Быстроходный клипер уже плавно шел новым курсом. С замирающим сердцем Сэйбл смотрела на Моргана, стоявшего на своем привычном месте – у штурвала. Даже в тусклом свете наступающих сумерек она видела блеск его глаз и белозубую улыбку. В этот момент он был счастлив, именно море – его стихия, поняла Сэйбл, испытывавшая какое-то странное чувство, очень напоминавшее ревность. Управлять кораблем в любую погоду, вести примитивный образ жизни на океанских просторах, отвечая только перед Господом… Найдется ли на земле такая сила, которая сумеет укротить его?
Сэйбл отвернулась, удивляясь собственным мыслям. С какой стати ей быть недовольной тем, что Морган Кэри чувствует себя на корабле, как дома? Ей следует радоваться, что он не питает привязанности пи к одной из стран. В конце концов, ему не пристало жить среди цивилизованных людей, его место – среди таких же, как он.
– Черт бы его побрал! – прошептала Сэйбл. – Нужно было уплыть в Танжер на «Гарриэт Клей»!
Она все еще стояла у поручня, когда «Вызов» бросил якорь на рейде между массивным турецким фрегатом и грузовым судном. Швартовка прошла гладко: «Вызов» хорошо слушался руля. Заходящее солнце позолотило паруса, а холмы, круто уходящие вверх от самого берега, казалось, излучали свое собственное сияние. Сэйбл видела многолюдные улицы и ряды домов, спускающихся к берегу. Этот экзотический город пробудил в ней острое любопытство. Как ей хотелось осмотреть древние форпосты Константинополя! Неужели Морган не позволит ей хотя бы разок сойти на берег?
– Мистер Хэйс!
– Слушаю, сэр!
Услышав глуховатый голос Моргана, Сэйбл обернулась.
– Передайте команде, что все могут сойти на берег после своей вахты. И чтобы никаких фокусов, пока мы будем здесь стоять, ясно?
– Да, сэр, слушаюсь, сэр! – Дэниэл поспешил удалиться.
Морган повернул голову и, чуть прищурившись, окинул взглядом палубу. Его голубые глаза встретились с зелеными глазами девушки.
– Вы тоже пойдете в город? – неуверенно спросила она, когда он подошел к ней.
– Мне нужно встретиться с начальником порта, – ответил Морган. – А потом, возможно, схожу.
С минуту Сэйбл молчала, мысленно пытаясь сформулировать следующий вопрос, не ведая, что Морган уже все понял. Опершись своими мощными руками о гладкий деревянный поручень, он проговорил:
– Мы будем стоять здесь на якоре, пока султан не согласится принять меня. У меня с собой рекомендательное письмо к нему, подписанное самим Дизраэли. Ваш отец помог мне встретиться с ним, когда приезжал в Лондон.
Сэйбл озадаченно посмотрела на Моргана:
– Вы были у премьер-министра? Отец ни разу не обмолвился об этом. Он говорил, что впервые беседовал с вами на балу у Хэверти…
Морган усмехнулся, подумав о том, что графу Монтеррею, должно быть, нелегко иметь дело с такой любопытной дочерью.
– Не сомневаюсь, что вы проявите снисходительность к вашему отцу, ведь он и сам замешан в деле, затеянном без ведома ее величества.
– Грейсон говорил, что королева отказалась просить за Сергея, – вспомнила Сэйбл свой разговор со стюардом.
– Совершенно верно. Именно поэтому мне пришлось обратиться за помощью к вашему отцу. Оказалось, что он хорошо знаком с мистером Дизраэли, который, выслушав мой рассказ, тут же согласился сделать все, что в его силах, но, конечно, тайком от королевы. Его письмо должно обеспечить нам доступ во дворец, чего мне самому никак не удалось бы добиться. – Его глаза сверкнули. – А затем мне останется лишь ждать приглашения от султана. Я считаю, что это гораздо удобнее, чем пытаться проникнуть во дворец под покровом темноты.
Сэйбл вздрогнула и отвела взгляд от неулыбчивого лица капитана. Внезапно ей стало ясно, насколько опасно предприятие, затеянное Морганом. Конечно, турки радушно принимают британские суда и их команды, но то, что задумал Морган, вызовет недовольство не только со стороны султана, но и со стороны английской королевы, если она об этом узнает.
– Но если отец согласился помочь вам, когда был в Лондоне, – сказала Сэйбл, – то зачем же вы приезжали в Корнуолл?
Морган молчал. Потом вдруг взглянул прямо ей в глаза и тихо проговорил:
– Это было связано с человеком по имени Андрей Вилюйский.
Сэйбл посмотрела на него в изумлении – наконец-то Морган сказал о причине своего визита в Нортхэд.
– Андрей Вилюйский служил в российском посольстве в Париже в те годы, когда ваш отец еще именовался графом Монтеро, – пояснил Морган. – Ваш отец был близко знаком с ним.
– Он родственник Сергея? – догадалась девушка. – Или, точнее, был родственником? Видимо, его уже нет в живых, не так ли?
Морган кивнул.
– К сожалению, он давно умер. Андрей был отцом Сергея.
Морган внезапно нахмурился, словно был чем-то раздосадован. Когда он снова заговорил, в его голосе уже не было той доверительности, которая так удивила Сэйбл несколько минут назад.
– Я приезжал в Корнуолл исключительно с целью получения информации, миледи. Мне хотелось узнать как можно больше об этом человеке, и лорд Монтеррей любезно согласился удовлетворить мое любопытство. А теперь прошу извинить меня, мне пора.
Крепко вцепившись в поручень, Сэйбл смотрела вслед капитану, спускавшемуся в каюту. Она-то надеялась, что он наконец расскажет ей все, а он лишь чуть приоткрыл завесу над тайной. Почему упоминание имени Андрея Вилюйского растревожило его? Что связывало покойного русского дипломата с ее отцом?
Сэйбл была еще больше озадачена, чем прежде, но понимала, что не имеет смысла ходить за капитаном и упрашивать его, чтобы он открылся ей до конца. К этому времени она уже усвоила: он становился откровенным лишь тогда, когда сам этого хотел, а не тогда, когда его просили об этом. «Ничего, со временем он расскажет мне все», – утешала она себя, но ей было очень нелегко обуздать свое нетерпение и подавить страсти, которые Морган невольно разжег в ее душе. Миссия «Вызова» в Стамбуле была, конечно же, связана с тайной, которую Морган не раскрыл ей, и Сэйбл опасалась, что предприятие капитана не обойдется без насилия и кровопролития.
Еще никогда время не тянулось для нее так долго, как в ту первую ночь под небом Турции. Кроме Грейсона, на судне не осталось никого, с кем можно было бы пообщаться, но она слишком волновалась, чтобы заговорить с ним. Около девяти вечера Морган приказал матросу Харлею Гампу переправить его на берег, и Сэйбл, стоя в тени надстройки, смотрела, как широкоплечая фигура капитана исчезала в ночи.
Ее так и подмывало последовать за ним, но в то же время громада незнакомого ночного турецкого города внушала ей опасения. К тому же приказ капитана оставался в силе, и, хотя девушка временами вела себя с ним вызывающе, она не смела ослушаться его в этой ситуации. Кроме того, она рассудила: перед тем как покинуть судно, он, скорее всего, предупредил вахтенного, чтобы тот никуда не отпускал ее и доложил ему, если леди все-таки нарушит его приказ.