Читать интересную книгу "Личный интерес - Ольга Вечная"

переехал на работу, он так сильно завален, что ему некогда даже поинтересоваться, соглашусь ли я на его предложение. Из-за его занятости, кстати, и Кристине приходится несладко. Благодаря ее страданиям я и в курсе событий.

Еще одна капля падает в пятницу вечером, когда, идя по коридору, я замечаю знакомые фигуры. Узнаю, конечно, мгновенно, и нужно усилие, чтобы не сбиться с шага.

Савелий и Илья беседуют. Невольно дергаюсь.

Зачем он? Мы договорились, что будем всеми силами скрывать отношения, пока я не уволюсь. Для чего лишняя провокация?

Качаю головой. Я ему доверяю. Но.

Но.

Мы не муж и жена. Это во-первых.

Во-вторых, иногда Савелий срывается в свой родной город ради какой-то женщины. Иногда — открыто издевается над моими коллегами. Он темный игрок, целеустремленный, выбившийся из бедности. Когда люди знают, что такое дно, они зубами удержатся на поверхности. Что в его голове — познать немыслимо.

Резко менять маршрут — глупо, и я шагаю дальше.

Иду вперёд.

Савелий в излюбленном черном пальто нависает над Ильей. На моей памяти он единственный адвокат, которому негласно разрешено не вставать на заседаниях, потому что, когда он встает, уж очень доминирует. Например, над Савенко, которая ростом метр пятьдесят. Дождиков, конечно, покрупнее Гаянэ Юрьевны, но видно, как сильно он напряжен.

Издалека невозможно разобрать слов, но тон разговора — исключительно официальный. Слава Богу.

Я прохожу мимо, когда Савелий равнодушно мажет по мне глазами и окликает нейтрально:

— Добрый день.

— Здравствуйте, — киваю, стараясь ничем себя не выдать.

Делаю пару шагов вперед, радуясь тому, какая я замечательная актриса, как вдруг раздается:

— Саша! Подождешь минуту?

Это Дождиков. Я оборачиваюсь и вижу, как резко Савелий выпрямляется, становясь, если это возможно, еще выше.

— Эмм. Конечно, — соглашаюсь охотно. При адвокате я никогда не позволю себе ни намека на пренебрежение к коллеге. — Я прямо сейчас нужна?

— Да, мы закончим, и я подойду.

На лице Савелия ровно ноль эмоций. Но могу поклясться, я кожей чувствую, как меняется атмосфера в этом длинном коридоре, ставшем вдруг узковатым. По коже пробегает морозец.

Илья зябко трет предплечья. Не я одна почувствовала?

— Хорошо, — произношу с нейтральной улыбкой. — Все в порядке? У адвоката Исхакова снова появились вопросы?

— Сегодня не к вам, — говорит Савелий натянуто.

И я думаю о том, как всё же неприятно с ним ссориться. Между моих ног вчера старался как будто совсем другой человек.

Глава 36

— Какое счастье, — отвечаю я так же кисло. — Живем до октября.

— До пятого октября. Гаянэ Юрьевна перенесла заседание аж на пятое.

Ну разумеется, он помнит даты всех заседаний.

— В этот раз ждать нимбы или перышки?

Чтобы вы лучше представили картину, поясню: когда я произносила эту фразу, на моем лице не было ни намека на улыбку и дружелюбие.

Савелий слегка прищуривается, но покорно врубает заднюю:

— Опасаясь нового переноса, мы решили больше не участвовать в цирке, в который пытаются превратить процесс юристы «ГрандРазвития».

— Ясно, — пожимаю я плечами. И пресекаю: — Дай Бог, чтобы следующее заседание продлилось дольше этого разговора. Илья, я жду у кулера. Очень душно.

— До свидания, — произносит Савелий.

— Всего доброго, — откликаюсь сухо.

Сердце колотится. Ладони потеют. Ну и испытания! Очень сложно притворяться, я так боюсь, что сорвусь и как-то выдам себя.

Они говорят еще минуту, после чего Савелий уходит, больше не взглянув на меня, как будто обиделся. Перестаралась? Я заставляю себя не пялиться ему в спину и ничего не писать. Пью второй стакан воды.

Сегодня включили отопление, и в помещении действительно душно.

— Ты в порядке? — тихо спрашиваю, когда, подойдя, Илья выдергивает одноразовый стаканчик так, что еще несколько падают на пол.

Очевидно, что нет. Злой как черт. Если заведет разговор о своем предложении, мне придется добавить негативных эмоций. Но прежде хотелось бы получить ответ от нового работодателя.

— Если Исхаков не вспомнит свое место, я… не знаю, что сделаю. Но что-то точно. Ты что-нибудь о нем знаешь? Я бы многое отдал за любой компромат!

Я сглатываю.

— Что случилось? Зачем он приходил?

— Устроил скандал, сукин сын. «Как вы могли не уведомить меня о заседании, напрямую затрагивающем мои доводы?!»

— Почему же ты его не уведомил?

— Очень смешно, Саша! Его, естественно, уведомили. Секретарь допустила ошибку в фамилии, и он принципиально проигнорировал.

— А. Так если вы обсудили ходатайство Исхакова в его отсутствие, понятное дело, что он обиделся.

— Очевидно, что это простая опечатка. Но Воинов в бешенстве.

— Нужно быть внимательнее, Илья. А что ты хотел?

Осушив еще один стакан, он произносит тише:

— Саша, я знаю, что тебе нужны деньги. Кристина сказала, ты вся в ремонте.

— Да... заканчиваю. Вы хотите оплатить мне ремонт?

— Если ты мне поможешь. Исхаков подал уточнение, я не успеваю его обработать и приобщить к делу! В долгу не останусь.

— Всего-то уточнение?

Дождиков наливает стакан воды и выпивает залпом.

— На. Шестьдесят. Мать его. Страниц. С куар-кодами и приложениями.

Я удивленно моргаю несколько раз.

— Илья, не ругайся при мне, пожалуйста. Он адвокат и делает свою работу.

— Если бы тебе в пятницу притащили такое уточнение, ты бы не была нейтральной.

— Я с ним тоже работаю, помнишь? И не жалуюсь.

— Саша, я готов тебе заплатить. И так будет впредь. Если мы будем работать вместе и тебе придется помогать мне, я буду это компенсировать. Порепетируем?

— Не боишься отдать мне всю зарплату судьи? — кровожадно усмехаюсь.

Но Илья будто не слышит, он смотрит в конец коридора, где только что скрылся Савелий, и качает головой.

— Утырок, как он меня бесит. Я будто снова в школе.

— Да ладно, он всегда был дотошным. Будь к нему таким же, и все.

Дождиков бросает на меня злобный взгляд, и я вижу, что он в отчаянии.

Потому что в действительности пытается.

Хочет. Он очень хочет уделать Исхакова, но.... не может. Профессиональная импотенция, ранящая самооценку.

Это на самом деле страшно, когда понимаешь, что не понимаешь, а понимать необходимо. Безнадега. Со мной такое случалось в начале карьеры, и всегда помогала Савенко. Она натаскала меня как цербера. Дождиков работал с несколькими судьями, но ни с кем у него не сложились теплые отношения.

— Слушай....

— Саша,