Читать интересную книгу Распутин: жизнь и смерть - Эдвард Радзинский

Из них струилась какая-то неприятная, дикая власть. Взгляд был пристальный, мигали его глаза очень редко, и этот неподвижный магнетический взгляд смущал… «Проведи в мою особую», — вполголоса сказал Распутин, указав на меня….

Через переднюю, мимо закрытой двери, сквозь которую слышались сдержанные голоса (там находилась самая большая комната, где и собирался «салон» его почитательниц. — Э. Р. ), меня ввели в узкую комнату с одним окном. Оставшись одна, я огляделась: у стены около двери стояла кровать, застланная поверх высоко взбитых подушек пестрым шелковым лоскутным одеялом, рядом стоял умывальник… Около умывальника перед окном — письменный стол… На самой середине стола.., большие карманные золотые часы с государственным гербом на крышке… В углу не было иконы, но на окне большая фотография алтаря Исаакиевского собора, и на ней связка разноцветных лент. По аналогии я вспомнила хатку «Божьих людей» (хлыстов) на окраине Киева: там тоже в углу не было иконы, а Нерукотворный Спас стоял на окне, и на нем тоже висели ленты… Придвинув кресло, он сел напротив, поставив мои ноги себе меж колен… « С зажатых его коленями женских ног начинается (мы узнаем об этом от многих свидетельниц) соблазнение, сопровождаемое обычно монологом о духовном обосновании греха.

«Ты не верь попам, они глупы, всей тайны не знают… Грех на то и дан, чтоб раскаяться, а покаяние — душе радость, а телу сила, понимаешь?.. Ах ты моя душка („Душка“ — запомним это обращение! — Э. Р. ), пчелка ты медова… Грех понимать надо… А без греха жизни нет, потому покаяния нет, а покаяния нет — радости нет… Хошь, я тебе грех покажу? Поговей вот на первой неделе, что придет, и приходи ко мне после причастия, когда рай-то у тебя в душе будет. Вот я грех-то тебе и покажу… „ Кто-то страшный, беспощадный глядел на меня из глубины этих почти совсем скрывшихся зрачков… А потом вдруг глаза раскрылись, морщины расправились и, взглянув на меня ласковым взглядом… он тихо спросил: „Ты что так на меня глядишь, пчелка?“ — и наклонившись, поцеловал холодным монашеским ликованьем“.

С тем Жуковская и ушла, видимо, несколько разочарованная ласковым, но бесстрастным напутствием: «Только, смотри, скорее приходи… „ И тогда, и потом, как утверждала Жуковская, «ничего не было“. Поверим ей.

«САЛОН» СОБИРАЕТСЯ

Распутин ввел ее в свой «салон», о котором она оставила подробные записи.

«Всех дам было около десяти. На самом отдаленном конце стола… молодой человек в жакете, нахмуренный и, видимо, чем-то озабоченный. Рядом с ним, откинувшись на спинку кресла, сидела очень молоденькая беременная дама в распускной кофточке. Ее большие голубые глаза нежно смотрели на Распутина. Это были муж и жена Пистолькорс, как я узнала потом, встречаясь с ними. Но в следующие годы знакомства я самого Пистолькорса никогда больше не видала у Распутина, только Сану. Рядом с Саной сидела Любовь Васильевна Головина, ее бледное увядшее лицо очень мне понравилось. Она вела себя как хозяйка: всех угощала и поддерживала общий разговор».

Увидела она и Вырубову. «Я посмотрела на нее с любопытством: высокая полная блондинка, одетая как-то слишком просто и даже безвкусно, лицо некрасивое, с ярко-малиновым чувственным ртом, неестественно блестевшими большими голубыми глазами. Лицо ее постоянно менялось — оно было какое-то ускользающее, двойственное, обманное, тайное сладострастие и какое-то ненасытное беспокойство сменялось в нем почти аскетической суровостью. Такого лица, как ее, больше в жизни не видала и должна сказать, что оно производило неизгладимое впечатление.

Сидевшая рядом с нею Муня Головина… поглядывала на меня своими кроткими, мигающими, бледно-голубыми глазами… Остальные дамы были незначительны и все как-то на одно лицо».

И еще одни дама описала распутинских поклонниц. Как и Жуковской, и многим другим, ей довелось пройти обряд соблазнения. Она выслушала и записала тот же гипнотический шепот: «Греха в этом нет… Это люди придумали… Посмотри на зверей — разве они знают грех?.. В простоте — мудрость… не суши свое сердце… „ Довелось ей услышать и странные разговоры поклонниц Распутина. „Чистейшая“ Муня скажет ей загадочное: „Он все святым делает“. И от имени всех попросит «не мучить его… и уступить… ибо с ним греха нет“.

«Франтик» — так называл Распутин эту молодую женщину, жену богатого московского купца Веру Джанумову. Ее имя не раз упоминается в сводках полицейских агентов. Она выпустит в эмиграции свои воспоминания, где также опишет «салон» мужика.

Распутин сидит за столом, окруженный почитательницами. «Все перемешалось за этим столом — меха, шелк и темное сукно, и чистейшей воды бриллианты, и тонкие эгретки в волосах, белые косынки сестер милосердия и платочек старушки, — рассказывает Джанумова. — Звонок. Приносят корзину роз и дюжину вышитых шелковых рубашек разных цветов… принесли армяк на парчовой подкладке изумительной работы». Все забирает и уносит в комнаты аккуратная Лаптинская.

На столе — сладости для гостей, сам Распутин, как показывают многочисленные свидетели,. сладкого не ест. Об этом напишет и его дочь Матрена в своей книге.

И мы это запомним (и крепко запомним) — сладкого он не ел.

До 1913 года он не пил вина и осуждал пьющих.

Из показаний Лохтиной: «Отец Григорий раньше совсем не пил». И Сазонов подтверждает: «В этот период… он ничего не пил». Если на столе и появлялось спиртное, то совсем немного, и это были сладкие вина, те, к которым он привык в монастырях во время странствий.

А дамы все прибывают… Муня бегает на звонки в переднюю открывать дверь

— дочь фрейлины двух императриц и родственница великого князя помогает гостям снимать обувь. Так «отец Григорий» учил своих поклонниц смирению.

«Вот пришла княгиня Ш. (Шаховская. — Э. Р. )… Княгиня… забросила мужа и детей и четвертый год неотлучно следует за ним… женщина поразительной красоты, с темными глазами», — пишет Джанумова. Эта красавица — одна из первых русских женщин-авиаторов; попала в аварию, но осталась невредима.

Все прибывшие начинают с обряда целования руки.

Из показаний Гущиной: «Я заходила к нему исключительно днем… я увидела много дам, все они относились к нему с крайнем почтением и целовали у него руку».

Начинается чаепитие. «На углу стола кипел огромный, ярко начищенный самовар… сервировка была очень странная: рядом с роскошными тортами и великолепными хрустальными вазами с фруктами лежала прямо на скатерти грудка мятных пряников и связки грубых больших баранок, варенье стояло в замазанных банках, рядом с блюдом роскошной заливной осетрины — ломти черного хлеба… Перед Распутиным на глубокой тарелке лежало десятка два вареных яиц и стояла бутылка кагору… Все руки потянулись к нему, глаза блеснули: „Отец, яичко!“ Распутин набрал целую горсть яиц и стал оделять каждую, кладя по яйцу в протянутую ладонь… Вырубова встала и, подойдя к Распутину, подала ему на ломте хлеба два соленых огурца. Перекрестясь, Распутин принялся за еду, откусывая попеременно то хлеба, то огурца. Ел он всегда руками, даже рыбу, и, только слегка обтерев свои сальные пальцы, гладил между едой соседок и при этом говорил „поучения“… А потом вошла… высокая девочка в гимназическом платье (Матрена. — Э. Р. ).,. Руки всех протянулись ей навстречу: „Мара, Марочка!“… Очень было любопытно посмотреть, как все эти княгини и графини целовали дочь Распутина, одна даже… поцеловала ее руки», — вспоминала Жуковская.

ЛИЦА ИЗ НЕБЫТИЯ

В начале 1914 года в «салоне» были сделаны две фотографии, пережившие все войны и революции. Первая (и самая популярная) напечатана, пожалуй, во всех книгах о Распутине. Эта фотография снята в той самой главной комнате, описанной Жуковской, где за чайным столом собирались гости. На фото видна и раскрытая дверь в коридор, ведущий в соседнюю «особую комнату». Удвери — телефон, по которому звонят из Царского Села, сообщают о больном мальчике…

В центре снимка на стуле сидит Распутин в светлой, подпоясанной шнурком косоворотке. Блестит начищенный сапог, аккуратно расчесаны борода и волосы, левая рука прижата к груди… Но сразу притягивают глаза, какой-то слепящий взгляд… Рядом с ним уже разоренный после чаепития стол, блюдо с оставшимися баранками и связкой бубликов. А вокруг Распутина — и рядом с ним, и за спиной, и вдоль стола — толпится с десяток женщин и несколько мужчин.

Вторая фотография не столь популярна и не столь многолюдна. За все тем же чайным столом — Распутин, уже в черном. Все так же светятся его глаза… Вокруг него сидят одни женщины — семь дам и девочка в модной тогда матроске чинно обратились лицами к фотографу. Некоторые из них запечатлены и на первом снимке. Единственный молодой человек (приятной наружности, с усиками) стоит у закрытой стеклянной двери. Он также присутствует на первой фотографии….