нами нет секретов. Они знали, что я завязала петлю, на которой повесился Дэвид — боже милостивый, пролистав книгу он умолял меня об этом; и они знали, что я породила Маркуса на свет лишь для того, чтобы в день летнего солнцестояния предложить его могущественному Королю. «Я победила и ныне я взойду на трон! То моё право, как наложницы Хастура! Я та, на чьём челе корона и мне повелевать темнейшею Каркозой!» Когда они приблизились я швырнула им подношение, дабы Король убедился, что я праведна и чиста. Затем бережно, спокойно и с невероятной аккуратностью я показала им нож, что носила при себе. Явила мерцание лунного лика на его лезвии. Затем с хирургической точностью взрезала внешние края своей маски и начала срывать её, дабы все могли узреть то, что я под ней скрывала: лицо, пред которым мир скоро будет благоговеть и трепетать.
Перевод: Руслан Насрутдинов
Аллен Маккей
Ужас Зукалы — Кофа
Allen Mackey, "The Horror Of Zukala — Koth", 2017
Грэм Вестерли исследовал поток фрагментов запрещённой пьесы «Король в жёлтом», найденных в различных изданиях. Это поручение дала ему одна тайная организация, называемая «Кладовая», чтобы он задокументировал все известные появления пьесы. Работа Грэма заключалась в том, чтобы собрать все известные экземпляры Фрагментов и определить их происхождение.
Он заварил свежего кофе; энергия этого тёмного напитка помогала его разуму справиться с возложенной на него задачей.
Годы работы окружили его; стопки бумаг, копии нескольких пьес, о которых идёт речь. А так же работы, которые хоть как — то были привязаны к Фрагментам. Большой прогресс был сделан в направлении исследований греческой версии пьесы. Большинство исследователей не смогли пройти дальше обнаружения греческого драматурга Ливиуса Карбо. Некоторые из последних изысканий, похоже, указывают на то, что Ливиус Карбо является оригинальным автором этой проклятой пьесы, но Грэм решил копнуть поглубже. Он продвигался дальше, намного дальше, чем многие до него. Истоки пьесы уходят гораздо глубже, чем Греция.
Все его последние исследования указывали на создание пьесы в затерянном городе, расположенном некогда в регионе пустыни Гоби, который назывался Каркоса. Этот затерянный город был обречён на энтропийную петлю после исполнения пьесы; он был перенесён целиком на планету Короля, обычно называемую Каркоса, расположенную где — то в созвездии Тельца, в V — образной «шее» Гиад.
Зараза же сущности под названием «Король в жёлтом» находится на планете Земля. И так было с незапамятных времён. Это острый запах разложения, отвратительное прикосновение ложного искупления. Жёлтый Король, который является безликим лицом Хастура (аватаром), был приравнен в мифологии к внебрачному ребёнку — Иисусу Христу из Назарета.
Многое наводило на размышления. Христос, судя по всему, был несущим чепуху самоучкой, отродьем Йог — Сотота. Позже образы смешались с запретными преданиями старших эонов; в частности, о мантии «Короля в жёлтом».
Копаясь в слоях фактов и вымыслов, Грэм обнаружил, что тайное имя «Короля в жёлтом» — Зукала — Коф.
Не только эти секреты, но и многие другие он обнаружил, пристально всматриваясь в колдовское зеркало. Грэм использовал чёрное зеркало только в том случае, когда его нынешние исследования заходили в тупик.
Неожиданные глубины шафрановых знаний привели его в такие тёмные места, от которых он едва смог оправиться; чем больше он узнавал и докладывал своему начальнику в «Кладовой», тем больше Жёлтые Знаки проклинали его, дразня тёмными проблесками знаний. Порочность, в которой он принимал участие, навсегда оставила глубокий след в его душе.
Это был Ужас Зукалы — Кофа: бесконечные глубины, куда спускался Грэм Вестерли, были не исследованы. Его начальники в «Кладовой» заметили это: и Грэм был исключён из списка исследователей.
Дни потеряли свои границы, ночи и месяцы проходили во тьме. Психическое здоровье Грэма Вестерли ухудшилось до состояния разорванного сознания со множеством тёмных пробелов, которые сгорели от взгляда «Короля в жёлтом».
Разрозненные кусочки реальности обрушивались на него. Лекарство лишь превратило его в пускающего слюни идиота. Врачи решили его судьбу.
Вещи потеряли всякий смысл. Обряд экзорцизма был проведён за закрытой дверью. В глубине сознания Грэма раздавались сводящие с ума голоса, которые не были голосами, они издевались над ним, повторяя:
«Сила Зукалы — Кофа исцелит тебя! Сила Зукалы — Кофа исцелит тебя! Сила Зукалы — Кофа исцелит тебя!»
Перевод: Роман Дремичев
Дмитрий Тихонов
Коронация
Дмитрий Тихонов, "Коронация", 2019
Архип явно намудрил с дозировкой. Джерри накрыло быстро и сильно, наполнив всё тело колючим теплом. Он шёл по Невскому, не сводя глаз с фонарей — их свет был гораздо ярче, гораздо мягче, чем обычно. Это сияла, переливаясь, сама любовь. Она улыбалась ему и Джерри улыбался в ответ. Любовь отбрасывала цветные отблески на стены домов, подмигивала с оконных стёкол, обещала вечное счастье. Он знал, что любовь лжёт, но всё равно улыбался.
Его настоящее имя перестало иметь значение. Сегодня, сейчас он был только Джерри — как в школьные годы, в честь юркого, неунывающего мышонка. Из — за ушей, конечно. Из — за оттопыренных ушей и маленького роста. Его назвали так ещё в третьем классе и приклеилось навсегда. Сначала переживал, потом стало нравиться — подчёркивало непохожесть на окружающих, выделяло из толпы. Впервые уединившись с парнем в туалете ночного клуба, он представился именно так, хотя тот и не спрашивал, как его зовут. Позже, уже в студенческие годы, на бесчисленных сайтах гей — знакомств Джерри никогда не использовал своего реального имени — впрочем, там это было в порядке вещей.
Однажды, устав от двойной жизни, от лжи и самообмана, от обречённости на одиночество, он решил покончить с собой — но не с Джерри. Он рассказал всё родителям, с садистским удовольствием наблюдая, как меняется лицо отца; он рассказал всё немногочисленным друзьям и больше никогда не видел ни одного из них; он ступил на дорогу, которая в итоге привела его из угрюмой, верующей в умерщвление плоти провинции сюда, в Питер. На Невский Проспект, полный соблазна и света. Даже ночью. Особенно ночью.
Но старое имя притащилось следом. Оно скрывалось в документах, возникало в письмах из банка, всплыло при устройстве на работу, настойчиво звучало в редких телефонных разговорах с матерью. А сменить его по закону можно было только по месту регистрации. Возвращаться Джерри не хотел, не мог. Он бы просто скопытился в поезде, идущем в родной город.
Хорошо, что в Питере хватало людей вроде Архипа, всегда