Читать интересную книгу Фартовые ребята - Леонид Влодавец

Никита совместил. Послышалось нечто вроде известного детского звукоподражания щелчку замка — «чик-трак!», произнесенного женским голосом. Дверь исчезла, а вместо нее возник вытянутый зал, со стенами какого-то полупрозрачно бежевого цвета. На стене, противоположной от «входа», переливалось оранжево-алыми оттенками нечто вроде вывески: «Е-23 programme». В стенах зала — хотя он не выглядел огромным — было 24 двери, не считая той, через которую сюда «вошел» Ветров. Над каждой из них теми же оттенками, что и вывеска, горели и переливались номера от 01 до 24, расположенные по часовой стрелке. Таким образом, слева от «входной» двери располагалась дверь № 01, а справа — № 24.

— Поверните голову в сторону двери 01! — распорядился Глеб. — Совместите крест с точкой!

Когда Никита проделывал эту операцию, он как-то непроизвольно почувствовал, будто Глеб отдает свои команды не сидя совсем рядом в этой самой 222-й комнате, а из какого-то дальнего-далека, чуть ли ни с другой планеты. Точнее, это Никита находился на другой планете, а Глеб руководил им с Земли из какого-то ЦУПа. Тем не менее это нарастающее ощущение перехода в некий иной мир не помешало Ветрову выполнить распоряжение руководителя и услышать уже знакомое «чик-трак!», произнесенное, как ему теперь показалось, голосом Татьяны Артемьевны.

Когда дверь 01 открылась, Никита увидел впереди длинный коридор, стены которого светились нежно-розовым светом.

Более того, Ветров обнаружил, что видит самого себя, сидящего в каком-то самодвижущемся кресле типа инвалидной коляски. И эту коляску кто-то невидимый подтолкнул вперед и вкатил в начало коридора.

— Внимание! — объявил Глеб. — На подлокотниках кресла имеются две кнопки. Нажимаете обе сразу, синхронно — коляска движется по прямой. Нажимаете только правую — поворачивает вправо, левую — влево. Итак, движение по прямой. Жмите одновременно обоими большими пальцами!

Где-то в глубине сознания Никита помнил, что на том кресле, в которое он садился перед компьютером, никаких кнопок на подлокотниках не было. А на «виртуальной коляске» — были. И когда большие пальцы его рук дотронулись до кнопок, которые четко видели его глаза, то не менее реально ощутил шероховатую выпуклую пластмассу. И почувствовал упругость этих кнопок, поскольку пришлось приложить определенное усилие, чтобы на них надавить.

Коляска поехала по коридору. Не очень быстро.

— Для ускорения нажмите правой ногой педаль. Выполняйте! — скомандовал Глеб.

На сей раз Никита даже не удивился. Если насчет кнопок на подлокотниках он еще мог посомневаться, были они или их не было, как говорится, «в натуре», то насчет педалей точно помнил — их не было, имелась совершенно неподвижная подножка-скоба, вроде тех, что располагают в парикмахерских перед креслами. Тем не менее он не только нажал правой ногой на педаль, но и увидел и педаль, и собственную ногу, одетую в ботинок.

— Внимание! — предупредил Глеб. — Впереди, на полу коридора, алая черта. Не доезжая ее, надо остановиться. Для остановки нажмите левой ногой педаль торможения.

И это действие Ветров проделал с блеском. Коляска остановилась у алой черты, после чего неожиданно обнаружилось, что она выехала на перекресток.

— Правую кнопку! — приказал Глеб, и Никита покатил вправо.

Дальше оказалось еще занятнее — когда вдруг прямо посреди пола — он ничем ни от потолка, ни от стен не отличался — возник большой прямоугольный люк.

— Загляните в люк! — потребовал Глеб.

Ветров нагнул голову (в натуральной реальности или в виртуальной, это ему уже было непонятно) и по-настоящему удивился: то, что поначалу виделось как глубоченная шахта, стало смотреться как горизонтальный коридор…

— Идите вперед! — распорядился Глеб.

Ветров хотел было спросить, как это сделать и надо ли вставать с кресла, но обнаружил, что кресла уже никакого нет, и он стоит на двух ногах. Ни того кресла, в которое он садился перед компьютером, ни инвалидной коляски не наблюдалось ни сзади, ни спереди. Поэтому Никита сделал первый шаг очень осторожно, опасаясь, что тюкнется животом о стол. Но ничего подобного не случилось. Он шел по этому явно виртуальному коридору, как бы переместившись внутрь компьютера, где шахта может превращаться в коридор и, видимо, наоборот. Голова, конечно, пыталась все это объяснить, но Никитины познания в этой сфере были уж очень ограничены. Да уж, точно, тут нечто трансцендентное, если понимать под этим то же, что профессор Баринов.

Объяснение Никита все же придумал. Видимо, его каким-то образом погрузили в сон или полусон, который заставляет его мозг и прочие прибамбасы воспринимать себя внутри этой самой липовой реальности. Правда, ему еще не было ясно, какое отношение эти фокусы имеют к обучению английскому. Никита для студента второго курса знал этот язык не так уж и плохо, а потому полагал, что для него особых преамбул не требуется. Произношение отработать, словарный запас пополнить. Ну, еще потренировать, чтоб отличал Present perfect от Past indefinite. Само собой, Никита никак не думал, что его научат говорить совсем без акцента, да и вообще считал, что разговаривать по-настоящему можно научить, только отправив студента куда-нибудь в Кембридж. Все это Никита успел передумать в течение той минуты, что шел по коридору.

— Внимание! — объявил Глеб. — В конце коридора будет еще одна дверь. Пройдя через нее, вы встретитесь с человеком, который будет обучать вас английскому языку в течение этих 24 дней.

Это было тоже неожиданно. Никита предполагал, будто сам Глеб и является преподавателем, а оказывается, тут еще какой-то виртуальный профессор имеется…

Никита, хотя и не имел дома компьютера, в компьютерные игры играл, а потому считал, что знает примерно, как выглядит компьютерный человек. То есть, что человек этот, несмотря на то, что ведет себя на экране почти как живой, все же не очень похож на настоящего.

Поэтому его очень озадачило то, что он увидел, открыв эту дверь так же, как и все остальные — совместив взглядом крестик с кружочком.

Из явно искусственного, ограниченного прямыми линиями и ничем не заполненного пространства «коридора», он прошел в настоящую, ничем не отличимую от материальной, комнату. Там была мебель, книги, картины, телевизор, еще что-то. Совершенно реальные, не только видимые, но и осязаемые, даже обоняемые. Наверно, можно было и на вкус что-то попробовать, если б предложили. И, хотя насчет вкуса Никите так и не удалось удостовериться, запах он чувствовал точно. Даже сразу мог бы сказать, что это не российский запах, а явно импортный какой-то. Наконец, комната была не сама по себе. Она явно принадлежала не то вполне настоящей, не смоделированной квартире, не то даже целому дому. Причем, двухуровневому, как минимум. Прямо напротив двери, через которую вошел Никита, была еще одна, уже совсем обычная, за которой виднелась другая комната и просматривалась лестница, ведущая куда-то наверх.

Из этой самой двери навстречу Никите вышел белозубый — вовсе не оттого, что «дирол» с ксилитом и карбамидом употреблял, а потому, что имел средства на фарфоровые протезы — господин лет сорока.

— Good afternoon, mister Vetrov! — сказал он, приветливо улыбаясь. — Меня зовут Генри Стюарт. Я не принадлежу к потомкам королевской династии Стюартов, мой дед был слесарем, отец преподавал в школе, а я — профессор частного университета. Нам предстоит с вами общаться в течение 24 дней, считая сегодняшний, и полагаю, что этого хватит для того, чтоб вы смогли наилучшим образом овладеть английской и англо-американской разговорной и письменной речью.

Никита почти сразу же уловил одну странность. Вроде бы этот самый Генри, который не только имел «королевскую» фамилию, но и «королевское» имя (правда, популярное в другой английской династии — Тюдоров), произнес на родном языке только первую фразу. Дальше он, судя по тому, что Никита все понимал, говорил по-русски. Однако Ветров, чуть присмотревшись, увидел, что артикуляция губ у англичанина, несомненно, нерусская. Конечно, Никита не был глухим, которые умеют «слушать глазами», но все-таки достаточно внимательным, чтобы отличить хотя бы самое бросающееся в глаза. То есть заметить, допустим, что Стюарт произносит не «двадцать четыре», a «twenty four». Но мозг Никиты воспринимал английскую речь как русскую…

— Сегодня наш первый, ознакомительный урок. Сначала я просто расскажу вам о том, как будут проходить наши занятия, а потом вы расскажете мне о себе.

Итак, на протяжении этих 24 дней вы будете изучать как классический английский, так и его американский вариант. Вам не придется штудировать грамматику по учебнику, корпеть над словарями, выполнять письменные домашние задания. В конце этого урока вы получите от меня две условные книги. Поскольку наша встреча происходит в виртуальной реальности, эти книги лишь символы архивированных файлов, содержащих достаточно большой объем информации. Получив их непосредственно в память, вы в течение нескольких секунд обретете самые полные знания английской грамматики, а также словарный запас примерно в 200 тысяч слов. В течение последующих 23 уроков эти сведения будут постепенно разархивироваться в вашем мозгу и воспроизводиться по ходу тематических бесед. Каждый из уроков будет посвящен определенной теме, охватывающей какую-либо из сфер человеческой деятельности. Именно поэтому наша программа называется «E-23» — «English-23», программа изучения английского языка 23-темная. У вас есть ко мне какие-то вопросы?