Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда в конце концов она бросила игру, удача ей уже изменила, и она проиграла свою драгоценную рубиновую серьгу мистеру Селвину, который осторожно положил ее в карман жилета и поклялся, что будет вечно носить у сердца. Затем, и только затем, она согласилась покинуть игорные столы ради танцевального зала, и еще час Ричард имел счастье наблюдать, как она отплясывает менуэт с различными молодыми красавцами, но чаще всего с новообретенным Гарри Лавлейсом.
ГЛАВА 19
Новое появление его милости герцога Эндовера
В последующие дни Ричарду стало казаться, что капитан Лавлейс не выходит из их дома. Он шел в будуар к жене, там уже был Лавлейс, склонившийся к ней в то время, как она играла на спинете или пролистывала «Бродягу». Если Лавиния отправлялась на бал или в маскарад, капитан всегда был среди тех избранных, кто допускался в ее комнаты для одной цели: любоваться, как она надевает платье и рассуждает, куда прилепить мушку. Как-то утром Карстерз попросил ее уделить ему время, но она с сожалением сообщила, что вот-вот приедет Гарри, который везет ее не то в Воксхолл, не то в Весенние Сады.
Когда он возвращался домой, первое на что падал его взгляд, были принадлежавшие капитану трость с янтарным набалдашником и остроугольная шляпа, а когда он выглядывал в окно, то чаще всего видел, как у дома останавливается портшез, откуда выходил Лавлейс. Терпеливо выдержав неделю его постоянного присутствия, Карстерз попенял жене: она не должна поощрять своего друга проводить все свое время на Гросвенор-Сквер. Сначала она с упреком поглядела на него, а затем осведомилась о причине его слов. Он неохотно ответил, что это выглядит неподобающе. Тогда, широко открыв глаза, она потребовала объяснить ей, что может быть неподобающего в визитах такого старого друга? Со смехом в глазах Ричард ответил, что его возражения вызывают не старость капитана Гарольда, а наоборот его молодость. Она обвинила его в ревности. Это было правдой, но он возмущенно отверг такое предположение. Прекрасно, тогда это просто глупо! Он не должен злиться: Гарри просто ее хороший друг, и разве Ричарду не нравится ее новая прическа? Но Ричард не дал себя отвлечь: ясно ли представляет она себе, что визиты Лавлейса должны прекратиться? Она понимает только одно, что Дик-ки сегодня в жутко плохом настроении, и это просто нелепо. Он не должен терзать ее пустяками! Да, она будет очень хорошей, но и он должен быть таким! – А теперь она отправляется по магазинам, и ей потребуется по меньшей мере двадцать гиней.
Несмотря на свое обещание «быть хорошей», она не сделала никаких попыток осадить Лавлейса, постоянно пленительно ему улыбаясь и подзывая к себе.
Карстерз снова заговорил об этом в утро раута у герцогини Девонширской. Миледи лежала в постели, ее белокурые волосы не были напудрены и рассыпались по плечам, на маленьком столике рядом с постелью стоял шоколад, а одеяло было усеяно бесчисленными billets doux [13] ее поклонников. В руке она держала букет белых роз со свисающей карточкой, на которой смелым размашистым почерком было написано «Г. Л.». Возможно, гнев Ричарда воспламенил вид этих записок. Во всяком случае, с яростью, совершенно непохожей на его всегдашнюю нежную вежливость, он выхватил эти цветы из ее руки и с силой швырнул их в угол.
– Эту глупую причуду надо прекратить! – вскричал он.
Изумленная Лавиния приподнялась на локте.
– К-как ты смеешь? – ахнула она.
– А, дошло даже до этого? – отвечал он. – Как смею я, твой муж, указывать тебе некоторые рамки? Говорю тебе, Лавиния, с меня хватит твоих фокусов, и я их больше не потерплю!
– Ты… ты… Что, ради всего святого, тебя расстроило, Ричард?
– Вот это! Мне надоело, что этот щенок захватывает мой дом! – он яростно ткнул в потрепанный букет. – И я не позволю тебе быть из-за него предметом пересудов всего Лондона!
– Меня? Я делаю себя предметом пересудов всего Лондона? Как ты смеешь? О, как ты смеешь!!
– Я прошу тебя прекратить эту глупость. Вопрос не в том, что я смею или не смею. Как смеешь ты меня не слушаться? Ты это делала всю последнюю неделю!
Она сжалась в постели.
– Дикки!
– Очень мило восклицать «Дикки» и улыбаться. Но я это уже видел и слышал. Иногда я думаю, что ты абсолютно бессердечна! Что ты тщеславна, эгоистична и расточительна!
Губы ее по-детски задрожали, и леди Лавиния, уткнувшись лицом в подушки, зарыдала.
Выражение лица Карстерза смягчилось.
– Прости меня, дорогая. Возможно, я был несправедлив.
– И жесток! И жесток!
– И жесток. Прости меня.
Она обвила его шею белыми атласными руками.
– Ты ведь не имел в виду всего того, что сказал?
– Нет. Но я имел в виду, что не позволю Лавлейсу волочиться за тобой.
Она отшатнулась от него.
– Ты не имеешь права говорить так. Я была знакома с Гарри еще когда тебя в глаза не видела!
Он сморщился.
– Ты намекаешь на то, что он для тебя значит больше, чем я?
– Нет! Хотя ты и стараешься, чтоб я тебя возненавидела. Нет! Я больше люблю тебя. Но я не отошлю Гарри!
– Даже если я прикажу это?
– Прикажешь? Прикажешь это? Нет! Нет! И тысячу раз нет!
– Я это приказываю!
– А я отказываюсь тебя слушать!
– Бог свидетель, сударыня, вам необходим урок! – вскипел он. – Я намерен забрать вас в Уинчем сегодня же! И обещаю вам, что если вы не подчинитесь мне в этом, то обязательно поедете в Уинчем! – с этими словами он решительным шагом вышел из комнаты, а она, побледневшая и дрожащая от ярости, опустилась на подушки.
Поспешив одеться, она спустилась вниз в намерении закончить ссору. Но Карстерз к тому времени успел уже уехать и должен был вернуться не скоро. На мгновение Лавиния разозлилась, но своевременное прибытие коробки от портнихи прогнало все огорчения, и лицо ее озарилось улыбкой.
– Сегодня я буду разбивать сердца, правда? – весело бросила она через плечо.
– Я в этом не сомневаюсь, – коротко ответил он.
– А как ты, Дикки? – она обернулась поглядеть на него. – Серо-коричневый… это не тот цвет, который я выбрала бы, но он смотрится достаточно хорошо. А парик, разумеется, новый?
– Да.
Глаза ее, казалось, вопрошали о причине его холодности, и она вдруг вспомнила об утренних событиях. Значит, он дуется? Очень хорошо! Месье будет на что посмотреть!
Кто-то постучал в дверь, горничная пошла открывать ее.
– Сэр Дуглас Февершем, сэр Грегори Маркем, господин шевалье и капитан Лавлейс находятся внизу, миледи.
Какой-то чертенок подзудил Лавинию.
– О-ла-ла! Так много? Что ж, разумеется, всех я видеть не могу. Впустите сэра Грегори и капитана Лавлейса.
- Цена желаний - Джорджетт Хейер - Исторические любовные романы
- Гибельная страсть - Джорджетт Хейер - Исторические любовные романы
- Подкидыш - Джорджетт Хейер - Исторические любовные романы