Читать интересную книгу Картель правосудия - Фридрих Незнанский

Вот и сейчас он округлил глаза и неловко закивал. «Неужели я так действую на людей», – подумал удрученный Президент и невольно снова глянул в зеркало.

Ну и что такого? Президент как Президент. Безукоризненный пробор… О, черт побери! Он схватился за горло. Галстук!

Галстук-то располагался на положенном месте. Но вот какой галстук?! Это был подарок первой леди США. И он выглядел соответствующим образом -был звездно-полосат. Президент невольно ухмыльнулся, представив себе, как в одночасье взвыли бы средства массовой, понимаешь, информации, как только он появился бы рядом с Парламентарием в этом звездно-полосатом галстуке. Ну как же, такое западничество! Такое, понимаешь, жидомасонство! А какое оно вообще, это жидомасонство, хоть бы объяснил кто-нибудь, спрашивать самому ведь как-то неловко…

По дороге в Белый дом, которой он совсем не чувствовал, на заднем сиденье комфортабельного лимузина пришлось решать срочные рабочие вопросы. Внезапная смерть Ивана Уткина, председателя Верховного суда, была событием из ряда вон. Пока что было известно лишь, что она наступила в результате сердечного приступа, спазма коронарных сосудов, как успел доложить ерзавший рядом, на заднем сиденье лимузина, помощник по госбезопасности. И после паузы, заглянув в папку, он прошептал:

– Всё так. Был и приступ, был и спазм…

– А почему… ты – шепотом? – удивился Президент, тоже невольно сбавив децибелы.

– Я вчера… пивка холодного, – признался помощник. – Но смерть произошла в результате э-э-э… отравления каким-то загадочным э-э-э… токсином. Токсином. Короче говоря, с нервно-паралитическим воздействием.

Насупившийся Президент наконец разлепил губы:

– Так что-оа, убили его или нет?!

– Или убийство, – просипел помощник, – или самоубийство. Но через полтора-два часа будут известны подробные результаты судмедэкспертизы…

Президент прикрыл веки. Он как-то вдруг устал. «Отличную пантеру внучке послал».

– …Высшую награду государства – орден «За заслуги перед Отечеством», – не слишком быстро, но единым духом выговорил Президент, обращаясь не столько к Парламентарию, сколько к телекамерам. – Второй степени! – с нажимом добавил Президент. И вдавил ему в руку коробочку, в которой что-то звякнуло.

– Это действительно высшая, – тут же завел свою волынку Парламентарий. Бородавка запрыгала над верхней губой. Он, кажется, принимал происходящий фарс за чистую монету. – Это обязывает… это ответственность… это…

«Я бы тебе, уроду, – мельком подумал Президент, – с удовольствием воткнул этот орден в задницу. Всех степеней сразу. Или по очереди. На твой личный выбор».

И тут Парламентарий совсем уж понес какую-то «патриотическую» чушь.

«Надо было все-таки лифтера награждать», – подумал раздосадованный Президент и больше уже ни на чем сосредоточиться так и не смог до того самого момента, пока в его кабинет не пригласили двоих мужчин, одному из которых, несмотря на изрядные мешки под глазами и землистый цвет лица, все же можно было дать лет сорок, а второму с чуть более мягкими чертами лицами – лет на пятнадцать больше. Впрочем, этого Президент не без усилия все же припомнил – бессменный заместитель генерального прокурора на протяжении последних пяти-шести лет; а сколько самих генеральных за это время сменилось – мысли Президента невольно приняли такое направление, – это же страшно сосчитать, скольких Дума сожрала, которые сами облажались; вот и нынешний, понимаешь, прокурор, вместо того чтобы работать… э-э-э, да что тут говорить! – Президент с горечью резко махнул рукой, увлекшись этим внутренним диалогом и совершенно упустив из виду своих посетителей. А посетители между тем на этот его жест странновато переглянулись. Президент спохватился и повернулся к помощнику по госбезопасности, ожидая подсказки, по какому, собственно, делу незваные гости пожаловали? Помощник слегка оторопел:

– Так ведь… сегодняшний печальный инцидент, так сказать. Вот Константин Дмитриевич Меркулов, в представлениях не нуждается, и э-э-э, Александр Борисович, лучший наш следственный кадр из Генеральной прокуратуры, которому, собственно, вы и решили поручить…

– Что-оа? Ага, этот следователь, – спохватился Президент. – Как его… Египетский? Иранский?

– Может, Пакистанский? – находчиво прошептал помощник, болезненно морщась: каждое слово больному горлу давалось с трудом. – Старший советник юстиции Пакистанский. – Он что-то вписал в бланк с российским гербом, потом прокашлялся и попытался официальным голосом зачитать экспромтом составленную бумагу.

– Для расследования… – он потрогал себя за горло, понял, что до конца этот текст не дотянет, и просто передал бумагу Меркулову. Меркулов, не глядя, положил его в папку.

Президент встал из-за стола и, не без труда обогнув его, приблизился к вскочившим ему навстречу гостям. Он пожал руку Меркулову и доверительно поманил пальцем его приятеля.

– Старший советник юстиции, – задумчиво произнес Президент, – это значит в переводе на военный язык, будет… будет?

– Полковник, – подсказал Турецкий, сам не зная зачем, и… чихнул два раза подряд.

– Что ж это вы все какие-то болезные. Давай, полковник, возьми их за яйца, совсем обнаглели, понимаешь, убивают среди бела дня нашу четвертую власть!

– Третью, – стеснительно просипел сзади помощник.

– Что-оа?

– Третью власть. Четвертая власть – это пресса, третья – судебная.

Президент отмахнулся от этой подсказки и закончил свою стройную мысль:

– Поймаешь этих гадов – получишь генеральский чин – См. роман Ф. Незнанского «Убийство на Неглинной». И вот еще что! Я не собираюсь давать вам на это дело какую-нибудь вшивую неделю или две! Хватит с меня нераскрытых убийств Меня, Листьева, Холодова! Вы не получите не только неделю, но и месяца! Я уже давно понял: чем дольше идет следствие, тем меньше открывается правды! И вы раскроете мне Уткина немедленно!

…– Ну что ж, теперь у тебя появился серьезный стимул, – глубокомысленно изрек Меркулов.

– Ты о чем, о генеральских погонах? Я тебя умоляю, не в первый раз ведь. Ну что они мне, как собачке, эту кость издали показывают?! – Вальяжно располагаясь на заднем сиденье черной «Волги» Администрации Президента, Турецкий забрал у Кости его драгоценную папку и стал изучать ее содержимое.

"Особым распоряжением Президента Российской Федерации и по рекомендации Совета Безопасности для расследования обстоятельств убийства Председателя Верховного суда Ивана Сергеевича Уткина

создается следственно-оперативная группа «Пантера» с чрезвычайными полномочиями и в составе:

старшего следователя по особо важным делам при Генеральной прокуратуре России старшего советника юстиции Пакистанского А. Б…"

Турецкий не поверил своим глазам, но так оно и было. Весь текст был выпукло, даже фигурно, отпечатан на красивой гербовой бумаге, и только «его» фамилия вписана от руки! Он повернулся от некоторого сотрясения воздуха рядом и увидел, что Меркулов молча хохочет. Ну и черт с вами…

"…Начальника Московского уголовного розыска полковника милиции Грязнова В. И.

И начальника отдела управления Федеральной службы безопасности по расследованию дел экономического характера майора Школьникова С. П.

Контроль над действиями группы «Пантера» возлагается на и. о. Генерального прокурора государственного советника юстиции 1-го класса Меркулова К. Д."

Турецкий еще раз выпучил глаза и замотал головой. Нет, это все же было чересчур для одного раза.

"…Все правоохранительные органы, подразделения госбезопасности и Министерства внутренних дел обязаны содействовать в проведении следственно-оперативных мероприятий, проводимых группой «Пантера».

23 февраля 199… года.

Президент Российской Федерации…

Секретарь Совета Безопасности…"

– Дело по обвинению Лозинского мы закрываем, фактов явно недостаточно. Соответственно автоматически дело об убийстве его тещи передавай назад, в городскую прокуратуру, поскольку оно переходит в ранг обыкновенной бытовухи.

– Очень сильно в этом сомневаюсь! Костя, – возмутился Турецкий, – это уже второй раз за последнюю неделю, когда ты у меня забираешь работу, которую сам же и поручил!

– Относись к этому философски, – посоветовал Меркулов.

– Кстати, а почему наша группа называется «Пантера»? – спросил Турецкий, когда они уже въезжали через Столешников переулок на свою родную Большую Дмитровку.

– Откуда я знаю?! Надо было у Президента спрашивать.

– Ч-черт, – проскрипел Турецкий. – Даже если и дадут генерала, так ведь не мне, а Пакистанскому.

23 февраля, вечер

Меркулов отказался от заманчивого предложения.

– Я бы с удовольствием сходил с тобой в баню, Саша, но это такая долгая история, что мы просто рискуем свариться. Долгая и поучительная. Правда, ты уже несколько не в том возрасте, когда сказки формируют мировоззрение и избавляют от ошибок, но послушать все равно стоит. – Константин Дмитриевич в своем кабинете рассказывал о давнем знакомом Иване Сергеевиче Уткине.