Он целовал ее, потому что она помогла ощутить себя сильным в том, где он был уязвим, и знал свою слабость. Маргарет видела его таким, каким он был на самом деле, без защитной маски. Она прижалась к нему, иначе и быть не могло.
Эш понял, что хотел видеть именно это — ее. Маргарет. Нет. Их. Вместе.
Задохнувшись, он поднял голову.
— Помните, — сказала Маргарет, глядя ему в глаза, — когда… когда вы все узнаете. Не забывайте. Вы очень мне дороги. И… и это правда.
Прежде чем Эш успел спросить, что же было правдой, Маргарет выбежала из комнаты.
В последующие дни Маргарет видела Эша в чрезвычайно приподнятом настроении. Он был деятелен и болтлив как сорока. Когда ему приходилось подолгу слушать, он и тогда производил на нее впечатление собранного и волевого человека. Маргарет с осуждением наблюдала его внезапную растерянность и замешательство. Она испытывала горькую досаду за Эша и ненависть к тем, кто вызвал в нем подобные эмоции. Какое лицемерие; через некоторое время, когда откроется правда, она будет той, кто нанесет ему удар несравнимый по силе со всеми выпадами окружающих его людей.
Маргарет склонила голову и направилась вдоль галереи к комнате отца. Покои герцога, в которые он перебрался после начала болезни, находились в конце следующего длинного коридора, что начинался за просторным холлом. Многие месяцы тишину этих помещений нарушали лишь ее неспешные шаги. Слуги, которым предписывалось регулярно проветривать комнаты, ходили на цыпочках из страха нарушить громким звуком покой герцога и вызвать тем самым очередной приступ ярости.
Однако сегодня, минуя коридор, Маргарет услышала громкий раскатистый мужской смех. Она остановилась в замешательстве, и до нее донесся еще один взрыв хохота. Голос Марка она уже знала. Средний брат Тернер с ужасающим именем — должно быть, ему принадлежал этот баритон.
Маргарет подошла к двери и, толкнув, приоткрыла ее на несколько дюймов.
Братья стояли в глубине комнаты, обняв друг друга в приступе дружеского проявления чувств. Они выглядывали в широко открытое окно, и развевающиеся шторы почти скрывали их из вида. Не замечая присутствия Маргарет, братья Тернер всматривались в даль, закрывая ей обзор широкой стеной плеч. По их виду и неосведомленный человек сразу бы угадал в них близких родственников. Даже в их фигурах было определенное сходство. Оба стройные, но не худощавые, достаточно высокие, но не настолько, чтобы смотреть на нее сверху вниз.
Матушка использовала эту сухую душную комнату для дневных чаепитий; обстановка в ней была самой официальной из всех помещений замка. Маргарет даже не вспомнит, когда средь этих позолоченных стен резвился прохладный ветерок. Сколько она себя помнила, шторы на окнах были всегда плотно закрыты, чтобы краски на ярком ковре не выгорели от солнечных лучей.
Сейчас же яркий свет ворвался в комнату, беспечно пролившись на бесценный ковер.
Но дело было вовсе не в нем и не в смехе, от которого Маргарет начинало подташнивать. А в том, как эти двое веселились, нимало не заботясь, что совсем рядом, в своей комнате их старший брат мучается от тоски по ним и одиночества.
Джентльмен повыше — мистер Смайт Тернер — увлеченно рассказывал некую историю. Он сбросил сюртук и перекинул его через руку — привычка, напомнившая Маргарет Эша. Свободной рукой он оживленно жестикулировал. Его профиль тоже отдаленно напоминал лицо старшего брата. Но если волосы Эша были каштановыми и вьющимися, то у Смайта они были коротко острижены и гладко причесаны, а по цвету казались темнее черного дерева. Кожа была молочно-белой, в отличие от смуглого Эша.
Однако у братьев было одно безусловное сходство, бросающееся в глаза, — необыкновенное личное обаяние. Несколько слов Смайта заставляли Марка заходиться от хохота. В следующее мгновение Смайт немного повернул голову и встретился глазами с Маргарет. Счастливая улыбка застыла на лице. Взгляд потух; подбородок приподнялся. Глаза уже смотрели не дружелюбно, а холодно, изучающе.
Маргарет привыкла к такому взгляду мужчин. Однако в этом не было простого мужского интереса. Смайт оценивал ее от самых башмаков до безупречно белого воротника платья, будто собирался занести в некий каталог, а затем кивнул, находя, должно быть, место в систематике психологических видов.
— Марк, — тихо сказал он. — Это ведь она, верно?
Она? Этикет предписывал Маргарет сделать реверанс и с улыбкой приветствовать джентльменов. Но ведь он даже не к ней обращался. Он был груб с Эшем. А теперь развлекается в обществе Марка, даже не помышляя о переживаниях отвергнутого брата. Маргарет посмотрела на него твердым уверенным взглядом и выпрямилась.
— По крайней мере, хорошенькая, — произнес Смайт.
— Это и не подвергается сомнению, — ответил Марк. — В этом Эш неизменен.
Братья не только позволили себе говорить о ней в третьем лице, но и обсуждать старшего брата в его отсутствие. За спиной. Гнев нарастал. Маргарет прошла в комнату и встала перед братьями Тернер.
— Вы, — она укоризненно подняла палец, почти касаясь им груди мистера Смайта Тернера, — можете обсуждать меня, делая вид, что меня здесь нет, но не смеете вести себя так по отношению к вашему брату. Он рисковал жизнью в Индии ради вашего будущего, а вы позволяете себе игнорировать его. Вы говорите о нем так, словно он представляет интерес лишь для едких сплетен. Заставляете его чувствовать себя отщепенцем в собственной семье. Как вы смеете? — Она повернулась к Марку. — Как вы такое позволяете? Я была о вас лучшего мнения.
Мистер Смайт Тернер поднял руки вверх, объявляя капитуляцию. Лицо приобрело выражение крайней озадаченности. Столь характерный для Эша жест придал ей уверенности продолжать.
— Вы отдаете себе отчет, как раните его своим безразличием? — Эш говорил с ней о братьях, и сейчас она вспомнила о каждой детали его рассказа. — Он оплатил ваше образование. Помогал материально после. Даже сейчас ежеквартально посылает средства, хоть вы и отказываетесь их принять. А вы платите ему исключением из вашего дружеского кружка? Отказываетесь от его приглашения, чтобы затем принять его от Марка? Организовали в доме веселье и даже не удосужились пригласить старшего брата? Стыдно, джентльмены. Вам обоим должно быть стыдно.
— Господи, Марк, — произнес Смайт с улыбкой, — как она говорит. — Мистер Тернер поскреб подбородок. — Леди Анна Маргарет, вы все неверно поняли, я приехал не потому, что хотел обидеть Эша. Обстоятельства…
— Обстоятельства? Правда? Если вы не желаете его обижать, где же сейчас ваш старший брат?