Пока же суть да дело он положил глаз на странное зелёное пиво. Ну-ка, ну-ка, попробуем.
Пиво было просто отличным. По виду напоминая тархун, оно на голову превосходило свои «золотистые» аналоги.
Где-то через час на столе перед ним появилось несколько блюд. Одно огромное, подогретое, на котором горкой возвышалось порезанное на маленькие кусочки, остро пахнущее утиное мясо. На втором желтело штук двадцать блинов или оладий. Официант пояснил, что это «блинчики мандаринов». Еще на одном блюдце горкой лежал зеленый лучок, собранный в крохотные «метелочки». Завершал композицию соусник, до краев налитый густой, вязкой жидкостью, пахнущей сливами.
Услужливый парнишка-подавальщик попробовал было растолковать уважаемому посетителю, как нужно «правильно есть утку по-пекински».
– Ты че, меня совсем за loha держишь? – окрысился Черкасский. – Что я, по-твоему, сроду в китайских ресторанах не был?! Гляди: берем блинчик, мажем соусом, кладем мяско и лучок и все это кушаем! Правильно? То-то. Ну, иди, родной, иди. Не мешай пищеварению.
На двух подсевших к нему китайцев увлеченный кулинарными священнодействиями русский поначалу никакого внимания не обратил. Ну, мало ли китаёзы в чёрных френчах, может преподы из универа? Но то, что произошло вслед за этим, мгновенно вывело Черкасского из скучного минорного настроения.
– Не двигаться!
В правый бок Серёги уткнулось что-то круглое и твёрдое. Русский осторожно посмотрел вниз.
Пистолет с глушителем.
Однако весёленькое начало, а он, дурак, раскис.
– Убери волыну, сука! – с угрозой прохрипел Черкасский на русском.
Второй китаец слева противно рассмеялся.
– Зачем ты, иностранец, следишь за англичанкой? – с ходу задал он вопрос, продолжая улыбаться.
– За МакДугал? – не понял Серёга.
– Да, придурок, – прошипел тот что был справа, больно вдавив глушитель в бок туриста.
– Мы давно тебя пасём, кто ты та…
Договорить китаец не успел.
Его рот так и остался приоткрыт. Из уголков губ потекла вязкая слюна. Рука с пистолетом медленно съехала на стул.
Черкасский очумело посмотрел на второго китаёзу.
Косоглазый не двигался. Лишь в правом стекле его чёрных очков зияла маленькая дырочка, обрамлённая тонкими лучами-трещинами.
Серёга сразу всё понял, и беззаботно рассмеявшись, доел очередной блинчик, не забыв запить его вкусным пивом.
Из-за столика, расположенного в самом дальнем углу зала, встал высокий худощавый европеец в строгой тёмной одежде и, не спеша, направился к скамейке с русским. В левой руке европеец нёс сумку с торчащими наружу клюшками для гольфа.
Черкасский приветливо махнул киллеру. В ответ молодой человек застенчиво улыбнулся.
– У меня тут, пока я пил кофе, возникла одна отличная идея, – проговорил он, любуясь дыркой во лбу одного из мёртвых китайцев.
– Валяй, – русский зевнул, задвигая пустую бутылку под стул.
Киллер хмыкнул и в двух словах описал задуманное.
– Отлично! – Серёга басом заржал. – У тебя есть при себе чёрный маркер?
Молодой человек кивнул, достав из кармана толстый фломастер.
– Водостойкий?
– Ага!
– Хрен потом смоешь.
– Ну, это, пожалуй, единственное неудобство.
– А, ладно, давай…
Киллер снял колпачок и осторожно нарисовал, аккурат промеж глаз Серёги, маленькую симпатичную дырочку.
– Смотри сюда, – молодой человек щёлкнул пальцами. – Всё, так и замри!
– А дышать можно?
– Можно, только не шевелись.
Спрятав маркер, киллер извлёк из того же кармана маленький фотоаппарат и сделал несколько снимков, запечатлев на плёнку не только Черкасского, но и сидящих рядом с ним за столом мёртвых китайцев.
– Всё, сегодня же вечером отправлю их е-мейлом в Россию.
– То-то Санёк Ордынский обрадуется, хряк мичуринский, – снова заржал Серега, удивляясь находчивости своего «личного убийцы».
– Ну, так, – довольно ухмыльнулся киллер, пряча в сумку для гольфа пистолет одного из узкоглазых.
Затем он довольно профессионально обыскал трупы, но ничего кроме пачки китайских презервативов «Twin lotus» не нашёл.
– Ты только не забудь, что я выжил, – напомнил русский, нехотя вставая с удобного стула.
– Ну, конечно же, – кивнул киллер. – Пуля прошла навылет, но мозг не задела! Скажу, что ошибся.
– Но только утром! – Черкасский потёр поясницу. – Этот дурак, наверное, сегодня напьётся от счастья. А утром, бац, новое письмо, так и так ошибочка, мол, братело, вышла. Слушай, а может мне Санька тебе заказать?
– А что, это идея! – оживился молодой человек. – Я на досуге её обдумаю.
И купив по бутылке зелёного пива, они отправились ловить такси для Серёги, который уже порядком соскучился по своему оставленному на произвол судьбы джипу.
Глава тринадцатая
Великий поход
(продолжение)
Еще более похудевший, после последних событий, Кен Чжоу мрачно смотрел, с каким решительным видом грузится в машину злополучная троица. Вокруг суетилась китайская столица, разноцветные одежды, разные возраста, акценты, обычаи, вся эта разномастная круговерть сливалась в огромную, удивительную и неразрешимую головоломку, под названием Китайская Народная Республика. Кену казалось, что он такая же часть единой шарады, многомиллионного кубика Рубика, вписан в формулы, выведен полоской в графиках, учтен в цифрах и подшит к какому-то неведомому «Делу Номер…». Его жизнь уже ему не принадлежит, она часть государственной машины и даже то сопротивление, которое Кен Чжоу оказывает обществу, вся его преступная деятельность, все эти мелкие, по большому счету, гадости сделанные им, тоже укладываются в некие нормы и допуски. Именно поэтому он еще жив, именно поэтому все еще существует, думает, следит за этими удачливыми идиотами.
«Виновато утро», – решил Кен.
По утрам на него всегда нападала непонятная тоска. Все казалось предрешенным.
«И Пекин, конечно, тоже. Город, в котором невозможно не почувствовать себя маленьким человеком».
Пекин воплощал в себе все представления Кена о государственной махине. В улицах, площадях, воротах, было что-то невероятно величественное, подавляющее. Площадь Тяньаньмэнь, которую каждое утро драили по квадратам усердные рабочие, сдирая маленькими шпательками жевательную резинку, налипшую на камни, драя едва ли не каждый камушек специальным шампунем, – такое место не может не внушать трепет.
Кен поежился, сплюнул на мостовую и широким шагом направился в сторону черного джипа. Его подопечные, похоже, собирались в дальнюю дорогу, значит, следовало приготовиться.
Долговязый Кен даже не подозревал, что государственная машина стояла от него совсем неподалеку, олицетворенная двумя фигурами, закутанными не по погоде в серые плащи. Цзинь Хунчжи топтался на месте, чуть не подпрыгивая от нетерпения, в то время как его начальник, Лю Сычан, был неподвижен, как памятник Великому Кормчему.