технике. Либо на самой технике, либо обслуживала ее и инфраструктуру станции. Трактористы, комбайнеры, шоферы, слесаря, механики. И даже их не хватало, в МТС постоянно были открыты, как сейчас говорят, вакансии. Они же и выполняли основную работу в сельском хозяйстве — обработка земли. Пахали, сеяли, убирали урожай. За что с ними расплачивался колхоз частью урожая. И эти деньги потом возвращались в семьи колхозников, в которых в колхозе были почти одни женщины.
В семье моего деда только он был колхозником, два его сына работали в МТС. В семье дальней родни Бабенко и дед Бабенко, и оба его сына — в МТС, в колхозе были только женщины. В семье Шароватовых — так же. В семье Задорожных такая же картина. У Руденко — глава семьи колхозник, три сына — в МТС.
Поэтому большинство солдат Красной Армии в Великую Отечественную войну, призвавшиеся из сельской местности, были совсем не теми, как это нам сегодня внушают. Не крестьянами, а сельским рабочим классом. Сельский крестьянин мужеского пола почти весь исчез уже к 40-м годам. На смену ему пришел тракторист, комбайнер, шофер, слесарь, механик. Человек, непосредственно связанный с техникой. Если только сравнить число тракторов в СССР и Германии на 41-й год… Гансы, нация мелких лавочников, вы на кого хвост задрали?! Утрирую, конечно, но… не очень сильно…
* * *
Кроме того, что на селе появились МТС и взяли на себя к 40-м годам почти полностью обработку земли, сельская жизнь изменилась по сравнению с 1917 годом кардинально. Если раньше в больших селах, ставших потом районными центрами, были церковь и кабак-трактир (и то не везде), да какая-нибудь купеческая лавка, то к 40-му году районный центр, в котором располагался и самый большой колхоз района, как правило, стал уже настоящим культурным центром района с большой школой, библиотеками, домами культуры. Кроме того — электростанция или трансформаторная электроподстанция с прилагаемыми к ним электрическими сетями, мельница, хлебопекарный заводик, районный ток, торговые предприятия, заготовительные предприятия. Наконец, районный комитет партии, районный исполком совета народных депутатов с сельскими советами по всему району. Вся эта инфраструктура не ограничивалась районным центром, она охватывала все окружающие села и деревни. Если к деревне проведена линия электропередачи, то деревне уже и свой электрик нужен. Всё это требует грамотного населения. И оно, это грамотное население, не из города приезжало в деревню налаживать там жизнь, а сами сельские жители учились, получали новые специальности и профессии.
По сути, в колхозах оставалось на малоквалифицированном труде уже только старшее поколение мужчин, родившееся до революции. Сельская молодежь, основной призывной контингент во время ВОВ, стала совсем другой, далеко не теми крестьянами, какими их представляют до сих пор те, кто утверждают о крестьянском характере РККА. Семилетнее же образование еще задолго до войны стало обязательным и мало какой сельский парень, закончив семилетку, оставался дальше в колхозе работать пастухом и скотником, даже плотником.
Учителя, агрономы, зоотехники, врачи, фельдшера, шоферы, трактористы, слесаря, механики, электрики… Это же всё давала селу сама сельская молодежь, выросшая при Советской власти. И эта молодежь составила основную массу призывников из села.
Кроме того, даже те, кто родились, достигли совершеннолетия до революции, и по возрасту подходили для мобилизации — не остались же темной крестьянской массой. Именно они не только создавали колхозы, но и принимали первую технику, которая шла в деревню. Часть из них прошла школу в Красной Армии как во время Гражданской войны, так и потом срочную службу. Никто из красноармейцев не демобилизовывался из армии неграмотным. Это было невозможно в армии Ворошилова.
Даже мой родной дед, читать и писать научившийся в армии, в моем мальчишеском представлении малограмотным совсем не был. Когда я год жил вместе с ним, я ни одного вечера не видел его не за книгой или газетой. А уж в том, что происходит со страной, что в ней творится, он разбирался гораздо лучше, чем я. Не только тогда — девятиклассник, но и гораздо позже. Незадолго до своей смерти, при нашей последней встрече, еще при раннем Горбачеве, он сказал мне то, во что я тогда не поверил и что тогда не предполагал почти весь очень сильно образованный советский народ: стране вот-вот будет конец.
И первый председатель колхоза на моей малой родине, дед Никита Гуржий, ушедший с председательского поста на фронт, имея всего 4 класса образования, мог дать фору любому директору совхоза 80-х годов с дипломом института по степени самой образованности. Я с его внуком дружил, часто у них в доме был. У малограмотного, если считать классы школы, деда Никиты дома была целая библиотека зачитанных книг по различным отраслям сельского хозяйства. Те директора, которых я застал, журнал «Огонек», в основном, читали. Все их знания по специальности не обновлялись с момента сдачи гос. экзамена в институте по шпаргалке.
Особенно мне нравится утверждение современных военных экспертов-историков, что самозарядная винтовка СВТ оказалась слишком сложной для красноармейцев из бывших крестьян, требовала тщательного ухода, а эти бывшие крестьяне технику не понимали. Пулемет «Максима» почему-то для бывших крестьян даже во время Гражданской войны сложным не был. Как-то справлялись с ним.
Уверен, что если сейчас призвать в армию нынешнее образованное поколение и дать ему СВТ и Максим, то оно это оружие засрет гораздо более быстро и качественно, чем те сельские мужики и парни, который пошли на фронт в 41-м.
Я не помню никого из ровесников моего деда, у которого руки не дружили с головой, а голова с руками, что сегодня среди молодежи не редкость. Те мужики умели и могли всё. Им не нужен был электрик, чтобы протянуть в доме проводку, не нужен был автомеханик, чтобы отремонтировать автомобиль, строитель не нужен был, чтобы дом построить. Ага, крестьяне. Если бы была возможность этих «крестьян» призвать в армию сейчас, дать им руки современное оружие (конечно, не ракету «Сатана» и не С-300), оружие пехоты, танковых войск и артиллерии, дать им месяца три на освоение этого оружия и поставить напротив них армию из современного поколения, то нынешнему поколению я бы не дал ни единого шанса. Это было бы избиение младенцев.
И по переписи 1939 года самого городского населения в СССР было 56 млн. Т. е., почти треть призывников в армию — горожане. Извините, но тогда какая к чертовой матери крестьянская Красная Армия к 41-му году, да и во время всей войны, может быть?
Наконец, 22 июня 1941 года немцев на границе встретила даже не та