Вечером все собирались в кают-компании и отдыхали — как правило, читали или играли в карты, шахматы или хальму (игру для двух игроков на шашечной доске, известную в России как уголки).
На органе, стоявшем тут же, исполнялись любимые музыкальные пьесы. Или Юхансен брал гармонику и наигрывал незамысловатые популярные песенки. Его коронными номерами были: «О, Сусанна» и «Переход Наполеона через Альпы в открытой лодке».
Торжественные даты отмечали со всей возможной пышностью.
«Пятница, 29 сентября. День рождения доктора Блессинга. По этому случаю был, конечно, большой праздник, первое большое торжество на судне, — записал в дневнике Нансен. — Да и повод как-никак двойной: наблюдения в полдень показали 79°05′ северной широты, следовательно, перейдён новый градус широты. За обедом было не меньше пяти блюд и богатая музыкальная программа. На машинке было отпечатано следующее меню:
„Фрам“
Меню, 29 сентября 1893 г.
Суп жюльен с вермишелью.
Рыбный пудинг с картофелем.
Пудинг Нурдала.
Мороженое по-гренландски.
Домашнее пиво Рингнеса.
Мармелад.
Застольная музыка
1. Вальс „Незабудки“.
2. Менуэт из „Дон Жуана“ Моцарта.
3. „Трубадур“.
4. Хор трубачей.
5. „Последняя роза“ из „Марты“.
6. „Веселый марш“ Филиппа Фарбаха.
7. Вальс „Лагуны“ Штрауса.
8. Северная песня „Ты стара, ты свежа…“.
9. Марш Краля.
10. Полька.
11. „Наш край, наш край родной“.
12. „Песня охотницы“.
13. „Розы“, вальс Метра.
14. Соло на рожке.
15. Меланхолический вальс Милекера.
16. Песня родины „О, несчастный“.
17. „Алмазы и жемчуга“.
18. Марш из „Веселой войны“.
19. Вальс из „Веселой войны“.
20. Молитва из „Волшебного стрелка“.
Не правда ли, шикарный обед для 79° северной широты?! Но подобные обеды и даже ещё лучше сервировались не раз на борту „Фрама“ и в более высоких широтах. После обеда подавали кофе и десерт, а после ещё более обильного ужина — землянично-лимонное мороженое, или „гранитэ“, и безалкогольный грог из лимонного сока».
6 октября температура понизилась до -24°. Воду теперь нельзя было собирать в лужах на льду, и каждый день несколько членов команды отправлялись за льдом.
9 октября путешественники испытали первое сжатие льдов — раздался страшный грохот. Сжатие льда — это уплотнение под влиянием ветров и течений. Это явление составляет самое большое затруднение для плавания. В некоторых морях сжатие льда бывает в крайне неблагоприятных формах. Сжатие льда наблюдается во время смены приливно-отливных течений независимо от ветров. Ветры могут только усилить или ослабить, задержать или ускорить приливно-отливные сжатия. Но бывает, что указанная закономерность сжатия нарушается.
Разрежение льда вызвано двумя причинами: приливно-отливными течениями, периодически сжимающими и разрежающими льды, и таянием льдов.
После первого сжатия лёд неожиданно разошёлся, и Нансен уже было понадеялся на возможность вновь собрать машину и продвинуться вперёд хоть немного. Но льды вновь сошлись.
Вот как описывает столкновение ледяных полей сам Нансен:
«Сжатие начинается слабым треском и шипением у бортов судна. Усиливаясь, оно переходит через все тона: то жалобно плачет на высоких звенящих нотах, то злобно-негодующе стонет, то грохочет и ворчит — и судно начинает подпрыгивать. Шум постепенно нарастает, пока не становится подобен звукам мощного органа. Судно содрогается, дёргается и подымается кверху то рывками, то тихо и плавно. Приятно сидеть в уютных каютах, прислушиваясь к этому гулу и треску, и сознавать, что наше судно выдержит, — другие суда давным-давно были бы раздавлены. Лёд напирает на стенки судна, льдины трещат, громоздятся, поджимаются под тяжёлый неуязвимый корпус, а он лежит, как в постели. Вскоре шум начинает стихать, судно опускается в своё старое ложе, и вокруг водворяется прежняя тишина».
И далее:
«Подобные столкновения льдов — сжатия — представляют, несомненно, величественное зрелище. Чувствуешь, что стоишь лицом к лицу с титаническими силами, и нет ничего удивительного, если робкие души преисполняются ужаса и им кажется, что ничто в мире не может устоять перед этими силами. Когда сжатие начинается всерьёз, то кажется, будто на всей земной поверхности не осталось места, где бы всё не смещалось, не сотрясалось, не дрожало. Сперва где-то вдали по этой великой ледяной пустыне разносится громоподобный гул, точно от далёкого землетрясения, затем начинает грохотать с разных сторон, грохот подходит всё ближе и ближе. Спокойный до сих пор мир льдов вторит грозным эхом, это пробудившиеся исполины природы готовятся к бою. Лёд вокруг трещит, потом начинает ломаться, громоздиться… и ты вдруг сразу оказываешься в самом центре хаоса. Кругом тебя гром и скрежет, ты чувствуешь, что лёд дрожит, колеблется, взламывается у тебя под ногами. Всё в движении, покоя нет нигде. В полутьме ты можешь различить, как льдины, нагромождаясь и взбираясь одна на другую, образуют высокие ледяные валы или гряды, подступающие к тебе всё ближе и ближе. Ты видишь, как ледяные глыбы мощностью в 3–5 м дробятся и, словно лёгкие мячики, взлетают одна на другую. Они надвигаются на тебя, и ты бежишь, спасая жизнь. Но лёд раскалывается; перед тобой разверзается чёрная бездна, из которой устремляется вода. Ты бросаешься в сторону — но там во мраке катятся новые валы из колышущихся ледяных глыб, идут прямо навстречу тебе. Ты пробуешь броситься в какую-нибудь другую сторону — но и там то же самое. Со всех сторон гром и грохот, точно от мощного водопада, выстрел за выстрелом, как при пушечной канонаде. Они подходят всё ближе. Льдина, на которой ты стоишь, с каждой минутой становится меньше, через неё переливается вода — нет иного спасения, как вскарабкаться по колышущимся глыбам, перебраться по другую сторону ледяных валов. Но вдруг всё стихает, грохот постепенно удаляется, замирает где-то.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});