Чертовы феечки! Как назло в сегодняшнем наряде ни одного кармана! И в стол обратно медальон не бросишь, он точно увидит. Осталось только одно место, где его можно спрятать. И откуда удобно будет доставать даже лежа.
– Ничего! – пользуясь тем, что Горал стоял по ту сторону стола, я оттянула вниз широкий пояс юбки и попыталась засунуть медальон за резинку трусов.
– Ты что там возишься? Украла что-то, да? – одним прыжком Горал перепрыгнул через стол и схватил меня за запястье той руки, что нырнула под пояс юбки.
Медальон успел скользнуть за резинку трусов, упал вниз и обжег холодком кардашьян. Это вообще-то логично! У меня всё в жизни происходит через это место, так что если что и прятать, так только там. Моя удача там уже давно живет. И мечты тоже. И золотой рыбец с Рублевкой и "Форбсом". Главное: не выдернуть руку! Иначе резкое движение только укрепит дракона в его подозрениях. И тогда он просто отберет у меня мое оружие.
– У меня проблема с…. трусиками, – пролепетала я.
Жалко, что я не умею краснеть на заказ. Это сейчас было очень кстати!
– Покажи, что взяла!
– Да ничего! Я же говорю: белье поправляю!
– А я проверю! – Горал еще сильнее сжал мою руку и потянул ее вверх.
Ушатай меня, Китай! Всё! На этот раз точно кирдык-хана!
– Вы же ректор, а не хам! – завопила я. – И мужчина к тому же! Уберите свои руки от моего нижнего белья, будьте джентельменом!
Горал отпустил мое запястье, но из его ноздрей вдруг появилась тоненькая струйка дыма. И глаза налились красным. Пора! Сейчас нужно одним движением задрать юбку сзади, потому что доставать медальон через пояс нет времени. Быстро выдернуть медальон из трусиков и звездануть его в лоб. А после этого помчаться к двери, пока он будет приходить в себя. Правда, выхода тогда у меня не будет никакого. Поймают и точно убьют! Или сошлют в заброшенный мир и убьют медленно. Шутка ли: нападение на ректора! Но не могу же я сейчас задрать перед ним лапки кверху! Мне это все равно не поможет. Жаль, что я не успела поучиться подольше. Сейчас бы как нафеячила, чтобы ему тяжеленая люстра на голову свалилась! Но такие заклинания мы еще не проходили. Стоп! Заклинание! Какая же я фееричная дура! Как я могла забыть, что в крови дракона приворотное зелье, а у меня есть заклинание, чтобы его, зелье, активировать! Ушатай меня, Китай!
Я сосредоточилась и едва слышно прошептала заклинание. И вдруг из моего браслета вырвался целый клубок золотых нитей. Они окутали дракона. Он вздрогнул, на миг выпустил меня, покачнулся и нервно огляделся по сторонам. А у меня челюсть со стуком упала на пол! Нет, я много раз видела Замужикалье на уроках. Но в Задраконье ожидала увидеть злость, ярость, смерть – да всё, что угодно, но только не то, что увидела.
Во-первых, джинн. То есть мужское вожделение. Он уцепился за штаны Горала в самом пикантном месте и повис на них, показывая мне язык. Нет, он не дразнился. Это был очень эротический жест. Значит, приворотное зелье Пака сработало и Горал меня хочет. Ты ж мой мармеладный огнеплюй! Этого я и ждала. Но второе чудище, что скалило длинные и острые, как иглы, зубы, сидя на плече Горала, повергло в шок. Химера! Ревность! Страшная, аспидно-черная, с тремя головами: льва, козла и орла. С хвостом, который заканчивался змеиной головой, жадно развевающей голодную пасть. С мощным мускулистым телом. Она молча сверкала кроваво-красными угольками глаз.
Химера расправила огромные крылья и взвилась в воздух. Сложив крылья, камнем упала вниз, и, зацепившись за лацканы черного шелкового сюртука ректора, полоснула его по сердцу длинными когтями. Мне едва удалось сдержать крик, грозивший вырваться из горла. А Горал побледнел и вдруг схватил меня за плечи. Химера, гнусно осклабившись, разинула пасть, вывалив длинный раздвоенный на конце язык, и пристально посмотрела на меня.
– Кыш отсюда, гнида трехголовая. Раскудри тебя, тролль! – мысленно заорала я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Словно услышав мой вопль, химера медленно подняла лапу, вонзила когти прямо в сердце дракона и несколько раз провернула их в ране. В этот же миг Горал опрокинул меня на стол. Я попыталась вырваться, но он крепко ухватил мои руки, заломил их наверх, вцепившись в запястья, и я застыла в нелепой позе морской звезды. Единственное, что мне удалось: свести вместе ноги и крепко сжать колени, на которые он навалился животом.
Вот она – истинная причина непокорности, которую я принимал за игру строптивицы. Мне казалось: Алиса дразнит меня, набивая себе цену. Показным равнодушием пытаясь выделиться среди длинного ряда студенток, которые ловят каждое мое слово, и готовы всё отдать, лишь бы занять место на троне Фатумора рядом со мной. Но прежде, естественно, занять это место сначала в моем сердце, а потом в постели.
А она не играла. Ей просто все равно, потому что она любит другого. И любит настолько сильно, что готова была рискнуть всем, лишь бы увидеть его! Разве много на свете женщин, которые поступили бы так же? Ответ: нет. Мне такие не попадались ни разу. И эта тоже мысленно не моя. В сердце ее живет другой. Кто? Разве может какой-то студентишка сравниться со мной?
Да как она посмела хотеть кого-то другого, если я обратил на нее внимание? Ее подруга Акавиша рыдала бы от счастья, окажись она на месте Алисы. Шамтара уже склонилась бы передо мной, высоко задрав хвост и умоляя взять ее здесь и сейчас. А эта лежит передо мной на столе и мечтает только об одном: оказаться сейчас как можно дальше от меня и моего кабинета. И хотя я крепко держу ее за руки, и она понимает, что спасения ждать некуда. Не в этот раз, нет! Она все равно не сдается. Губы упрямо сжаты, глаза сужены, светлые волосы разметались по столу. Все тело дрожит, но при этом от него веет холодом и таким пронзительным арктическим равнодушием, что даже мое пламя отступает, пораженное этим айсбергом, что скрывается внутри, там, под теплой кожей.
И именно этот лед, соединяясь с моим пламенем в диссонансном аккорде, неправильном, уродливом, жутко звучащем, который взрывает слух, и дает мне это невероятное наслаждение властью над ней. Потому что такого я не испытывал ни с кем и никогда. Ее сопротивление дарит мне неимоверную сладость от победы, которая блаженной дрожью пронизывает все мое тело. Ведь победа над покорными – это такая немыслимая скука! Особенно для того, кто так долго живет.
Но одного я не потерплю: соперника. Никогда! Никакого. Ни единого. В радиусе трех обитаемых миров. А лучше всех миров Ковра Судьбы. Ты, Алиса, моя сладкая девочка. И я знаю, что ты из упрямства врешь сама себе. Я видел, как сузились в гневе твои глаза, когда Акавиша танцевала передо мной, слезами вымаливая благосклонность. Я видел, как ты смотрела на меня там, на сцене, танцуя только для меня одного. Ты просто не в силах признаться сама себе, что этот мальчик, за которым ты пошла в Зафеминье, нужен только для того, чтобы обмануть твое упрямство. Ты точно такая же, как я. Мы одной крови. Два упрямых, невыносимых, жадных дракона. Но даже самой себе ты не признаешься, что я давно поселился в твоих девичьих мечтах. Ведь признаться – это означает уступить. А драконы не уступают. Ты из упрямства придумала себе, что любишь другого. Сама в это поверила, и продолжаешь лгать. А я лгу, что мне все равно. Кто-то из нас двоих должен уступить первый.
Я принял истинный облик. Она закричала от ужаса. В ее мире драконов нет и привыкнуть к ним непросто. Я подхватил ее на руки и взмыл к потолку, гребнем на спине открыв спрятанную в потолке кабинета пружину. В широко распахнутых глазах Алисы мелькнул ужас напополам с восхищением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Алое небо все ближе и ближе. Я лечу к черным облакам, расправив крылья. Лечу к драконьей скале. Стеклянный паучок академии все дальше. Под нами проносятся каменные леса, травянистые изумрудные горы, жемчужные пески, сухие моря, в которых волнами перекатывается бирюзовый песок. Драконова скала ждет меня среди белоснежных мраморных скал. Я опускаюсь на самый пик скалы, на крошечную площадку, на которой едва могут поместиться два человека. И поэтому складываю крылья и принимаю человеческий облик. Крепко держу Алису в объятьях и спрашиваю, перекрикивая свистящий вокруг ледяной ветер, который скрепляет, как печатью, драконьи клятвы: