Читать интересную книгу Крестовый поход на миры Саббат: Омнибус - Дэн Абнетт

Внутренние системы извергли пламя, моторные цепи порвало. Гентриан ощутил эту боль, так же как от раны в груди. Он не чувствовал так остро, как принцепс, но бедро все равно словно обожгло огнем.

«Пес войны» выдернул двузубец и взмахнул им снова. Подволакивая поврежденную ногу, «Игникс» отбросил оружие в сторону когтями, а затем достал «Пса войны» мощным обратным ударом по морде с таким грохотом, будто два «Гибельных клинка» на полном ходу столкнулись лоб в лоб.

«Пес войны» отшатнулся и едва не упал. Он изо всех сил, словно пьяный, пытался снова утвердиться на ногах, пар и дым хлестали из уплотнителей суставов и разорванной гидравлики. Пока он пытался отойти назад, Лустиг опустил когтистый силовой кулак ему на спину.

Все три лезвия пробили панцирь. «Пес войны» содрогнулся и издал вопль на мусорном коде. Он извивался и брыкался, стараясь вырваться, но когти заклинило. Лустиг и сам не мог их вытащить из прогнувшейся бронеплиты. Две сцепившиеся махины принялись бороться друг с другом, пытаясь высвободиться.

И тут «Пес войны» бросился вперед, прямо в объятия «Игникса». С застрявшими в толстой броне спины противника когтями «Игникс» не мог ни орудовать ими, ни ударить меньшую махину правой конечностью. Пронзительно воя, «Пес войны» подлез под вынужденно отставленную конечность и погрузил двузубец в грудь «Владыки войны».

Кокпит тряхнуло. Несколько пультов взорвалось всплесками огня и фонтанами приборного стекла. Начался отказ основных систем, но экипаж был слишком оглушен эмпатической болью, чтобы реагировать. Все еще насаженный на когти, «Пес войны» выдернул двузубец и вонзил его снова. Он повторил направленный вверх удар еще раз шесть: двузубец ходил туда-сюда, словно свайный молот, пока не раздробил на куски броню на груди «Игникса» и не выворотил реберные опоры.

Из «Владыки войны» хлынула прорвавшаяся смазка, будто его выпотрошили. Жизненно важные системы охватил пожар. Лустига внутри раки бил жестокий припадок, его конечности и голова колотились о стекло.

«Пес войны», ухая сиренами, нанес последний удар. Одно острие двузубца обломилось и застряло в тазовом агрегате «Игникса». «Пес войны» наконец-то вырвался из-под склоненного, угасающего «Владыки войны», оставив часть панциря на его когтях.

Обездвиженный «Игникс» качнулся.

«Пес войны» самодовольно отступил от противника задним ходом и опустился на корточки в центре площадки, уставившись на «Игникс».

Из множественных боевых ран у «Пса войны» обильно словно кровь, текло масло, марая красный покров и золоченую полуухмылку. Скитарии испустили громовой вопль одобрения, потрясая оружием и стуча клинками и древками по щитам и доспехам. «Пес войны» поднял орудийные конечности и склонил морду, отвешивая насмешливый поклон своему древнему врагу. Из его глотки раздалось кашляющее, словно туберкулезное, клокотание испорченного кода.

Ухая и радостно вопя, войско скитариев хлынуло вперед, окружая обреченного «Владыку войны», захлестывая его линями и увенчанными крючьями тросами. Кучки сервиторов натягивали толстые якорные канаты, удерживая горящую махину, в то время как воины-скитарии начали карабкаться вверх по веревкам и абордажным линям.

Гентриан отстегнул ремни и сдвинул кресло по направляющим назад. Кокпит был полон дыма. Гентриан потряс за плечо сенсори:

— Очнись! Включай пожаротушение!

Он поморщился, вытягивая штекеры. Послышался неприятный скрип — и манифольд пропал. Все болело. Модерати взобрался по накренившейся палубе кокпита к шкафчику с оружием, крича остальным, чтобы приготовились.

Лустиг дрейфовал в амниотической раке, безвольный и дряблый. Жидкость внутри стала темно-красной.

Гентриан инициировал биометрический ключ шкафчика и принялся доставать ручное оружие: короткие лазкарабины и помповые дробовики, специально предназначенные для узких проходов титана. Они будут забираться в люки, по каркасу ног и через шахты доступа. Он слышал, как они долбят и стучат по внешнему корпусу.

— Давайте! — крикнул Гентриан остальным. — Отключайтесь и вставайте. Они уже идут. Заряжайте и готовьтесь защищать принцепса, сколько хватит сил!

— Шансов нет, — прошептал рулевой, глядя в оптику. — Нам с ними не тягаться.

Гентриан сунул дробовик ему в грудь и заставил взять оружие.

— Будем удерживать их, сколько сможем. Это понятно?

— Да, модерати.

Новые удары, новый грохот снаружи. «Никомах Игникс» слегка покачивало рывками тросов и карабкающихся по нему врагов.

Гентриан почувствовал, как дрогнула накренившаяся палуба кокпита, — где-то внизу взорвали люк. Донеслись звуки насмешливого мусорного кода и стук взбирающихся ног.

— Они внутри, — произнес Гентриан, передернул цевье дробовика и подошел к люку у верхнего края позвоночной шахты. Снизу, из глубины, били прыгающие лучи фонарей, отбрасывая разрозненные тени от перекладин лестницы.

— Деус Механикус, храни всех нас, — прошептал он.

— Черт, это что еще? — крикнул сенсори.

Гентриан обернулся:

— Что?

Сенсори уставился на сетку ауспика. Та внезапно вспыхнула широкими колонками красного бинарного кода, торопливо бегущего по дисплею.

— Код! — воскликнул сенсори. — Масса выгруженного кода.

Сенсори еще не вынул свои штекеры. За темными линзами защитных очков его модифицированные глаза вглядывались в манифольд — область, невидимую для Гентриана.

— Вижу также засветку щитов. О пресвятая Кузница!

Лустиг шевельнулся в запачканной кровью раке и произнес через аугмиттеры единственное слово:

— Инвикта.

Снаружи «Владыки войны» поднялся страшный шум — словно грянул внезапный шторм. Земля вздрогнула, и торжествующий лай вражеских скитариев потонул в могучем реве боевых горнов. До Гентриана донеслись звуки выстрелов — массированные беглые залпы множества разного оружия. Он пробрался к окнам кокпита и выглянул наружу.

Скитарии Легио Инвикта хлынули на площадку, словно внезапное наводнение. Первыми безрассудно неслись вперед пестрые гиганты в увенчанных плюмажами и усыпанных драгоценностями доспехах, вздымая секиры и паля из встроенного оружия. Плотные шеренги атакующих гипаспистов следовали за воющей элитой, примкнув клинки и опустив древки в единую линию ощетинившихся веером копий. Над ними вились яркие знамена — флаги из ткани и гололитические эмблемы, проецируемые излучателями на шестах. Среди напирающих шеренг Гентриан углядел четырех- и шестиногие сконструированные тела боевых сервиторов, движущихся полным ходом. Их выстрелы начали тревожить и задевать израненного «Пса войны», искалечившего «Никомах Игникс», и тот отступил в глубь площадки.

Сокрушающая волна техногвардии Механикус столкнулась с ордой вражеских скитариев у ног «Никомах Игникс». Потрясающий удар смял первые ряды воинов противника и покатился в скученные задние порядки. Трибуны и преторианцы Механикус прорубали себе дорогу сквозь вопящее, откатывающееся назад воинство Архиврага, заваливая землю разрубленными телами. Сервиторы взрывались, их разбивали на куски. Боеприпасы разлетались в воздухе, словно картечь, и падали среди врагов, распространяя волны разрывов. Бункерная площадка превратилась в целое море бьющихся и сталкивающихся тел.

Отделенный от всего этого, словно стоя на вершине вертикального острова, Гентриан глазел на безбрежную рукопашную схватку. Без манифольда он мог лишь приблизительно оценить число сражающихся: две тысячи с каждой стороны, три? Вражеские скитарии развернулись навстречу бригадам Механикус, бросив повисшие лини, которыми цеплялись к «Игниксу».

Искалеченный «Владыка войны» сотрясался в гуще жестокой битвы. Гентриану как-то рассказывали, что ни один пехотный бой, даже Гвардии и хваленых Астартес, не может сравниться неистовством и яростью с битвой скитариев против скитариев. Бионически усиленный, аугментически ускоренный, исступленный и беспощадный натиск с обеих сторон. Словно древние войны темной эпохи на Старой Терре — то, о чем он читал в альмагестах и трактатах в молодости. Он представил себе, что это слепок тех эпических противоборств на полях Марса — не на церемониальном Марсовом поле там, в улье, а на полях самого Марса, десять тысяч лет назад, когда схизма Великой и Ужасной Ереси расколола Механикум на священной Красной планете.

Клинки сверкали и вонзались в плоть. Лазерное оружие рявкало и плевалось огнем. Лопался поликарбон и керамит, разлетаясь осколками. Биоэлектрические системы взрывались и горели. Шрапнель летела, сдирая плоть и пробивая насквозь тех, кто попадался на пути. Счетверенные лазеры сервиторных установок пульсировали и ухали, прожигая прогалины в тесной массе сражающихся. Падали тела — мертвые, умирающие, рассеченные — и громоздились кучами на окровавленном роккрите.