Читать интересную книгу "Дом на отшибе - Полина Сутягина"

меня не было сложностью. Скорее, наоборот, у меня есть свой дом, наконец.

Ее спутник кивнул, тогда Кэт спросила:

– А вам?

– Мне тоже сразу понравилось здесь, – он снова повернул голову, – но бывает, я скучаю по родным местам. Наш город совсем не так живописен, как Дорфштадт. Но там много воспоминаний. Иногда мне не хватает некоторых привычных особенностей. Нет, объективно, здесь даже лучше все устроено. Но… – Ему было неудобно признаться, что порой ряд социальных взаимодействий, построения вы– и ты-предложений, что отсутствовало в его родном языке, утомляли его.

– Привычка, я понимаю. – И, как будто прочитав его мысли, ведьма добавила: – Может, перейдем на «ты»?

Бен кивнул и в знак подтверждения протянул ей ладонь. На удивление ответное пожатие маленькой ручки было крепким и заставило мужчину вспомнить, что эти руки волокли его по снежнику вдаль от лавины. Невольно ладонь Кэт задержалась в его большой и теплой ладони, и, встретившись взглядами, они оба сразу отпустили руки. Бен кивнул, приглашая продолжить прогулку.

Еще некоторое время Кэт чувствовала на своей ладони его прикосновение, взвешивая это ощущение и не зная, как отнестись к нему, и в конце концов пришла к выводу, что оно было скорее приятное.

Бен не повел ее на поляну, где обычно проводил пикники для туристов. Вместо этого, благо девушка шла легко и быстро, они прошли дальше в лес по узенькой, местами пропадающей тропке. Он хорошо знал эти места, но далеко не везде водил туристов. Некоторые излюбленные уголки дикой природы, обнаруженные случайно во время исследования местности, Бен оставлял себе. И Кэт он хотел показать как раз одно из таких потаенных мест. Невидимый издалека из-за поворота берега, скрытый лесом, в озерную гладь вдавался небольшой полуостровок, соединенный лишь тонким перешейком с сушей. На этом каменистом, увитом сосновыми корнями бугорке могло показаться, что ты очутился в совершенно дикой местности, и нет никакого скопления чешуйчатых крыш Дорфштадта, ферм на склоне, овечьих пастбищ – только дикий лес на берегу прозрачного озера. Бен приходил сюда временами и сидел один, чувствуя себя единственным человеком в мире, забывшим человеческую речь и особенности взаимодействия с другими представителями своего вида. Пиджен в такие моменты особо не приставал к хозяину, оставляя его пребывать в тишине. Но делал так Бен нечасто, он все-таки любил проводить время с людьми, иначе как бы он смог так понравиться всем своим подопечным туристам.

Бен протянул руку, помогая спутнице преодолеть наиболее узкую часть перешейка, и потом обвел ладонью вокруг, словно демонстрируя свои владения.

– Что скажешь?

Кэт огляделась. Сосны подступали к самой воде, отражая статные силуэты в ее зеркале наряду с пушистыми редкими облаками. Девушка опустилась на землю и коснулась ее ладонями.

– Хорошее место.

Бен удовлетворенно кивнул: обещал же он. А потом достал из рюкзака термос.

– Чай с чабрецом?

Кэт тоже кивнула.

– Тоже любишь травы? – не без иронии спросила она.

– Кое-что смыслю в этом. – Бен налил горячий чай в широкие пиалы, служившие крышкой для термоса, и приятный аромат высокогорий поплыл в воздухе.

Чабрец был хороший, собранный в правильное время, это Кэт сразу почувствовала и немного удивилась, осознавая, что сама тоже была предубеждена насчет молодого инструктора, как и он был предубежден, узнав, чем она занимается.

Девушка молчала, ее присутствие было почти неощутимо, словно она являлась частью этой природы, такой же равноценной, как камни и сосны, как вода и рыбы в озере… Бену даже показалось на мгновение, что он здесь, как обычно, один, и не было с ним никого, когда он шел сюда. Проникнувшись этим ощущением, он резко вскинул глаза, убеждаясь в ее присутствии. Кэт сидела, поджав под себя ноги, и медленно пила чай, не отрывая взгляда от воды. Хотя, быть может, смотрела она вовсе не на озеро, выглядя задумчивой и отстраненной. Почувствовав его взгляд, она заговорила, все так же продолжая смотреть на воду:

– Моя бабушка тоже заваривала мне чай с чабрецом. И с другими травами. Она была первая, кто научил меня разбираться в них… Ты сказал, что скучаешь по тому, как все было устроено в твоей стране…

– Иногда, – уточнил Бен.

– Я – нет. Мне всегда хотелось увидеть мир, но в той стране, где я родилась, это было невозможно. И как только ситуация изменилась, я сразу же воспользовалась этим. И больше туда не возвращалась.

– А как же родители, твоя бабушка…

– Родители больше не живут там, я вижусь с ними время от времени. А бабушка… Ее больше нет в этом мире. – Она опустила взгляд. – И я не хочу сейчас возвращаться в те места, которые уже не будут такими, какими я помню их с детства, когда она была жива…

– Это я могу понять. – Бен тоже опустил взгляд. – Моя жизнь сильно изменилась, когда умерла мама, – произнес он, потом поднял глаза и наткнулся на внимательный взгляд зелено-янтарных глаз. И тогда он рассказал той, что называла себя ведьмой, и про смерть матери, и про его попытку уцепиться за последнюю соломинку, чтобы спасти ее, и про то, как изменился отец… Рассказал, как собрал все свои сбережения и пошел к гадалке, что жила на соседней улице. Женщина провела какие-то ритуалы и предсказала, что мать поправится. А через два дня ей стало хуже. Еще неделю она практически не приходила в себя, а потом угасла, словно растаяв на больничной койке. Весь тот камень, что давил на его грудь и горло, Бен постепенно излил в слова, всю ту горечь и недоверие, что жило в нем. Кэт слушала его молча. А потом приподняла руку и положила свою ладонь на его. Ее рука была горячая, как в тот день, когда Бен провожал девушку до дома. Но сегодня он не испугался этого. Кэт сказала:

– Ушедшие остаются в нашей памяти, в том, как мы делаем вещи, переняв эту манеру у них, в том, как мы смотрим на что-то и вдруг замечаем, что смотрим их глазами. Они остаются в нас. Но жизнь мы проживаем свою. Мы не можем вернуть умерших. Никто не может.

Она убрала ладонь.

Бен молчал. Притихший Пиджен сидел неподалеку, смотря на них, а потом подскочил и, подбежав к хозяину, поставил на него передние лапы и лизнул в щеку. Бен улыбнулся, глядя на спаниеля:

– Ну что ты, друг, а? Что такое? – лохматил он длинные уши пса.

Кэт тоже улыбалась, наблюдая эту картину.

– Проголодалась? – обратился Бен к ней. – У меня тут пироги из Пекарни фрау Кохер, еще фрукты… – Он немного отстранил пса и