Читать интересную книгу Катарсис. Том 1 - Василий Головачёв

Процедура кормления кур и поросенка много времени не заняла, в отличие от зарядки и тренинга. Закончив дырявить поленницу дров ножами и стрелками, Егор сбегал на пруд, искупался, не забывая поглядывать по сторонам, облился в саду водой из колодца и приготовил чай. А в половине восьмого в дом заявился Панкрат Воробьев, слегка осунувшийся, усталый, с мрачным блеском в глазах.

— Привет. Гостей принимаешь?

Крутов вместо ответа вышел на улицу, кинул взгляд на огороды, зашел обратно в дом.

— Ты один?

Панкрат понимающе усмехнулся.

— Все нормально, полковник, меня подстраховывают во избежание… слежки не обнаружено.

— Чаю хочешь?

— Мне бы посущественней чего-нибудь…

— Посущественней только яичницу с салом могу сварганить, да квашеной капусты принести.

— Готовь яиц на десять, если не жалко, я пока приведу себя в порядок.

Егор приготовил яичницу, еще раз подогрел чай, сделал бутерброды с маслом, и они сели завтракать. Пока ели — молчали, потом Панкрат промокнул рот полотенцем и вытащил из штанов тяжелый черный пистолет с толстым гофрированным стволом, положил на стол.

— Мы побывали в зоне… Не знаешь, что это такое?

Крутов взял пистолет, повертел в руках, разглядывая ствол, рукоять, какие-то наплывы и каверны, стеклянные глазки на затворе.

— Отличная эргономика, сидит в руке как влитой. А патроны?

— Посмотри.

Егор выщелкнул магазин и хмыкнул. Вместо обоймы с патронами в магазине торчал покрытый пленкой плоский аккумулятор со множеством медных дужек. На корпусе аккумулятора красовалось стилизованное изображение космической ракеты и ниже надпись: «Российское космическое агентство».

Крутов посмотрел на гостя и встретил его изучающий взгляд.

— Что это?

— Значит, ты не знаешь. — Панкрат отобрал пистолет, вставил магазин, спрятал оружие в карман. — Из этой штуковины дежурный в зоне выстрелил в Баркова, моего зама.

Крутов продолжал молча смотреть на Воробьева, и тот добавил:

— У полковника шок не прошел до сих пор. Мы отвезли его в больницу, врач говорит — похоже на фрустрацию личности после сильнейшего стресса, состояние «психических сумерек». У Баркова подавлены все реакции организма, кроме физиологических, заторможена мыслительная деятельность. Он все слышит, видит, выполняет все команды, но словно спит на ходу. Как ты думаешь, что это означает?

— Только одно, — пожал плечами Крутов.

Воробьев подобрался, исподлобья глянул на задумавшегося Егора.

— Может быть, наши оценки совпадают?

— Это психический удар. А игрушка твоя — какой-то мощный психотронный генератор, излучатель.

Панкрат выдавил воздух сквозь стиснутые зубы, откинулся на спинку стула.

— Да, я тоже подумал о том же. Армия давно работает над проблемой создания таких генераторов. Мы испытали его на даче… — он криво улыбнулся, — на собаке. Взвыла и сдохла. Вот почему в зоне, наверное, не держат собак, они чуют излучение. Теперь ясно, чем там занимаются. Это действительно военная лаборатория, каким-то образом связанная с космическими исследованиями.

— Не обязательно.

— Аккумулятор-то — для космической аппаратуры.

— Он может просто использоваться в генераторе, отвечая требуемым параметрам мощности и защиты.

— Ты прав, связи может и не быть.

— Как тебе удалось пробраться в зону?

— Через болото. Ты был прав, там у них нет забора из колючки, хотя нам пришлось пройти три линии контроля. Мы нашли городок, где квартируется часть, но дальше пройти не смогли, поднялась тревога.

— То есть выяснить, там ли твои парни, не удалось.

— К сожалению. — Панкрат поморщился, с силой потер затылок. — Голова трещит и устал как собака. Пришлось побегать по лесу да все болото на пузе проползти.

— Хочешь, напою ерофеичем?

— Самогоном, что ли?

— Эликсиром жизни. — Крутов поднялся. — Дед Иван в Жуковке мне снадобья одного отлил, тонус поднимает великолепно, головную боль как рукой снимет.

Он принес фляжку с зеленой жидкостью, налил полрюмки, протянул Воробьеву. Тот подержал ее в пальцах, с подозрением разглядывая на свет, вздохнул.

— Ты явно отравить меня хочешь, чтобы я к твоей сестре не приставал. Кстати, ночью мы остановили рефрижератор, выехавший из зоны, и знаешь, что он вез? Гробы с мертвецами!

Панкрат опрокинул рюмку в рот, проглотил, прислушиваясь к своим ощущениям, постоял так немного и вдруг широко раскрыл глаза, с изумлением посмотрел на Крутова, с любопытством ожидающего его реакции.

— Дьявольщина!.. Что ты мне дал?! Это же пчелиный улей… — майор замолчал. Лицо его покраснело, лоб заблестел от пота, глаза стали черными и глубокими, словно в них раскрылась космическая бездна. Расправились плечи, стала выпуклой грудь, напряглись мышцы рук и живота. Впечатление было такое, будто в Панкрата вливалась тугая струя силы, распирая тело и горяча кровь. Рюмка в руке его хрустнула, на пол посыпались осколки, но он этого не заметил. Резко встал, так что стул отлетел к стене, а со стола чуть не полетела на пол посуда, поднес к глазам ладони со скрюченными пальцами, провел ими по лицу, вытирая испарину. Затем метаморфоза организма пошла на убыль, он перестал потеть, кровь отлила от щек, мышцы перестали напрягаться, «космос» в глазах растаял, взгляд Панкрата теперь выражал растерянность и одновременно чувство облегчения и силы.

— Что я выпил?! — шепотом спросил он. — Такой подъем!.. ни капли усталости… башка свежая… я же горы могу своротить!..

Крутов закрыл фляжку и унес. Вернувшись, похлопал Воробьева по плечу.

— Я испытал то же самое. Удивительное ощущение! Наши деды и бабки знали такие секреты, делали такие снадобья, что никаким современным фармацевтам не снились. Могу отлить капельку, дашь своему полковнику, вдруг это его встряхнет, выведет из состояния сомнамбулизма.

— Слушай, дай! — загорелся Панкрат. — Это же чудо что за эликсир! Сейчас же поеду в больницу. А ты что собираешься делать?

— В Жуковку поеду. — Крутов нашел пузырек, отлил дядиного ерофеича, сунул Воробьеву. — Хочу кое с кем… побеседовать.

— С омоновцами, что ли, которые тебя лупцевали? Я тебя подстрахую. Один не начинай, вместе разыграем красивый спектакль. Ты прямо сейчас поедешь? Давай встретимся в Жуковке часов в десять, где-нибудь в центре или на вокзале.

Крутов хотел отказаться от помощи, но подумал и кивнул.

— В десять, но не на вокзале, а возле ДК, в парке. Заодно проверим, выпустили моего приятеля из милиции или нет.

Панкрат сунул ладонь Егору и исчез, бодрый, свежий, как огурчик, переполненный впечатлениями и играющей в жилах силой. Ерофеич деда Ивана буквально выдавил из него усталость, головную боль и плохое настроение, наполнил энергией и желанием жить.

Крутов навестил соседей, узнал, что никаких вестей от их дочери не поступало, и начал готовиться к поездке в Жуковку: накачивать залатанные шины, ставить колеса, мыть корпус, пылесосить салон. Тревожный импульс — словно внутри головы прозвенел стеклянный звоночек — он ощутил в тот момент, когда заканчивал уборку салона. Вертеть головой во все стороны, высматривать причину тревоги, не стал, зная, что сторожевая система организма зря сигналы подавать не станет, а сразу пошел в дом, вооружился бетдаггером — засунул чехол с ним под ремень брюк на боку справа — и дядиной двустволкой. Ружье зарядил картечью «четыре нуля»[35] и положил под сиденье, а сам продолжил протирать сиденья машины влажной тряпкой. В это время с улицы донесся звук мотора, оборвался возле дома, хлопнула калитка, за ней с визгом распахнулась дверь в сени — кто-то ворвался в дом, и тут же во двор выбежали два мордоворота в камуфляже с автоматами в руках. Один направил оружие на Крутова, второй рванул дверь в погреб, заглянул в свинарник, в курятник, переполошив кур, выбежал на огород и вернулся, также направив ствол «АКС» на хозяина. Все это время Егор молча сидел в кабине и вытирал руки тряпкой, разглядывая верзилу напротив. Его очень заинтересовали береты спецназовцев — зеленые, с золотой полоской, двуглавым орлом и буквами РЛ. Таких головных уборов полковник еще не видел.

— Ну, и что дальше? — поинтересовался он.

На улице хлопнула дверца автомобиля, скрываемого дворовыми воротами, простучали шаги еще нескольких человек, и во двор в сопровождении двух великанов в таких же костюмах и беретах вошел знакомый Егору по ночному рандеву майор, увезший раненого археолога.

— Никого, — доложил ему один из парней.

— Какая приятная встреча! — с иронией сказал Крутов. — Майор Сватов собственной персоной. А вам не кажется, господа, что вы нарушаете закон экстерриториальности?

— Вылезай, — поманил его пальцем майор, сухолицый, узкогубый, длинноносый, с глубоко упрятанными и близко посаженными бесцветными глазами. Взгляд у него был жесткий, прицеливающийся, неприятный.