Читать интересную книгу "Попаданка с квартирой приключений не ищет - Ева Добринская"

папочку и, отдав ее Мирону, сказал:

— Отнесете в свой районный ЗАГС, товарищ подполковник.

Они пожали друг другу руки, и мы с Мироном покинули кабинет. И чуть не забыли Генку, устремившись на выход. Он сам напомнил о себе, догнав нас.

— Свободен. Возвращайся в поезд. Все дальнейшее вас не касается. Проблем не будет, — Мирон дал Генке отмашку рукой.

Я сняла с пальца обручальное кольцо и отдала Генке.

Он растеряно смотрел на кольцо на своей ладони. Поднял глаза на Мирона. В его глазах не было сожаления, только растерянность и злость.

— А это… — он кивнул на кольцо.

— Оно есть в декларации. Проблем не будет. Иди.

Генка отвернулся, не взглянув на меня, и поплелся к поезду.

Я недолго смотрела ему в след — не было ни жалости, ни сожаления. Так или иначе, он благодаря мне получил, что хотел. Мы вышли на перрон. Тут я заметила родителей, стоявших у окна вагона, послала им воздушный поцелуй, помахала рукой и попросила Мирона:

— Мы можем уйти? Пожалуйста, уведи меня отсюда.

Мирон что-то сказал таможеннику, кивнув на вагон. Тот кивнул ему в ответ.

Мирон повел меня снова к зданию вокзала.

Генка навсегда исчез из моей жизни.

Мы вернулись в Москву, и через двое суток одним днем я получила развод с Генкой и стала женой Мирона.

Глава 22

Возвращение в мой дом

— Я на тот момент уже пять лет служил в ГРУ и стоял на перроне после встречи с агентом, отъезжающим за границу. Прибыл в Брест по службе, а нашел свою женщину.

— А я потом, позже, уже после смерти Мирона, подумала, что можно было просто выбросить свое обручальное кольцо и надеть мамино. Но, если бы я так сделала, то никогда не узнала бы Мирона. Так мое недомыслие и внезапный всплеск авантюризма подарили мне счастье.

— Как ты жила без Мирона? — спросил Ант.

Видимо, он задался целью полностью вывернуть меня наизнанку.

— Но это уже не относится к моим отношениям с Мироном.

— Я просто хочу знать, как ты жила. Пожалуйста — не отступал Ант.

— Да ничего интересного. Не могу сказать, что, оставшись молодой вдовой с двумя маленькими детьми, жила как-то специально очень плохо.

Запнулась, подыскивая слова.

— Да, два года тосковала по Мирону смертельно, но ведь Китька и Тимка тоже живые люди, и к тому же детки любимые, грузить их детские души и мозг своим горем я не могла. Да, плющило меня знатно, только характер у меня такой — все про себя, ничего наружу — позитивно-флегматичный. Мне только повод для радости дай — за все скажу спасибо. Старалась не скукоживаться.

«Не рассказывать же, как меня плющило и колбасило».

— Так оно все и шло. Если мне не удавалось достаточно заработать, я не стеснялась попросить. Себе никогда ничего не просила, никогда денег в прежней жизни не брала в долг, но, когда осталась с детьми на руках, любую помощь принимала без писка, не говоря уж о гоноре.

«О! Да! Я бы и к родителям Мирона на поклон пошла, если бы оказалась совсем бесполезной!»

— И, хотя от помощи родителей Мирона отказывалась, охотно принимала помощь от Сережки, моего бывшего деверя, и от моей бывшей свекрови, мамы Генки, женщины незлобивой, не злопамятной, а, наоборот, уютной и щедрой на ласку. И очень помог деверь, брат Мирона. Мои родители понемногу помогали на нерегулярной основе, делали небольшие переводы из заграницы, только при этом — фигурально выражаясь — морщили недовольно нос, но и я у них пару раз попросила, а потом забила: хотят — пусть помогают, не хотят — их дело.

Там, конечно, рулила мама, не простившая мне своеволия, и ей важнее было купить торшер с абажуром «Тиффани», чем кинуть мне и ее же внукам подачку. К тому же они быстро приучились жить в кредит. Так что от них я помощи и не ждала.

— В общем, даже в девяностые не бедствовала. Пенсию за Мирона, правда, получать стала не сразу, но и когда начала получать, ненадолго стало проще, ведь дети росли, и я все больше обретала самостоятельность, а самостоятельность тоже требовала расходов. Мои хобби прежде, чем начали приносить доход, требовали пусть и небольших, но вложений. Хорошо хоть квартира была своя. Её можно было сдавать и жить в более скромных жилищах, пока дети не пошли в сад и школу.

— А почему ты замуж снова не вышла? — не успокаивался Ант.

— Не получилось. Ну не могла я. Были случаи, когда я себя уговаривала, что надо, шла на свидания, встречалась. С одним почти до постели дошли, он кофточку распахнул, смотрит на мою грудь, а я чувствую себя полной дурой. В общем, ему пришлось уйти несолоно хлебавши. А ведь даже азарт какой-то появился с этим мужчиной, но тут все опустилось и подниматься не хотело.

— Э-ва, — игриво протянул Ант, — ты ничего не путаешь? Обычно так мужчины говорят.

— Не путаю, — я подмигнула ему, — у женщин тоже опускается и не поднимается, только это не видно.

Ант хмыкнул, а я продолжила.

— Вот, а потом у меня дела с моими поделками пошли на лад. И мы вообще перестали нуждаться. Вернулись в нашу квартиру, Китти пошла в школу, Тимку перед школой отдала в сад. Потом тоже школа. Потом они выросли, оба получили высшее образование. Потом обзавелись семьями. Я закрыла свой бизнес. Москва порядком надоела. И я оказалась там, где вы меня нашли. Все?

Мужчины молча смотрели на меня. О чем думали, даже представить не могла, спрашивать не стала.

— Ну раз все, тогда, давайте, займемся делами насущными. Давайте, вернемся ко мне. Там малышка и Арсан целый день с Бернсом. У мэтра, наверное, уже волосы дыбом. И там книга. Нужно просмотреть все ритуалы крови до конца. Что-то мне не дает покоя. И еще, мальчики, я хочу, чтобы вы мне рассказали про деда и его семью.

Марк продолжал пребывать в задумчивости, а, судя по ехидной улыбке, Ант развлекался за мой счет:

— Да, мой генерал, будет сделано, — отдал мне честь Его Величество.

Я не смутилась. Ну а что? Я не ставила перед ними задачи, я просто озвучила их список.

* * *

И да, у Бернса волосы были дыбом, наверное, по всему телу. Дети его потрепали как следует. И он с очевидным облегчением сгрузил мне малышку и передал Арсана Анту.

Малышка была чистой и сытой, и поулыбавшись, и попутешествовав с рук на руки где-то с