девчонка.
И снова повернулась к Эрвину. Погладила его по темным волосам, прошлась по шее, а потом… одним движением ярко-накрашенных когтей разрезала рубашку и накидку, в которую он был облачен, обнажая грудь.
Я сглотнула.
— Это должно было произойти давно… очень давно. Мы создали круг, чтобы получить эту силу, но некоторые из нас оказались слишком слабы и не выдержали. Искры разлетелись прочь, не доставшись никому. Нас осталось четверо, — рыжеволосая повернулась к нам, и, заметив, что мы внимательно слушаем, расщедрилась на объяснение. Мне не хотелось думать, что причина была в ее уверенности, что вскоре мы все умрем, и потому с нами можно быть откровенной, — Если бы мои сестры не сделались столь трусливы, все бы получилось. Но эти идиотки испугались — испугались истинной силы и магии. Они удовлетворились частицами… но не я.
— Четвертая фея? — не выдержала таки.
— Бр-р, ненавижу это звание. Я — королева! — горделиво вскинула голову… королева. — И всегда ею буду — только теперь мне подчинится весь мир! Пространство, время и материя — все… Я долго собирала искры, но мне все время не хватало. А потом мальчишки нашли то, что было утеряно. Но, к сожалению, как бы я ни торопилась, прибыла не намного раньше, чем три предательницы…
Лицо ее исказилось от неприятных воспоминаний, и мнимое женское очарование тут же проявило свою изнанку, всю гниль, что копошилась внутри.
— Эла, Петра и Миява напали внезапно. Мне пришлось торопиться — и я сама выдрала ему сердце. Не только кровавую плоть, но и то, что вы, люди, называете чувствами, эмоциями и душой. Заменила на искры, заключенный в рубин. Заточила его руки и ноги в железо, чтобы никто не посмел растопить мой камень. Уничтожила его суть и то, что определяет его судьбу. Но только это и успела…
В голове поселилась звенящая пустота.
«Вложили сердце… ну, то что вы, люди, сердцем называете. Эмоции, чувства, искру, ту частичку, которая определяет и характер и судьбу. Вложили и закрепили с помощью своих даров!»
Так ли уж все знает королева? И так ли уж права, что там, внутри моего Эрвина — какой-то рубин?
Я слышала, как живо оно стучало.
Я чувствовала его необъятность и нежность.
Я помнила, как ускорялось его биение, когда мы были друг с другом наедине.
… - Они посадили меня в тюрьму Рубинового королевства, такого маленького и несовершенного — знаете сколько времени мне пришлось потратить, чтобы все здесь хоть немного приблизилось к идеалу? — и забрали ключ от него. Уверенные, что я никогда не доберусь до своего кристалла. Не подумавшие, что кристалл сам может добраться до меня, — острый ноготь прочертил линию на теле Эрвина и из глубокой царапины показалась кровь, — Но когда чего-то хочешь… то обязательно найдется тот, кто исполнит твое желание.
— Так значит… волшебник, исполняющий желания существует? — внезапно подал голос Леон.
— Одно… и самое сокровенное, — усмехнулась королева.
— И попросить может любой? — продолжал настаивать Леон.
Кажется, я поняла, к чему он ведет.
Это поняла и королева.
Нахмурилась, а потом подошла к мужчине и взяла его за подбородок:
— Защитник и трус. В тебе всегда боролись два этих качества, не так ли? Мечтаешь переиграть меня? Не получится. Ты не сможешь лишить меня моего желания. Но вдруг ты хочешь… — она наклонилась к Леону, — спасения? Для себя? Представь — ты можешь убраться прочь, далеко. Остаться по эту сторону гор и забыть о произошедшем. Ты ведь так хочешь жить, а?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Леон напрягся. А потом выдал с ненавистью:
— Любой бы так и поступил, если бы вы сидели на этом стуле — привязанная и беспомощная. Но пока есть возможность остаться здесь и помешать, я буду этой помехой. Так что с моим желанием? — снова обратился он к волшебнику, и я заметила, что королева напряглась.
Она боится своего дарителя? Подозревает в нем силы большие, чем тот демонстрирует?
Она многого не знает, получается о нем… и она чрезмерно самоуверена. А это значит…
— Ты его уже исчерпал.
Леон дернулся, а королева рассмеялась. И черт меня побери, но в её смехе было облегчение.
— Даже так? — распрямилась и поправила прическу.
— Все они уже получили то, что хотели. Хотели на самом деле… Когда-то давно, еще будучи юношей, Леон решил, что никто больше не посмеет закрыть перед ним дверь. И всю жизнь после этого он эти двери открывал с легкостью — сначала отмычками, затем будучи на службе короля. А принц мечтал об артефакте, который позволит выигрывать любой спор — и о том, что снова поспорит с феями и вернет брата здоровым на трон. Хотя на самом деле он хотел прощения… И даже не знал, что оно давно уже было.
Я не смотрела на мужчин. Уставилась в земляной пол, будто надеясь силой мысли пробить дыру к центру планеты и спалить здесь все дотла.
Неужели он расскажет…
— Железный Лорд пожелал одно. Жить или умереть. И было непросто совместить такие противоположности, но… и это вышло.
У меня упала челюсть, а взгляд метнулся к недвижимому Эрвину.
Серьезно? Это что за желание такое?! Такое может захотеть только идиот!
Или человек, который как подвешенный кофе. Он как бы есть, но его как бы нет.
— А я? — посмотрела на волшебника, — Я ведь тоже исполнила свое желание? Изменила свою жизнь, снова начала мечтать…
— Нет. Тогда я исполнял свое желание, — сказал мужчина непонятно, и мне вдруг показалось, что в его глазах появилось… одобрение?
А еще я расслышала знакомый писк.
Я попыталась понять, что все это значит, уложить в голове — и то, что паучок теперь в состоянии двигаться и общаться, и то, что я осознала…
— Мне надоела пустая болтовня, — капризно скривилась королева и щелкнула пальцами. А гвардейцы принялись расставлять то, что я могла бы назвать силовыми установками.
Направленными на Эрвина.
— Так значит я могу загадать свое желание? — спросила громко, пусть и недостаточно, чтобы это оторвало королеву от её приготовлений.
А нет, достаточно.
Она снова насмешливо улыбнулась:
— Полагаешь, это работает именно так?
— Готова попробовать любые варианты, — огрызнулась.
— И чего бы тебе хотелось?
Глубоко вдохнула. А потом заявила уверенно:
— Уж точно не домой — это уже не дом. А хочу быть рядом с Эрвином. И прямо сейчас тоже.
Мне кажется, я сумела удивить Отягощенную Злом — ох ну зря я так долго думала, аббревиатура это или нет.
И она, даже не глядя на волшебника, махнула рукой страже.
— Это желание я сама исполню. Ты будешь с ним… до конца. И потом тоже будешь, — губы растянулись в неприятном оскале, но после всего пережитого было уже совсем не страшно.
Меня вздернули наверх и перевели ближе к Лорду. И почти усадили у его ног. Впрочем, это и было нужно.
А королева тем временем достала тонкий нож и сделала аккуратный надрез… Ну же, Леся, ты справишься!
Я и правда справлялась. Во многом потому, что и при прошлых ее царапках заметила блеск металла и понимала, что сейчас произойдет
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Тепло кожи Эрвина не было обманчивым, но самое беззащитное, с точки зрения королевы, место закрывалось чем-то надежнее ребер.
Отвертка прикоснулась к крохотным болтикам одновременно с тем, как я просунула паучка под накидку Лорда.
Эрвин сидел неподвижно, я почти не дышала, Леон и Златан в ужасе смотрели на эту процедуру, а рубиновая тварь уже откинула железную крышку на ребрах… И отшатнулась.