— Ольга?
Светлана смотрела мне в глаза. Я вздохнул, собираясь с силами:
— Я не Ольга.
Молчание.
— Я не мог сказать раньше. Только здесь. Твоя квартира защищена от наблюдения Темных.
— «Не мог»?
Суть она ухватила сразу.
— Не мог, — повторил я. — Это лишь тело Ольги.
— Антон?
Я кивнул.
Как нелепо мы сейчас выглядим! Как хорошо, что Светлана уже привыкла к нелепостям. Поверила она сразу.
— Негодяй!
Сказано было с той интонацией, которая скорее пошла бы аристократке Ольге. И пощечина, которую я получил, была из той же оперы. Не больно, но обидно.
— За что? — спросил я.
— За то, что подслушивал чужой разговор! — выпалила Светлана.
Сформулировано было второпях, но я понял. Тем временем Света занесла другую руку, и я, презрев христианские заповеди, увернулся от второй пощечины.
— Света, я обещал беречь это тело!
— А я нет!
Светлана глубоко дышала, кусала губы, глаза горели. В такой ярости я ее не видел и даже не подозревал, что она вообще возможна. Да что же ее так разозлило?
— Значит, боишься любить срезанные цветы? — Светлана медленно наступала на меня. — Вот оно что, да?
До меня дошло. Не сразу, правда.
— Убирайся! Убирайся вон!
Я пятился, уже ткнулся спиной в дверь. Но стоило мне остановиться, как остановилась и Светлана. Качнула головой, выпалила:
— Ты в этом теле и оставайся! Оно тебе больше подходит, ты не мужик, тряпка!
Я молчал. Молчал, потому что уже видел, как все будет дальше. Видел, как раскручиваются перед нами линии вероятностей, как плетет свои дороги насмешливая судьба.
И когда Светлана заплакала, разом утратив весь боевой пыл, закрыв лицо руками, когда я обнял ее за плечи и она с готовностью разрыдалась на моем плече, внутри у меня было пусто и холодно. Пронзительно холодно, будто я вновь стою на заснеженной крыше, под порывами зимнего ветра.
Светлана еще человек. В ней слишком мало от Иного, она не понимает, не видит, как уходит вдаль дорога, по которой нам суждено идти. И уж тем более не видит, как эта дорога расходится в разные стороны.
Любовь — счастье, но лишь когда веришь, что она будет вечной. И пусть это каждый раз оказывается ложью, но только вера дает любви силу и радость. А Светлана всхлипывала на моем плече. Многие знания — многие печали. Как бы я хотел не знать неизбежного будущего! Не знать — и любить, без оглядки, как простой, смертный человек. Но все-таки, как обидно, что я сейчас не в своем теле.
* * *
Со стороны могло бы показаться, что две закадычные подруги решили провести тихий вечерок за просмотром телевизора, чаем с вареньем, бутылочкой сухого вина и разговорами на три вечные темы: мужики — сволочи, носить — нечего, а самое главное — как похудеть.
— Ты разве любишь булочки? — удивленно спросила Светлана.
— Люблю. С маслом и вареньем, — мрачно отозвался я.
— По-моему, кто-то обещал беречь это тело.
— А что плохого я ему делаю? Можешь поверить, организм в полном восторге.
— Ну-ну, — неопределенно отозвалась Светлана. — Потом поинтересуйся у Ольги, как она бережет фигуру.
Я заколебался, но все-таки разрезал очередную булочку на половинки и щедро намазал вареньем.
— А кому пришла в голову эта гениальная идея, спрятать тебя в женском теле?
— Кажется, шефу.
— Не сомневалась.
— Ольга его поддержала.
— Ну еще бы: Борис Игнатьевич для нее царь и бог.
В этом я слегка сомневался, однако промолчал. Светлана встала, пошла к шифоньеру. Открыла, задумчиво посмотрела на вешалку.
— Халатик наденешь?
— Чего? — я поперхнулся булочкой.
— Так и будешь ходить по дому? Эти джинсы на тебе лопаются. Неудобно же.
— А какой-нибудь спортивный костюм найдется? — жалобно спросил я.
Светлана насмешливо глянула на меня, потом смилостивилась:
— Найдется.
Честно говоря, подобный костюм я предпочел бы увидеть на ком-нибудь другом. На Светлане, например. Коротенькие белые шорты и блузка. То ли в теннис играть, толи трусцой бегать.
— Переодевайся.
— Света, я не думаю, что мы проведем весь вечер в квартире.
— Ничего. Все равно пригодится, значит, надо проверить, подходит ли размер. Одевайся, я пока схожу, чай подогрею.
Светлана вышла, а я торопливо стянул джинсы. Начал расстегивать блузку, путаясь в незнакомых, слишком тугих пуговицах, потом с ненавистью посмотрел на себя в зеркало.
Симпатичная девушка, что ни говори. Прямо хоть фотографируй для журнала мягкой эротики.
Торопливо переодевшись, я уселся на диван. По телевизору шла мыльная опера — поразительно, что Светлана включила этот канал. Впрочем, по остальным, скорее всего, то же самое.
— Прекрасно выглядишь.
— Света, ну не надо? — попросил я. — И без того тошно.
— Ладно, прости, — легко согласилась она, усаживаясь рядом. — Так что нам необходимо делать?
— Нам? — с легким нажимом повторил я.
— Да, Антон. Ты же не зря пришел ко мне.
— Тебе я должен был рассказать, в какие неприятности влип.
— Допустим. Но раз шеф, — слово «шеф» Светлана ухитрилась произнести чрезвычайно вкусно, с уважением и с иронией одновременно, — позволил тебе раскрыться передо мной, значит, я должна тебе помочь. Хотя бы по велению судьбы, — не удержалась она.
Я сдался.
— Мне нельзя оставаться одному. Ни на минуту. Весь план строится на том, что Темные сознательно жертвуют своими пешками, либо уничтожают их, либо позволяют умереть.
— Как в тот раз?
— Да. Именно. И если эта провокация направлена на меня, то сейчас произойдет еще одно убийство. В тот момент, когда у меня, ну, по их мнению, конечно не будет алиби.
Светлана смотрела на меня, подпирая подбородок руками. Медленно покачала головой:
— И тогда, Антон, ты выскочишь из этого тела, как чертик из коробочки. Окажется, что ты никак не мог совершать эти серийные убийства. Враг посрамлен.
— Ага.
— Ты извини. Я ведь совсем недолго в Дозоре может быть, чего-то не понимаю.
Я насторожился. А Светлана, замявшись на секунду, продолжила:
— Вот когда все случилось со мной. Ведь как тогда было? Меня пытались инициировать Темные. Они знали, что Ночной Дозор заметит это, и даже выяснили, что ты можешь вмешаться и помочь.
— Да.
— Поэтому была разыграна комбинация, с жертвованием нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал переть вперед, ни на что не обращая внимания…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});