Придворные испуганно следили за всем этим действом, крестясь и читая «Отче наш», лишь сам Государь и генерал Паскевич встретили непонятное явление с мужеством настоящих военных. Генерал выдвинулся вперед, прикрывая императора, в этот же момент снова полыхнула молния, невольно заставив всех зажмуриться на несколько секунд. Когда она погасла, обнаружилось, что повозка исчезла, и несколько странно одетых юношей и девиц, изумленно оглядываясь, все еще стояли на площади.
* * *
— Итак, — следователь Константин Петрович внимательно посмотрел на девицу, похоже, самую толковую из всех гостей. — Опишите, сударыня, что вы знаете про царствование Его Императорского Величества Николая I.
— Николай I, — помощника, первый раз работающего с гостями, аж передернуло от такого фамильярного отношения к императору, — пришел к власти… кажись, после брата. В первый же день правления сотня этих… чин такой, на пэ…
— Полковников? Поручиков? Прапорщиков, — стал подсказывать молодой и дерзкий помощник следователя Христофор Иванович.
— Да, прапорщиков… то ли восстание подняли, то ли революцию… Так это ж декабристы! — внезапно озарило гостью. — Но Николай их всех… — девица сложила пальцы в кулачок, выставила указательный, подняла большой и сказала загадочное: «Тыж-тыж-тыж-тыж-тыж».
— Что, простите? — поднял брови следователь.
— Ну это… казнил их всех, поубивал…
Следователь закашлялся и многозначительно переглянулся с помощником.
— Продолжайте, пожалуйста, Анна Васильевна.
— Было это в девятьсот пятом… ой, в восемьсот пятом… или двадцать пятом году… О! Грибоедов еще говорил, что ста прапорщиков недостаточно, чтобы изменить что-то в России.
— Уточните, пожалуйста, какой Грибоедов? — попросил следователь.
— Ну тот, у которого «Горе от ума». У меня еще по нему сочинение было…
— Не скажете, поддерживал ли он декабристов? — спросил Христофор Иванович.
— Нам говорили… говорили… — стала вспоминать гостья, — нет, он их не поддерживал, но его книгу, «Горе от ума», запретили, и она была у каждого декабриста. Она их вдохновляла… Его поэтому и посадили…
— Вы не знаете, он потом участвовал в каких-нибудь мятежах, восстаниях? — не унимался следователь.
— Нет, его потом убили. Он дипломатом был, его послали в Персию… а может, к туркам… ну куда-то туда! — махнула рукой в сторону Анна Васильевна. — Он мир очень хороший заключил, его потому и убили, порубили на куски.
— Кстати, а что вы скажете про судьбу Пушкина и Лермонтова? Ваши друзья утверждают, что они тоже убиты.
— Да, Пушкина убил Дантес, на дуэли. Кажется, в 37-м году. Или он родился в 37-м? Не помню. Нет, не убил, а ранил. Пушкин застрелил Дантеса, но и сам умер. Он долго умирал и с книгами прощался…
— А Лермонтов?
— Лермонтов? Его тоже на дуэли убили, молодой был, лет тридцать… Где — не помню… Помню, он бабушку любил, и она его. Кавказ любил, про него стихи писал…
Константин Петрович довольно кивнул. Что ж, Анна Васильевна демонстрирует пока отменные знания истории для гостей. Пусть и много ошибок совершает, но хотя бы знает, когда воевали с Наполеоном и некоторые другие подробности… Кстати, даже из этой обрывочной информации можно кое-что выцедить. Лермонтов любил Кавказ, значит, он туда ездил, и, возможно, его там и убили горцы…
— Про великих поэтов и писателей мы с вами еще поговорим. Давайте вернемся к царствованию Его Императорского Величества Николая I. Вот один ваш друг говорит, что его расстреляли большевики…
— Да нет, это не его расстреляли, это Николая II с семьей…
— Ваши друзья, кстати, с вами согласны.
— Это Костян, что ли, Николаев попутал?
— Да, Константин Петрович, — подтвердил Христофор Иванович. Вдруг из-за занавески, отгораживающей часть комнаты, вышел высокий красивый мужчина. Следователи попытались привстать, но он остановил их жестом.
— Не помните, сколько правил Николай I?
— Долго, лет двадцать… Нет, двадцать это много, скорее пятнадцать.
— Много?! — мужчина хотел что-то сказать, но сдержался. — А как он умер?
— Как-как, взял и умер… Откуда мне знать?
— Не вспомните, кто правил после него?
— Александр какой-то…
— Александр Николаевич?
— Возможно. А потом Николай II… Они так чередовались, Александр — Николай, Александр — Николай… Нет, Александров трое было, а Николай II последним. Значит, после Александра был еще один Александр… или два… Какого-то из них прозвали Освободителем.
— За что? — полюбопытствовал мужчина.
— Он это, крепостное право отменил.
— На каких условиях, не знаете?
— Землю отобрал у крестьян, выдал плохую, а что получше — помещикам, да еще работать заставлял: вроде свободные, а вроде и нет… Плохо, в общем, вышло… Еще он потом не умер, а притворился мертвым, а сам пошел по России гулять и долго там жил…
— Есть такая легенда про мое… про Александра I.
— А я про кого говорю? — не поняла Анна Васильевна.
— Александр I царствовал с 1801 по 1825 год и уже умер, — терпеливо разъяснил мужчина.
— Точно! — лицо девицы озарилось каким-то светом. — Точно! А Александр II — он хороший был… наполовину. Много всего сделал и хорошего, и плохого… Относительно жестокое воспитание… Кто-то очень известный был у него в воспитателях. Александр первым по России проехался, узнал народ поближе… На него еще было покушение.
— Покушение? — мужчина чуть не подпрыгнул.
— Да… или даже не одно…
— А кто их устроил? Революционеры? — быстро спросил он. — Иностранцы?
— Революционеры. Конечно, им еще иностранцы помогали, они видели, что он что-то для страны делает, и потому убили. Несколько покушений было, и потом убили.
— Когда, как, кто?
— Не знаю…
— Долго он царствовал?
— Не знаю.
— Хорошо, а что вы знаете про Александра III?
— Не знаю ничего. Не успели пройти, в десятом классе мы не укладывались в программу и дошли только до второго Александра, а в одиннадцатом начали уже с Ленина.
— Кем он хотя бы приходился Александру II?
— Может сын, может брат… Короче, родственник. Николай II тоже родственник.
— На ком они женились, не знаете?
— Откуда… хотя… Николай II женился на какой-то иностранке. Она откуда-то с Запада. Даже имя меняла. Родила пятерых детей: четыре дочери и одного сына. У него гемофилия была. Это когда в крови то ли тромбоцитов, то ли еще чего-то нет, и она не останавливается.
— А как он заразился этой болезнью?
— Она наследственная. Передается по женской линии, а болеют мужчины. Все очень просто, смотрите, — девица взяла в руки карандаш, бумагу и начала чертить какую-то хитромудрую схему. — У женщины два икс, одна из них больная, у мужчины икс и игрек. Женщина передает либо больную икс, либо здоровую. Мужчина передает ребенку либо икс, тогда рождается девочка, либо игрек, тогда больной мальчик…
— Об этом потом поговорите, с врачом…
— Лучше у Яны спросите, она на медика собиралась поступать…
— Всенепременно спросим. Давайте вернемся к Николаю I. Что вы знаете про него?
— Тогда еще цензура была жесткая. Но несмотря на нее, в литературе наступил золотой век. Русификация, развитие культуры, очень богатый язык был… Новая одежда, новую форму ввели…
— Бунты, восстания были?
— Бунты? Не знаю… Хотя… Медный и Соляной бунт — это вроде чуть пораньше?
— Да, в XVII веке. А поляки не восставали?
— Поляки? Нет, разве что во времена лжецарей всяких помогали им…
— Мы про XIX век беседуем, — повысил голос мужчина. — Какие вы войны знаете? Этого века.
— Ну, 1812 года, до этого еще была то ли в 1805, то ли в 1807 война…
— Вы почти правы… — отметил мужчина. Да, Анна Васильевна знала больше, чем остальные.
— А с турками воевали?
— Да, Крымская война, но вы же просили про XIX век, а она раньше была…
— Простите, но я такой войны не помню…
— Как? Была, то ли в XVIII, то ли в XVII веке… Может, при Петре, может, при Екатерине. С турками воевали, еще Крым захватили, он независимый был или автономный… Помнится, от кого-то Севастополь обороняли…
— Понятно… Продолжайте. — Приказал он следователям и скрылся за занавеской.
— Еще какие войны, сударыня, вы знаете? — спросил Константин Петрович.
— Ну, Первая и Вторая мировая. Вторая с 1939 по 1945, Первая где-то в начале XX века. То ли в четвертом, то ли в седьмом году… С финнами еще воевали.
— Финны? Они же сейчас в составе империи! — изумился следователь.
— Вот воевали и получили независимость. Было это, по-моему, после Второй мировой… или после Первой… С японцами еще воевали, но проиграли.
— Японцами?! — не поверил Христофор Иванович. — Они же дикари!