– Ваша милость! Если дела пойдут именно так, как вы говорите, то я перед Матерью клянусь, что поделю доход надвое, что бы вы там ни говорили!
– Именно так и будет, Жиндер.
Вернулись в зал. Публика, увидев меня, начала передвигать свои столики поближе к моему, усаживаясь амфитеатром вокруг.
– Жиндер, прикажи подать мне бутылку «Графского», рюмку и пошли за моим сатуром.
Пока бегали за инструментом, я налил себе рюмку, выпил и сказал:
– Сегодня, друзья мои, я хочу рассказать вам историю о двух влюбленных. История придумана не мною, автор мне неизвестен, ее я услышал в какой-то харчевне у бродячего музыканта. Мне, конечно, пришлось ее доработать, чтобы вам было понятно, о чем речь (ну хотя бы перевести с русского). Произошла она не в нашем королевстве и даже не в соседнем, но случилась на самом деле. Итак, слушайте…
Я проиграл вступление, отложил сатур в сторону, встал и, глядя в зал, нашел там пару глаз, которые внимали мне, и начал читать повесть их обладательнице.
– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте…
Временами я снова брал в руки сатур, и музыка заменяла слова. Зал затаив дыхание внимал мне. Казалось, люди перестали дышать. Я декламировал повесть на разные голоса – то робкая Джульета обращалась к Ромео, то Ромео отвечал на вызов брата своей возлюбленной. Но вот смолкли последние слова, прозвучали последние аккорды. Тишина. Я опустился на стул, налил себе еще рюмку, и звук льющегося вина как будто разбудил моих слушателей. Наваждение спало, народ бросился к сцене, я жестом остановил их, указав на сатур и на зал, дал понять, что концерт только начался. Зеленоглазая слушательница оказалась недалеко от меня, и я обратился к ней:
– Не соблаговолит ли прекрасная фея скрасить вечер поэту и музыканту своим присутствием?
– Почему бы и нет, однако я не одна, с подругой, вам не помешает еще одна девушка за столом?
– Матери ради! Как я должен обращаться к вам?
– Ванесса Ирида Нант.
– А имя вашей подруги?
– Она, если захочет, сама вам представится.
– Тогда зовите ее за стол. Разрешите вас угостить «Феей ночи»?
– Сделайте одолжение.
Ирида сходила в зал и привела свою подругу. Лицо девушки скрывала довольно густая кисея.
«Тайны… Интересно, какие могут здесь быть тайны? Ну, возможно, дефект лица», – предположил я мысленно.
– Угощайтесь, – сказал я, когда принесли заказ. – Может, ванессы желают чего-либо покрепче? Бокал вина, например, или глоток ликера?
– Нам не пристало пить с незнакомыми мужчинами, родители запрещают.
Ага, запрещают. Таким юным и аппетитным, с маленькими соблазнительными пупырышками спереди и побольше сзади… Все это я, конечно, комментировал про себя, но за свои глаза я ответственности не нес, а они выдали меня с головой.
– И нечего так поедать нас взглядом, Сьерж, вы обещали продолжение концерта.
– Понимаете, ванессы, нельзя просто так встать и, глядя пустыми глазами в зал, оттарабанить текст. Мертвое слово не имеет отклика у живых. Вот прошлую вещь я прочитал вам, ванесса Ирида, мне интересно, что вы почувствовали?
– Я как будто оказалась рядом с этими событиями, я видела, как Джульетта выпила яд и упала на грудь своего любимого. Я едва не разрыдалась. Вы очень одаренный чтец и актер.
– Следующую вещь я исполню для вас, ванесса…
– Зовите меня Оженной ван Бара.
– Тогда для вас, Оженна, следующая песня, ее я тоже услышал где-то на юге, то ли в Рабате, то ли в Соло, – и я запел малининские «Берега». Песню уже слышали, и припев подхватили всем залом, мне оставалось аккомпанировать поющим. Каждый куплет я как бы посвящал Оженне, и к концу, когда прозвучали слова: «В первый раз пригубил дикий мед твоих губ…» – глаза ее томно сомкнулись, а губы, наоборот, призывно приоткрылись, и я, наклонившись, сорвал с них поцелуй. И мгновенно ощутил хлесткий ожог пощечины.
Из-под вуали на меня смотрели гневные глаза, а голос, способный заморозить море, произнес:
– Никто не смеет дотрагиваться до меня без моего на то разрешения. Вам ясно, ван?
– Более чем, ванесса Бара.
Романтика, дитя Любви и Безалаберности, исчезла, оставив после себя сироту Безнадежность. Осталось умолять о прощении, прибегнув к заранее прибереженному сюрпризу. По времени мороженое должно было уже быть готово, я щелкнул пальцами, следивший за мной краем глаза Жиндер понял сигнал, и вот перед девушками на стол поставили по вазочке с тремя белоснежными шариками, слегка облитыми клубничным сиропом.
– Отведайте, ванессы, десерт называется «мороженое», его автор сидит напротив вас. – Жиндер не удержался и выдал тайну происхождения лакомства.
Девушки приступили к угощению сначала несмело, затем, распробовав вкус, начали глотать его полными ложками.
– Осмелюсь заметить, ванессы, по вашему желанию вам подадут еще порцию, но есть его надо мелкими кусочками, иначе вы застудите горло, охрипнете и не сможете некоторое время глотать обыкновенную пищу. Как вам вкус? Кстати, вы первые в столице, кто пробует мороженое. Надеюсь, мои извинения, принесенные в таком виде, будут приняты?
Ирида, с увлечением поедая лакомство, заявила:
– Не знаю, Сьерж, как Оженна, она у нас девушка домашняя, любовными приключениями не избалована, но я вас не только прощаю, но и вознагражу. Целуйте меня в щечку, это будет вам авансом, остальное получите погодя. Скажу вам честно, если бы вы спели эту песню мне, я отдалась бы вам немедля, конечно, не здесь, но разве ван не найдет укромного уголка?
– У вана есть и уголок, и песня, не менее достойная награды, если позволите, лично для вас.
– Дозволяю…
Ночевали мы у Ириды в спальне, но сначала мы отвезли Оженну домой, сдали ее на руки пожилой женщине. Затем мы объехали огромную усадьбу и прошли в неприметную калитку через сад к красивому и большому зданию. Ирида провела меня на третий этаж в огромную гостиную, где у меня приняли из рук инструмент, шпагу и провели в купальню. Это была всем купальням купальня. Два бассейна, душ и что-то, напоминающее турецкий хаммам. Чуть в стороне виднелась еще одна дверь. Все было бы хорошо, если бы не отсутствие людей. Смутно я догадывался, что за мной наблюдают, но терять мне было нечего, а показать как раз было что. Я разделся догола и прыгнул в холодный бассейн, он таки был ХОЛОДНЫМ! Выскочил из него пулей и тут же нырнул в соседний. О-о-о! Блаженство. Теплый! Раскинув руки и ноги, я лег на спину и отдался удовольствию. Чуть погодя кто-то тронул меня за бедро, женские пальчики пробежались вниз живота, судя по всему, измерили длину и толщину моего достоинства, затем меня бесцеремонно потащили на мелководье…
Да, Ирида была не домашней девушкой, а таки опытной жрицей любви, но я и ее сумел удивить. В общем, мы любили друг друга везде, где только можно было прислонить партнера или партнершу, не допуская, впрочем, каких-либо извращений. Почему-то у меня сложилось впечатление, что я сдавал некий экзамен и рассчитывал получить пять с плюсом, все-таки я привнес кое-что в науку о сексе этого мира.
Проснулись мы в спальне, широченная кровать, огромное окно, ковры на полу и на стенах.
– Поздравляю, барон, вам удалось меня удивить. Как вы с такими талантами – и никому не принадлежите. Автор «Мокко Рэя», «Феи ночи», мороженого, поэт и музыкант, наконец, прекрасный любовник. Так много хорошего! Но что-то в вас должно же быть плохое? Что? Безжалостный убийца? Нет. Вы отпустили противника явно слабее себя, лишь ранив его, и этим не унизили человека, а наоборот, добавили уважения. И ему, и себе. Говорят, вы приехали учиться. В какой университет вы хотите поступить? Вам говорили, что для студента вы староваты?
– Сто раз. Но я хочу учиться напрямую у учителей. Мне не важен диплом, мне важны знания.
– В столице только одно учебное заведение имеет такую форму обучения – академия магии. Сьерж, вы маг?
– Нет, Ирида, что вы, пока нет. Но я им обязательно стану.
– Сьерж, не сыпьте мне песок на голову! Магом нельзя стать, им можно только родиться.
– Ирида, что-нибудь изменится в наших отношениях из-за того, что я, возможно, будущий маг?
– Все!
– Тогда честь имею. Разреши мне одеться, и пусть меня выведут из особняка.
– Из дворца, – поправила меня Ирида. – Ты в королевском дворце, Сьерж. Та, кого ты посмел поцеловать, – королевская дочь, я ее охранница и подруга, мы выросли вместе, только я старше ее на пять лет. Ох, как ты не вовремя появился, Сьерж. Через полгода Оженна выходит замуж, ее избранник принц, уже все оговорено и договорено, подписано и расписано.
– Я, Ирида, через месяц пройду в ворота академии и исчезну на несколько лет, не думаю, что нечаянный поцелуй фатально повлияет на ваши королевские планы.