Разумеется, она знала. Эш не очень доверял ярлыкам; опыт подсказывал ему, что один лишь титул никогда не сделает человека стоящим. Он всегда оценивал мужчин — да и женщин — по их поступкам, речам, прямому взгляду… или желанию спрятать глаза. Однако многие личной наблюдательности предпочитают общепринятые характеристики. Кем был твой отец. Рожден ли ты в браке. Каково состояние семьи.
— Я вас понимаю, — тихо сказал Эш. — Ваша жизнь была бы еще сложнее, будь вы дочерью Парфорда, а не его сиделкой.
Маргарет подняла на него полные тоски глаза. У Эша появилось внезапное желание сжечь ее платье, похожее на рясу, а вместо него одеть ее в шелковое — эффектное, привлекающее внимание, подчеркивающее ее природную красоту и стать. Стереть с лица печальное выражение, навевающее мысли о том, что его горе коснулось и ее.
Маргарет положила руку на его ладонь. С момента его возвращения из Лондона она прикоснулась к нему впервые. Эш с надеждой затаил дыхание. Исходившее от нее тепло успокаивало, и он перевернул ладонь и чуть сжал пальцами ее руку. Несильно, чтобы не сделать ей больно.
— Я понимаю ваши чувства, — произнесла Маргарет. — Но я не понимаю, почему вы наблюдаете за ними отсюда, вместо того чтобы быть там, в саду. Свидетельствую, ваше умение очаровывать действует безотказно.
Он резко повернулся к ней:
— А вы? Могли бы поддаться моим чарам?
Эш не отпускал ее руки. Должен был, но не решался. В ответ Маргарет так сильно сжала его ладонь, что ноготки больно впились в кожу, доставляя самую сладостную боль.
— Это очень личное.
Эш отпустил ее руку и отвернулся.
— Господи, — с жаром начал он, — как бы я хотел все изменить, я бы никогда не уехал в Индию. Никогда бы не оставил братьев. Но прошлого не воротишь, я даже не предполагал, что пропасть между нами будет много больше расстояния в несколько сотен миль океана.
— Нет, не хотели бы.
— Простите?
Маргарет произнесла это так уверенно, что он даже решил, что ослышался.
— Вы прекрасно поняли. Вы ни от чего бы не отказались — ни от поездки в Индию, ни от огромного состояния, ни даже от церковного суда. И разумеется, от вашего положения наследника герцогского титула. Я знаю вас, Эш. Останься вы в Англии с братьями — вам пришлось бы жить в нищете и страдать. Вам нравится быть богатым. Вы живете для того, чтобы осыпать братьев подарками. Вы презирали бы себя, если бы остались нищим.
Эш тяжело вздохнул.
— Суровая женщина, не позволяющая мужчине немного погрузиться в несбыточные мечты. Это нечестно.
— Нечестно надеяться на то, что возможно получить все преимущества от поездки в Индию, не заплатив при этом за свой поступок. Это и есть самое страшное в жизни — справедливый выбор стоит порой лишения того, что тебе больше всего дорого.
— Даже большего, к сожалению. Когда я уехал в Индию… я внутренне изменился, стал другим человеком. Я отказался стать таким, как мой отец. Он был фабрикантом и торговцем, но увлекался чтением. Он проводил недели в деловых поездках и, вернувшись, привозил с собой всевозможные книги. Он считал, что все знает. А теперь и мои братья стали такими, как он. А я не могу. Я старался все изменить, хотел быть таким же. Но сложилось так, что в четырнадцать лет мои братья читали книги, а я заработал первые пять тысяч фунтов. — Эш пожал плечами. — Я отдал бы все до последнего пенни, чтобы идти рядом с ними и с легкостью рассуждать обо всем.
— Вы уехали из-за смерти сестры, Эш. — Маргарет покусывала губу. — Неужели бы вы стали рисковать жизнями братьев ради дружбы с ними?
— Нет. — Проклятье. — Никогда.
Она склонила голову, резюмируя сказанное. Вы сделали выбор. И прекратите сожалеть об этом.
И это было правдой. Достаточно пустословия.
— Мысли о братьях будят во мне сентиментальность, — произнес Эш, словно извиняясь. — Стоит взглянуть на них, и я вспоминаю, какими они были жалкими и беззащитными.
Маргарет покачала головой:
— Думаю, вы слишком критичны к себе. Допустим, вы не можете поговорить с ними о книгах. Но есть другие темы. Я уверена, они любят вас.
— Но они образованные молодые люди.
Она резко повернулась к нему и посмотрела в глаза:
— Я беседовала с Марком, а я никогда не училась в Оксфорде.
— Это совсем другое. По крайней мере…
Маргарет смотрела прямо на него.
— Вы, — пробормотал Эш, — умеете читать. — Он отвел взгляд, как будто боялся увидеть в ее глазах отражение собственного стыда.
Она ничего не ответила. Эш надеялся, что услышит возражения о том, что все это неправда, что он сможет все преодолеть. Нет, Маргарет не станет ему лгать. Он необразованный человек. И неграмотный. Пусть это и не столь важно для успешного ведения дел, она не может не видеть, каким это стало непреодолимым барьером между ним и его братьями. Эш сжал ладонь Маргарет. Он не может отпустить ее — не сейчас, когда она знает, какой он на самом деле.
Она осторожно провела пальцем по его руке. Незначительное, но очень важное для него проявление участия.
— После знакомства с вами, — сказала Маргарет, — мои глаза словно открылись. Я поняла, что тоже что-то значу в жизни. — Она вновь пошевелила пальцем и закрыла глаза. — Вы сказали, что я тоже личность. И заставили меня поверить в это без всяких доказательств и аргументов. Вы просто… смотрели. И верили в меня.
Они касались друг друга и раньше — в порыве страсти, поддавшись желаниям, — но в этом прикосновении, ответе на его крепкое пожатие, было нечто большее.
— Я пришла… пришла сказать вам, Эш. Вы не знаете обо мне очень важной вещи. Именно сейчас я хочу сказать вам… — Она подняла руку и положила ему на плечо. — Вы дороги мне, — прошептала Маргарет. — Вы самый удивительный человек из всех, что я встречала в жизни.
Едва не задохнувшись, Эш схватил ее за талию и прижал к груди. Теперь он ощущал ее дыхание, ее сердце, бившееся в унисон с его собственным.
— Я не хочу, чтобы вы думали по-другому. Только не сейчас.
В ее голосе появилась жесткость. Теперешние чувства Эша уже не напоминали то вожделение, которое он испытывал, увидев Маргарет в день приезда в Парфорд. Они лишь отдаленно напоминали те примитивные желания. Сейчас душу переполняло нечто более глубокое, чем просто страсть. Это чувство объединяло их, связывая невидимыми нитями. Он мог выпустить ее руку, но никогда бы не смог распутать это крепкое плетение.
Эш набрал в грудь воздуха и наклонился к Маргарет. Их губы соприкоснулись, но это еще не был поцелуй, а лишь прелюдия к нему — осторожные прикосновения, своего рода вопрос, надежда не быть отвергнутым. Жаркое дыхание, волнующая неуверенность и скрытая страсть. Эш замер на мгновение, снедаемый с трудом сдерживаемым желанием. Затем он потянулся к ней и обнял, нащупав ладонью изгиб талии. Однако он был движим не только плотскими чувствами.