Читать интересную книгу Медовый траур - Франк Тилье

– Еще чуть-чуть, и…

– Чуть-чуть – и что?

– И свалились бы в пропасть, черт возьми!

– Знаешь, я-то ведь ничего бы не почувствовала…

Она застенчиво улыбнулась, и моя тревога растаяла.

– А ты скоро уйдешь? Я хочу сказать… туда, откуда ты пришла?

– Это не я уйду. Мы пойдем туда вместе.

Внезапно лицо девочки померкло, глаза, налившись сумраком, еще больше потемнели, волосы, будто наэлектризованные, встали дыбом, а страницы «Фантометты» начали сами по себе переворачиваться с бешеной скоростью.

– Ты должен пойти со мной, Франк! В другой мир! Пора!

Дорога все больше шла под уклон, я отпустил газ.

– Сиди на месте, поняла? – приказал я девчонке. – Сиди и не двигайся! Лично мне этот мир вполне подходит!

Она взвилась на сиденье, словно кобра:

– У тебя уже нет выбора! Слишком поздно!

– Да почему, чего тебе от меня надо, в конце-то концов?

Она кинулась на руль.

– Нет! Не смей!

Машина резко развернулась. Последняя вспышка, озарившая мое существование, рассыпалась огромным фейерверком…

Глава тридцать третья

Медленное пробуждение тела, горячее биение крови где-то в его тесных тоннелях. Бум-бум… Бум-бум… Шипение воздуха в горле. Веки дрогнули… Ослепительный дневной свет. И замкнутое пространство больничной палаты.

Когда я очнулся, первым ко мне подошел Леклерк, за ним – двое мужчин, один в белом халате, другой в темном костюме.

– Рад, что ты снова с нами, Шарк!

Я потрогал голову. На ней была тугая повязка.

– Что… что произошло? – Я хотел приподняться, но врач не пустил:

– Ваша машина врезалась в каменное ограждение, от пропасти вас отделяло несколько сантиметров. Вы сильно ударились головой о стекло с пассажирской стороны, и вам невероятно повезло, что так легко отделались: всего лишь незначительная черепная травма.

За окном сияли на солнце заснеженные вершины.

– Я… долго я был без сознания?

– Около двадцати часов… Вы пришли в себя в машине «скорой помощи», но, поскольку вы были сильно возбуждены, вам ввели успокоительное. Сейчас вы в больнице в Гренобле…

На меня навалилась безмерная усталость, я на мгновение опустил веки и тут же все вспомнил: гроза, схватившая руль девчонка, каменный парапет… Потер виски, показал на человека в галстуке и спросил:

– А это кто?

Человек в галстуке приблизился, держа руки за спиной:

– Доктор Рив. Психиатр.

Я нахмурился:

– Опять психиатр? Честно говоря, мне не совсем понятно…

Рив прочистил горло.

– Доктор Фламан, который ездил с вами в Белую Трубу, сообщил нам о ваших… галлюцинациях. Я имею в виду девочку в красных ботинках и голубом халате. Я пришел, чтобы поговорить с вами о ней.

У меня щеки заполыхали от ярости.

– Что? Это… это какой-то бред!

Доктор ничуть не смутился:

– Комиссар, постарайтесь сохранять спокойствие. Я здесь не для того, чтобы вас мучить, мы просто поговорим.

Я хотел промолчать, но не выдержал и взорвался:

– Какого черта! Что вы хотите от меня услышать? Да, есть девочка, которая появляется, когда ей заблагорассудится. Она устраивается в моей гостиной и смотрит, как бегают по рельсам поезда. Она читает те же книжки, которые читала моя дочь, и, по ее словам, разговаривает с Элоизой. Больше я ничего сказать не могу. Весь ужас в том, что никто, похоже, ее не видит! Только я и Вилли…

– Вилли – это ваш сосед, да?

– Да. Спросите у него! И сразу поймете, что нет у меня никаких галлюцинаций! Черт возьми! Уж кто-кто, а я никогда не верил в привидения!

К моей кровати подошел Леклерк.

– Я велел кое-что уточнить… – стараясь выглядеть невозмутимым, начал он.

– Комиссар… хоть вы-то не говорите, что… И вы тоже…

Он опустил глаза, но тут же снова поднял:

– После смерти твоей гвианской соседки ее квартира так и стоит пустая. У тебя нет соседа по имени Вилли. Ты один на этаже.

На этот раз я не выдержал:

– Не может этого быть! Что за чушь вы несете? – Я уже не мог лежать спокойно и резко сел.

– Вовсе не чушь… Этот Вилли хоть раз предложил тебе зайти в его квартиру? Ты можешь ее описать? Можешь сказать, чем он занимается? Студент, рабочий? Ну, говори!

– Комиссар, но…

– Дверь твоей квартиры была приоткрыта. Часто ты оставляешь ее незапертой? – (Я обхватил голову руками.) – Поло решил проверить, не ограбили ли тебя, стал осматривать комнаты, кухню – и нашел под кухонным столом два ножа. На рукоятке одного застыл древесный сок, а другой был… в засохшей крови… Рана у тебя на руке… Консервная банка ни при чем. Думаю, ты сам себя порезал…

Я посмотрел на него в упор:

– Как вы смеете! Что за дурацкие шутки?

– И если бы только это… Франк Шарко, которого я знал, никогда никого не избил бы так, как ты избил Патрика Шартре. У того Франка Шарко были принципы.

– Я…

– Ты часто рассказывал коллегам про железную дорогу в своей гостиной, про всех этих человечков, электрички, паровозики… А на самом деле у тебя в квартире – только коробки с рельсами, десятки коробок, сложенных одна на другую, даже не открытых! – Он взмахнул руками. – И вспомни еще: после твоей встречи с инспектором из генеральной я сказал тебе, что, по его словам, ты временами отключаешься. Да все, все говорит об этом! И эти пустые упаковки от лекарств у тебя дома. Антидепрессанты, стимуляторы мозговой активности, снотворные… – Он вдруг отвернулся, ссутулился. – Черт, Франк, мне очень жаль… Ты себе представить не можешь, до какой степени… Подумать только, мы ведь ничего не замечали…

У меня задрожали губы. Слова куда-то делись. Туман. Озноб. Дурнота. Внезапно над головой у психиатра появились два пальца, изображавшие заячьи ушки.

– Эй, дядя! Похоже, ты перетрусил?

Я медленно выдохнул:

– Вилли! Ох, Вилли… Помоги мне во всем этом разобраться! Они принимают меня за… за не пойми кого! За психа! Расскажи им про девочку – ты ведь тоже ее видел! Объясни им… подтверди, что я не сумасшедший!

Он глубоко затянулся и выпустил огромное облако дыма.

– Не слушай, что они болтают, дядя, им же только и надо, что задурить тебе голову. Но я здесь, и я тебе помогу. Ты меня зовешь – я прихожу.

Я закрыл лицо руками:

– Нет-нет! Они ведь и тебя не видят… Господи…

Вилли продолжал кривляться, потом за его спиной появилась девочка, глядевшая так горестно, словно просила прощения… и все это время до меня доносились голоса, два мужских голоса, далеких, очень далеких.

Два голоса, которых я уже не слушал. Голос Леклерка и голос человека в костюме…

– Доктор… что с ним?

– Надо еще понаблюдать. Я предпочитаю не торопиться.

– Прошу вас…

– Так и быть… По первому впечатлению и с учетом того, что рассказали вы и доктор Фламан, здесь можно предположить параноидную шизофрению с преобладанием бредовых расстройств, сопровождающихся галлюцинациями.

– Один из наших лучших сыщиков – шизофреник? Но это же уму непостижимо! Шарк только что закончил одно из труднейших за всю его карьеру расследований, никто не справился бы лучше, чем он!

– Существуют разные формы шизофрении, более или менее тяжелые. Некоторые наши пациенты, и в частности – страдающие параноидной шизофренией, вполне могут продолжать свою профессиональную деятельность: данная патология никоим образом не затрагивает умственных способностей, и эти люди совсем не похожи на душевнобольных. Иногда она развивается так медленно, что не только родные могут долго не замечать расстройства, но даже и сами больные. Такую форму постепенного ухудшения называют вялотекущей шизофренией.

– Но ведь ему больше сорока пяти лет! Почему галлюцинации появились так поздно? Это связано с потерей жены и дочери?

– В том числе. Не забывайте и о факторах повседневной жизни. Стресс, переутомление, напряжение, замкнутость, одиночество… Думаю, и это расследование не прошло для него даром.

– Да…

– Помимо уже перечисленных факторов, возможны генетические нарушения, но на сегодняшний день причины шизофрении еще окончательно не выяснены. И в нашем случае можно говорить лишь о том, что сознание пациента постепенно распадалось, он утрачивал способность отделять вымысел от реальности. Началось все вполне безобидно – с паровозиков, с помощью которых ваш коллега воссоздавал привычный для него мир, своего рода питомник воспоминаний, служивший ему защитной оболочкой. Игрушечные поезда должны были напоминать ему о дочери, о приятных минутах рядом с ней. Он бессознательно пытался вернуть погибшего ребенка.

– Да, несомненно…

– А потом возникли и начали вмешиваться в его жизнь вымышленные персонажи. Поначалу они, возможно, проявлялись лишь точечно, всего-навсего ощущением чьего-то присутствия: мелькнул кто-то за поворотом коридора, на улице, в кухне, в комнате – и исчез… Позже их роль стала возрастать, и вот уже они развлекают его, говорят с ним, сопровождают его вне дома, но по-прежнему внезапно исчезают. Пройдет еще какое-то время – и они уже от него не отстанут, будут постоянно его тревожить, завладеют всем его вниманием.