- Ну что, прогуляемся в страну былого? - предложил Михалыч.
- Конечно, прогуляемся,- охотно согласился я.
Мы уселись рядышком и начали перелистывать страницу за страницей.
- Вот это я ещё студент,- говорил Михалыч.-- Боже мой, боже мой! И самому поверить трудно А это мы с приятелем после охоты на зайчишек. Видишь: три штуки взяли, двух - я, а третьего - Сашка. Видишь, он своего за уши держит? Отличная была охота! - И Михалыч в сотый раз начал рассказывать мне про эту охоту,
Я знал весь рассказ наизусть, мог подсказать вперёд почти каждое слово. Но от этого прелесть рассказа ничуть не уменьшалась. Наоборот, с каждым разом он становился мне всё ближе, всё родней. Мне уже начинало казаться, что я и сам тоже участвовал в этой охоте.
Иногда Михалыч забывал и пропускал какую-нибудь подробность. Я тут же с жаром перебивал его, указывал на пропущенное.
- Ах, да, да, забыл совсем! - виновато говорил он.
В конце концов у обоих из нас создавалось впечатление, что мы вспоминаем что-то общее, вместе пережитое. И я даже частенько ловил себя на том, что фантазирую, сочиняю от себя всё новые и новые подробности.
Михалыч этого вовсе не замечал; ему самому, наверное, начинало казаться, что всё это не придумано, а именно так и было на самом деле.
И в этот раз мы с жаром принялись рассказывать друг другу о том, как Заливай погнал русака, как тот помчался прямо через деревню, чтобы сбить со следа собаку. Но Заливая, шалишь, не собьёшь!.,,
В самый разгар воспоминаний в кабинет вошла мама. Увидя нас, оживлённо беседующих у открытого альбома, мама от возмущения даже развела руками?
- Вот уж лодыри записные! Смотреть тошно!
- А в чём дело, мадам? Чем мы провинились?- осведомился Михалыч.
- Ещё спрашивает! Совести у вас нет, вот в чём провинились! - И она гневно продолжала:-Дел по горло. Мы с Дарьей с ног сбились, а они картинки в альбоме рассматривают!
- Но ведь нам не было дано никакого задания, вот мы и удалились, чтобы не мешать,- пытался оправдаться Михалыч.
- Никакого задания?.. А сами что же вы не видите, что людям помочь нужно?
- Да мы охотно поможем,- вмешался я.- Дай задание, мы его мигом выполним.
- Ну это другое дело,- немножко смягчилась мама.- Беги в кухню, возьми у Дарьи миску с изюмом, и аккуратно из каждой ягодки выдёргивайте хвостики. Чтобы мне живо весь изюм перечистить!
- Будет исполнено! - в один голос отрапортовали мы с Михалычем.
И я со всех ног помчался на кухню за миской.
- Только, смотрите у меня, ягоды не поешьте! - сурово предупредила мама, когда я вернулся с изюмом в кабинет*
-- Что вы, мадам, за кого же вы нас принимаете? - с достоинством ответил Михалыч,
- А гоголь-моголь, помнишь? Заставила вас сбивать. Что из этого получилось?
Михалыч сделал рукой негодующий жест.
-- Кто старое помянет, тому глаз вон. Мы же вам тогда ещё объяснили, что немного увлеклись дегустацией,
- Только теперь не увлекитесь. Изюму у меня мало. Съедите - нечего в плюшки будет класть.
- Можете сосчитать каждую ягодку, ни одной не
убудет.
- Вот и прекрасно! - ответила мама и вышла из
кабинета.
Мы с усердием принялись за работу. Не прошло и часу - весь изюм был перечищен.
- Ну что ж, будем надеяться, что "начальство"
не очень точно осведомлено о количестве переданных нам продуктов,проговорил Михалыч, не без тревоги заглядывая в кастрюлю.- Маловато осталось!- вздохнул он.- Достанется нам от Самой. Ох, достанется!
- Но ведь мы же отсюда все хвостики, все соринки повытащили,- возразил я,- вот и стало поменьше.
- Соринки, хвостики... Это верно,- кивнул головой Михалыч.- Ну, будь что будет, неси!
Не без волнения я отнёс в кухню скромные остатки изюма. К счастью, мама с тёткой Дарьей решали какой-то срочный вопрос - тащить что-то из печки или подождать. На меня не обратили внимания. Я поставил миску на стол и тут же исчез.
Наконец все приготовления были закончены. В столовой накрыли стол. Мы все приоделись и стали поджидать гостей. Жаль только, что гости были для меня совсем неинтересные - все взрослые.
В кабинете рядом с ёлкой уже поставили карточный столик. Значит, придут знакомые Михалыча, закусят и сядут играть в карты. И всё-таки я с нетерпением ждал этого вечера, ждал, когда зажгут ёлку. Ведь под ёлку мама с Михалычем обязательно положат мне какой-нибудь интересный подарок. Но какой именно?
По опыту прошлых лет я хорошо знал, что сколько ни спрашивай, ни у мамы, ни у Михалыча ничего не узнаешь. Мама только будет улыбаться и уверять, будто ничего в этот раз и не собирается мне дарить. А Михалыч погрозит пальцем и внушительно скажет: "Много будешь знать, скоро состаришься. Учти эту премудрость, друг мой, и не приставай".
Вот я и учёл всё это и, сгорая от любопытства, поневоле ждал вечера.
Понемногу начали сходиться гости. Пришли и Василий Андреевич с Аделаидой Александровной и даже Кока. Правда, он зашёл только на минутку поздравить маму и Михалыча с праздником. Кока торопился куда-то в другое место, где собиралась молодёжь и будут танцы.
- Ну, как охотничьи делишки? - спросил у него
Михалыч.
- Дела идут! - весело ответил Кока.- Вчера с отцом ездили к Шаховскому в лес, трёх русачков гоняли. Я одного стукнул, а вот папаша второго прямо из рук упустил.
- Ну, положим, что не из рук...- вмешался в разговор Василий Андреевич.- Посудите сами: гончие где-то впереди меня в лесу подлавливают, в следах разбираются. Я в их сторону и смотрю, караулю косого. Вдруг слышу, Кока мне кричит: "Береги!" Обернулся, а русачина сзади меня. Сидит в кустах и к гончим прислушивается. Только я повернулся, вскинул ружьё - его и след простыл.
- Нужно не зевать,- весело возразил Кока,- во все стороны поглядывать, тогда не упустишь.
Я стоял тут же рядом с говорившими охотниками и с наслаждением слушал их разговор.
- Кока, поди ко мне! - позвала мама из кабинета.- Помоги мне, пожалуйста, ёлку зажечь.
- Можно и мне? - бросился я к маме.
- Нет, нет, посиди в столовой,- ответила мама.- Сейчас зажжём и тебя позовём глядеть.
Дверь в кабинет закрылась, но ненадолго. Вот её уже открывают вновь, и все идут глядеть на зажжённую ёлку.
Лампа в кабинете погашена, светится только ёлка. Десятки тоненьких восковых свечей горят в её густых зелёных ветвях. Они освещают пушистые концы ветвей, похожие на мохнатые лапы каких-то сказочных
птиц.
В их неярком дрожащем свете таинственно и внушительно поблёскивают стеклянные шары, звёзды и гирлянды канители. Кажется, что ёлка вся убрана в настоящее золото, серебро, в сверкающие алмазы.
Я с восхищением взглядываю на это чудесное зрелище и спешу к ёлке. Вижу, под ней что-то белеется какой-то свёрток. Беру его в руки и читаю надпись на бумаге: "Юрочке от Михалыча и мамы". Что же там может быть? Сверток большой и тяжёлый.
Быстро разворачиваю бумагу. Внутри какой-то чёрный коробочек. Да это же фотоаппарат и к нему все принадлежности: ванночки для проявления снимков, пластинки в запечатанных коробочках, фотобумага в пакетиках. Какие-то картонные трубочки, наверное, проявитель и закрепитель. Даже фонарик с красным стеклом - всё есть.
- Теперь ты всех нас снимать будешь! - говорит Василий Андреевич.- Нас с Кокой снимешь, когда мы с охоты с зайцами приедем.
-- Обязательно сниму!-обещаю я и бегу благодарить маму и Михалыча.
- Ну, понравился подарок?--весело спрашивает мама.
- Очень, очень понравился! Михалыч хлопает меня по плечу и внушительно говорит:
- Этот подарок тебя ко многому обязывает,"
-- К чему же?
- А к тому, чтобы ты запечатлел на карточках, так сказать, увековечил 'для потомства всё живое, что тебя окружает. Вот это, например.- И он указывает на птиц, дремлющих в вольере.
- Да разве и их можно сфотографировать? Ведь они не будут спокойно сидеть.
- А для этого существует моментальный снимок.- И Михалыч указывает на какую-то блестящую кнопочку в моём аппарате.- Подожди, братец,- добавляет он.- Вот дождёмся весны, отправимся с тобой в лес. Таких снимков там понаделаем!
- Ой, как здорово! - хлопаю я в ладоши и бегу в спальню, чтобы разложить все принадлежности и как следует ими полюбоваться*
Но долго любоваться моими сокровищами мне не пришлось. В комнату вошла мама и сказала:
- Юрочка, к тебе гость пришёл и тоже подарок 'Принёс, да ещё какой подарок!
Я опрометью бросился в кабинет, где находилась
ёлка.
Посреди комнаты стоял Пётр Иванович. Его окру-: жили все гости и что-то с интересом рассматривали.
- А, сынок! С праздником поздравляю! - приветствовал он меня.- Вот тебе подарочек принёс.
Окружавшие слегка раздвинулись, и я увидел в руках Петра Ивановича небольшую клетку, а в ней что-то серое, пушистое.
- Белка! - изумился я.- Откуда? У вас ведь не
было.
- Не моя. Сам для тебя выпросил. У товарища выпросил,- говорил Пётр Иванович, передавая мне клетку со зверьком.- Она ручная, совсем ручная. По комнате бегает и сама в клетку заходит, И загонять