Читать интересную книгу Меч Роланда - Тим Северин

Я все поворачивал рог в руках, следя за развитием истории, пока не добрался до конца у серебряной каймы, и замер потрясенный.

В последней сцене оставался один охотник. Он был уже не верхом. Мертвый конь лежал рядом. Охотник стоял, поставив ногу на скалу, и, запрокинув голову, поднес к губам рог. Но я был уверен, что он трубит, не объявляя об успешном окончании охоты. Он трубил, отчаянно призывая на помощь. Это был охотник, которого Карл видел во сне, в кошмаре, описанном мне его дочерями.

Я стоял пораженный, пока кто-то не взял рог у меня из руки. Восторженный голос Хроудланда воскликнул:

– Зуб олифанта!

Через мгновение он поднес рог к губам и попытался сыграть. Ничего не получилось. Рог издал низкую печальную ноту, полустон, полурык. Звук бесполезно выходящего воздуха.

У меня волосы встали дыбом. Я уже слышал такой звук – в день, когда Хроудланд спас меня от сарацинского дозора, после того, как сарацины стрелой убили мою лошадь. Его издала она, когда лежала на земле, это был последний стон гнедой кобылы.

* * *

Следующие несколько часов я провел в ошеломлении. Вали Хусейн так и не появился. Он не пришел посмотреть на нас в своей сокровищнице, а, должно быть, положился на мудрость Озрика в том, как обращаться с незваными гостями в его городе. Хроудланд же, в отличие от него, с детским усердием стремился скорее завершить передачу выкупа. Он жаждал завладеть великолепным охотничьим рогом и знал, что его дядя король будет в восторге от бесценного хрустального подноса. Безмерного числа серебряных монет хватало, чтобы разделить между войском и осчастливить вельмож.

И уже к вечеру, когда выкуп был получен, мы отправились обратно к воротам Сарагосы с двумя десятками васконских погонщиков мулов, которые вели вьючных животных, нагруженных выкупом из серебряных монет. Как я и ожидал, мне вернули моего мерина вместе с луком и мечом. Хусейн не хотел оставлять ничего напоминающего о моем здесь пребывании, и я обнаружил коня привязанным к одной из повозок, везших остатки выкупа. Огромные, обитые железом ворота были открыты, и мы стали ждать под аркой. Из далекой линии садов появился Беренгер на коне. На длинном поводе он вел лошадь, на ней, глядя прямо перед собой, сидел Сулейман. Он выглядел сломленным, опустошенным и ушедшим в себя. Выкупленный пленник проехал мимо меня совсем рядом, так что я мог бы коснуться его рукой, он потупился, уставившись в конскую гриву. Я не знал, известна ли ему моя роль в выкупе, хотелось сказать ему, как мне стыдно. Великий поход Карла в Испанию оказался просто грязным разбоем.

Беренгер по кивку Хроудланда отпустил повод, и униженный вали Барселоны въехал в город, а наша небольшая процессия стала медленно двигаться к франкскому лагерю. Скоро должно было стемнеть, и я оглядывался через плечо, думая, что Озрик или даже сам Хусейн встретят выкупленного вали. Но под аркой никого не было видно кроме солдат, закрывавших тяжелые ворота. Они захлопнули их с громким ударом, и было слышно, как на скобы упал тяжелый запорный брус. Ворота откроются, когда наши васконские погонщики мулов вернутся с разгруженными вьючными животными, но для меня Сарагоса была закрыта.

Мне нужно было сделать еще одну вещь. Как только мы вернулись во франкский лагерь, я отправился в шатер, который делил с Герином и другими паладинами. Там взял свой экземпляр Книги Сновидений и пролистал страницы, ища место, запомнившееся мне по более счастливым временам, когда Озрик и я сидели в гостевой комнате у вали Хусейна и вместе работали над переводом.

Чтобы найти, что искал, мне не потребовалось много времени. Автор Книги Сновидений привел объяснение снов о трубах. Это были символы самого человека, поскольку через них должен проходить воздух, так же как человеку, чтобы жить, нужен воздух, проходящий через легкие. А когда весь воздух выходит, труба замолкает, так же как человек испускает дух.

Я отложил Книгу Сновидений и уставился невидящим взором в стену шатра. Охотничий рог был похож на трубу. Могу ли я теперь заглядывать в будущее через повседневные события, так же как через сны? Если да, то Хроудланд, взяв у меня из рук охотничий рог из кости олифанта и выдув фальшивую умирающую ноту, возвестил собственную неминуемую смерть.

Глава 18

Не было времени размышлять. Кто-то звал меня. Я выглянул из шатра, ожидая, что зовут наблюдать за разгрузкой выкупа с мулов и погрузкой на войсковые телеги, но посланный за мной королевский посланец возвестил, что надлежит явиться к графу. Дело не терпит отлагательств.

– В ваше отсутствие пришли дурные вести, – сказал посланец, дожидаясь, пока я уберу Онейрокритикон в надежное место. – В северных лесах саксы собрали огромные силы и угрожают вторжением через Рейн. Король собирает военный совет.

Мы поспешили в уже сгущающихся сумерках, и я гадал, зачем понадобился на таком высоком собрании.

Королевский павильон освещало множество светильников на высоких металлических подставках, отчего там было душно. Среди дюжины человек, собравшихся вокруг стола с картой, царила напряженная атмосфера. Одним из них был Карл, а рядом стоял Хроудланд. К моему облегчению, Ганелона было не видать.

Увидев меня, граф кивнул, чтобы я подошел.

– Король хочет разузнать про маршрут, которым вы двигались, когда ты впервые ехал в Сарагосу, – сказал он мне.

Я почувствовал, как мое лицо краснеет.

– Алкуин просил меня вести записи, – замямлил я, – но я так и не смог отправить их ему. У меня нет их с собой.

Король не обратил внимания на мое смущение.

– Расскажи, что помнишь.

Я нервно глотнул.

– Дорога местами очень узкая, но войско по ней пройти сможет.

– Покажи точно, где она проходит, – деловито велел Карл.

Я прикоснулся к карте и посмотрел на руку. Когда-то я до крови укололся о грубые плитки.

– С этой стороны дорога идет по предгорьям, поднимаясь чередой небольших подъемов. А вот здесь узкий проход. – Мой палец слегка дрожал, показывая маршрут. – За ним спуск по склону неудобный, но не составит большой трудности.

– Этот путь проходим для воловьих повозок? – спросил сенешаль Эггихард, и я вспомнил, что он отвечает за снабжение и вооружение.

– Одной вереницей и очень медленно, – ответил я.

– Вода? Пастбища? Источники провианта? – потребовал подробности Карл.

– На высоте одни скалы и голые склоны, Ваше Величество. Но вдоль маршрута есть несколько родников и колодцев, хотя и не на самом перевале. За ним, по ту сторону, вода будет на расстоянии дневного перехода.

Карл хмыкнул и глубоко задумался, забыв про меня, а через какое-то время обратился к Хроудланду:

– Нам нужно срочно перебросить войско на север. Этот маршрут сэкономит три-четыре дня.

Граф наклонился, и тень его руки упала на карту, когда он указал на точку рядом с местом, где мы стояли.

– Тут наш фланг будет опасно подставлен, если мы не примем меры, – проговорил он.

Я посмотрел, что он имеет в виду. Он указывал на васконский город Памплону, и это привело меня в замешательство. Памплона была слишком далеко, чтобы представлять серьезную опасность, и хотя васконы были настроены враждебно, вряд ли могли устроить полномасштабное нападение на большое войско. Они будут держаться подальше, довольные, что франки отступают через горы. И тут я вспомнил сильную неприязнь графа к васконам и засаду, в которой погиб один из его солдат. Я украдкой взглянул на Эггихарда. Даже если он и понял, что было на уме у Хроудланда, все равно ничего не сказал, – наверное, зная большое расположение Карла к тому после его плана, позволившего получить выкуп за вали Барселоны.

Предостережение Хроудланда не вызвало у Карла вопросов.

– Отправляйся со своей конницей и разберись с Памплоной. А потом догоняй войско. Командование арьергардом примет Эггихард и прикроет отступление в горах.

Я видел, как губы моего друга сжались в мрачную линию, когда он кивнул, принимая приказ своего дяди. В его реакции было что-то жутковатое. Мое присутствие больше не требовалось, и я отошел от стола с картой, пытаясь придумать, как уклониться от набега на Памплону вместе с графом. У меня не было обид на жителей этого города. Они хорошо обошлись со мной на моем пути обратно в Бретань. После того, что произошло в Сарагосе, я опасался, что если снова окажусь вовлечен в планы Хроудланда, мое чувство вины только усилится.

* * *

Граф не высказал никаких возражений, когда я сказал ему, что предпочел бы остаться проводником с основным войском. Он отправился в рейд на Памплону с Беренгером, Герином и пятьюстами отборных воинов, и снова я увидел его лишь через две недели, когда был высоко в горах. Наши передовые части уже преодолели перевал и начали спуск с другой стороны. За ними тянулась беспорядочная и разобщенная вереница пехотинцев, погонщиков и маркитантов. Наш тыл беспокоили сарацинские конные лучники. Было невозможно сказать, люди Сокола это или солдаты из Сарагосы. Они появлялись с первыми лучами солнца и скакали вокруг, посылая стрелы издалека. Эггихард организовывал вылазки, чтобы отогнать их, но сарацины просто исчезали и возвращались на следующее утро.