пропущены здесь. К ним относятся мои юморески, мои рассказы о деревне Рудных гор и некоторые другие вещи, которые до сих пор скрыты в газетах, но не собраны.
Я мог бы также добавить к этому мои «Небесные мысли», о которых, кажется, нежелательно упоминать, поскольку с мистером Германом Кардаунсом случилось так, что он каким-то чудесным образом смутился ими. Как известно, он написал: «Но как лирическому поэту мы должны запретить ему, хотя во всем этом сборнике нет ни одного лирического стихотворения!»
Мне также незачем обсуждать здесь мои так называемые многотомники, потому что они нигде и никогда не подвергались нападкам, хотя меня атакуют только как писателя для молодежи, а это как раз и есть то единственное, что я написал для молодежи.
Так что речь идет только о «Рассказах о путешествиях» и «бульварных романах», опубликованных Мюнхмайером, о которых мы поговорим в следующей главе.
Как уже упоминалось, мои «Рассказы о путешествиях» должны подниматься вместе с арабами от пустыни до Джебеля Мары Дуриме и с индейцами от джунглей и прерий до горы Виннету.
Таким образом читатель должен перейти от простого человека-анимы к сознанию благородного человека.
В то же время он должен узнать таким образом, как анима трансформируется в душу и дух.
Вот почему эти рассказы начинаются с первого тома «В пустыне». В пустыне небытия, в полном незнании всего, что касается анимы, души и духа.
Когда мой Кара Бен Немси, «Я», человеческий вопрос, входит в эту пустыню и открывает глаза, первое, что можно увидеть, это едущего на большом коне странного молодого человека с замысловатым длинным именем и при том утверждающем, что он хаджи, хотя в конце ему приходиться признать, что он никогда не был в одном из священных городов ислама, где заслуживают почетное звание Хаджи.
Вы видите, что я одеваю настоящую немецкую, то есть коренную психологическую загадку в чуждую восточную одежду, чтобы сделать ее интереснее и яснее разрешить.
Вот что я имею в виду, когда утверждаю, что все эти рассказы о путешествиях являются притчами с метафорическими образами, соответственно, их и следует понимать символически.
Не может быть и речи о мистицизме и тому подобном. Мои образы настолько четкие, такие прозрачные, что за ними не скрыться ничему мистическому.
Этот хаджи, называющий себя Хаджи Халиф Омар, с добавлением своих отца и деда в конце как Хаджи, означает человеческую аниму, выдающую себя за душу или даже за дух, даже не зная, что следует понимать под душой или духом.
Это происходит с нами не только в обычной жизни, но и в интеллектуальной жизни каждый день, но человек настолько слеп к этой ошибке, что мне приходится привлекать арабов и арабские государства, чтобы эти слепые глаза прозрели.
Поэтому я отправляю этого Халифа в Мекку в первых главах, где его ложь становится правдой, потому что теперь он действительно Хаджи, а затем позволяю ему немедленно познать свою «душу» — Ханна [sic!], его Жена.
Я надеюсь, что этот пример, который я привожу из своего первого тома, ясно говорит о том, чего я хочу и как нужно читать мои книги, чтобы узнать их реальное содержание.
Второй пример: Кара Бен Немси принадлежит персидскому племени Джамикун.
Это племя должно быть уничтожено людьми Силлана.
Устад (устад — это почетный титул, используется в Персии и других странах мусульманского мира — прим. перевод.), вождь Джамикуна, посылает к шаху гонца с просьбой о помощи.
Но этот посланник еще не достиг шаха, когда его встречают воины, которые говорят ему, что они были посланы шахом, чтобы помочь Джамикуну.
Итак, шах услышал просьбу устада еще до того, как она дошла до него.
Но шах — это Бог, и поэтому через эту историю я интерпретирую христианскую любовь к молитве в 6,8: Ваш Отец знает, что вам нужно, прежде чем вы попросите Его!
Между прочим, устад — это не кто иной, как Карл Май, а джамикуны — это народ из его читателей, кого Силлан собирается уничтожить.
Поэтому я рассказываю чисто немецкие события в персидском облаченье и делаю их понятными для друзей и врагов.
Разве это не притча? Не образность? Безусловно!
И это мистично? Не так уж!
Это настолько очевидная притча и настолько мало мистическая, что всякий, кто отрицает первое и утверждает второе, кажется мне, честно говоря, человеком, заслуживающим имени, которое не хочу называть.
Любой, кто имеет добрую волю и не читает мои книги с абсолютно враждебными намерениями, легко обнаружит, что их содержание почти полностью состоит из притч.
И как только он подошел к такому пониманию, многочисленные небесные сказки, перемежающие с этими притчами и составляющие реальное, глубочайшее содержание моих рассказов о путешествиях, определенно, не будут скрыты от него.
Именно из этих сказок в конце моих последних дней должна развиться моя настоящая жизнь.
Моя первая фигура, а именно Хаджи Халиф Омар — это сказка, а именно, история о потерянной человеческой душе, которую нельзя будет найти снова, если она не найдет себя.
И этот Хаджи — моя собственная Анима, да, анима Карла Мая!
Описывая все ошибки хаджи, я описываю свои собственные и признаюсь, что ни один другой писатель никогда не делал этого так обстоятельно и искренне.
Так что я могу утверждать, что не заслуживаю определенных упреков со стороны моих оппонентов.
Если бы эти противники осмелились говорить о себе также открыто как я, то возникла бы так называемая проблема Карла Мая.
Проблема Карла Мая давно вышла на ту стадию, на которую она и должна выйти, нравится это кому-то или нет.
Потому что эта проблема Карла Мая — тоже притча.
Это не что иное, как та великая общечеловеческая проблема, над решением которой уже работали бесчисленные миллионы людей, не достигнув ничего осязаемого.
Точно так же люди работали надо мной в течение десятилетий, не продвигаясь дальше той грустной карикатуры, в виде которой я живу в мозгах и трудах тех, кто думает, что они призваны решать проблемы, но делают это лишь там, где их нет.
Я также упоминаю сказку «Мара Дуриме», о человеческой душе, «Шакара», о благородной, посланной Богом женской душе, которой я придал облик моей нынешней жены. Сказка «Искупленный падший», «Окруженный стенами Господь Бог», «Окаменевшие молитвы», «Каменные души», «Розовые колонны Бейт-Уллаха», «Прыжок в прошлое», «Джемма живых и мертвых», «Битва при Джебель-Аллахе», «Озеро Махалама», «Гора царских гробниц», «Мир Джиннистана», «Мир Ардистана», «Город умерших», «Джебель Мухаллис», «Водораздел Эль-Хадд» и многие, многие другие.
Непостижимо, как можно называть мои книги «сочинениями