Иона говорил мне, что недоволен царем, просил отпустить его с поста не раз, но Петр не желает. Да оно и понятно — Стефан ведь из малороссов, многие им недовольны и сами хотят его место занять. А так он от царя полностью зависит, и хотя иной раз спорит, но волю царскую исполняет. Но к Ионе всегда прислушивается, ибо видит в нем поддержку.
— Три кандидатуры есть — мне нужно с ними встретиться и переговорить. Но в тайне сие дело содержать — сможешь устроить?!
— С Ионой договорюсь — под его благословения подхожу. Досифей и Сильвестр у местоблюстителя частенько бывают — в Рождество, после празднования, устроить можно.
— Это хорошо, а там и на местоблюстителя выходить можно.
— Но для чего? За ними ведь солдат нет…
— Зато люди православные, пусть и в солдатских мундирах, их слышать будут, а многие и слушать. Внимать их словам! Ведь царя многие считают «подменным», как он из голландских земель приехал, а многие Антихристом. А тогда на кого я меч свой подниму, фигурально выражаясь?
— Великое дело, — пробормотал Абрам Федорович, и Алексею показалось, что дядька начал взирать на него с нешуточным уважением, даже немного боязливо.
— Иона важен, он ключ ко всему будет. Тем паче я уже убедился, что командный состав церкви — игумены, архимандриты и архиереи — настроены против царя, правда, его боятся. От них многое зависеть будет в нужный момент. Так что пора начинать активную вербовку сторонников — мне и тебе высших, а те сами на низы директивы спустят.
— Да, это так, на прихожан и паству они влияют, а монахи переменами нынешними сильно тяготятся.
— Это я уже понял, имел беседы в дороге. Теперь спрошу о самом главном — какие полки в Москве есть, и как начальные люди к царю относятся? И что солдаты считают, их настроения, если знаешь?!
— Два фузилерных и драгунский полки, артиллерия имеется. Да гарнизонной пехоты два полка — они набраны взамен стрельцов из солдат и рейтар прежних полков, старых и негодных к полевой службе — караулами стоят, разбойников ловят, и опять же рекрутов обучают для армии. Да два эскадрона местных опять же драгун — на тех разъезды по трактам.
Алексей кивнул — из истории знал, книги ведь читал, что число гарнизонных войск при Петре было не меньше, чем полевых, только людской контингент был в них гораздо хуже качеством, да и офицеров меньше. Стрельцов царь на дух не переваривал, разогнал по России все полки. Однако обходиться без них было трудно, вот и ввел аналог, не регулярную же армию в полицейских делах использовать. И тех же стрельцов, но под другим «соусом» в полки эти зачислил, а к ним городовых казаков добавил — к казачеству царь тоже относился настороженно, причем к любому. Вольностью от них попахивало, а это одно раздражало Петра.
— Гарнизоном сейчас начальствует генерал-майор Федор Балк, из нашей немецкой слободы. Там и других иноземцев много — а они царю верны. Все подчиняются князю-кесарю Ивану Федоровичу Ромодановскому, что хоть и шурином приходится, но царскую руку крепко держит, хотя, как и отец его, ко мне благоволит.
— Хреново, — пожал плечами Алексей. На воинскую силу никак не опереться — старший офицерский состав за царя Петра, тот умеет людей сортировать и назначать. А потому с военным переворотом дело не выгорит — рассчитывать на бунт сродни «Медному» безумие. Регулярная армия его раздавит и не заметит. В отчаянной попытке найти хоть минимальную точку опоры он спросил, но чувствовал безнадежность:
— Офицеры хотя бы есть, на кого можно положиться в этом деле — капитаны, майоры или полковники?!
— Не ведаю, царевич, кто и чем дышит, — глухо отозвался Абрам Федорович. — Тяжело с ними разговаривать, о любом слове донести могут. Есть двое, на кого положиться можно — тебе на них опереться нужно, но они в отставке оба как четыре года.
— Кто такие?!
— Царевич Сибирский Василий Алексеевич, сын Иш Салтана — зело недоволен, что царь повелел детей его считать князьями и от Сибири вдалеке держит. Живет близ Рузы, жена его родная сестра царицы Агафьи, дяди твоего царя Федора Алексеевича. Твою сторону держит крепко.
— А второй?
На вопрос Алексея дядя неожиданно замялся, потом принялся нехотя говорить, тщательно подбирая слова:
— Подполковник в отставке Степан Глебов. Ты только не суди свою мать, ей в монастыре не сладко — денег ведь на содержание царь ей не отпускает, мы поддерживаем. Ее ведь замуж за него хотели выдать, но склонили голову перед решением царицы Натальи Кирилловны…
— Понял, не дурак, — угрюмо отозвался Алексей. Он вспомнил имя — но в книгах писали про майора. Видимо в этом чине он стал любовником царицы Евдокии, что томилась в Суздальском Покровском монастыре. И был жестоко казнен Петром — умирал 14 часов на колу на глазах царицы, а чтобы не замерз, «добрый» царь приказал накинуть на него тулуп. Одновременно казнили игуменью и еще несколько человек, остальных женщин и мужчин выдрали кнутом за «монастырский заговор», включая бывшую царицу. А Глебова после смерти предали «анафеме».
— Он рекрутов собирал, а служить начинал в «потешных», в Преображенском полку. Но отец в Сибирь воеводой уехал, и он с ним. Вот чина и не выслужил — майором все время. Но гарнизонные полки знает хорошо, он ведь солдат для них набирал.
— На безрыбье и устрица креветкой покажется, — усмехнулся Алексей. И посмотрев на дядю произнес:
— Переговорю с ними лично. Они ведь хорошо знают сослуживцев и укажут на тех, кто может быть царем недовольным. Причин ведь много бывает, и разных. Сломали продвижение по службе одному, второму чин не дали, у третьего родственников казнили. О том нам знать надобно, а потому всех проверить надобно, а нужных приветить…
Глава 6
— Каким же ты уродцем стал, твое царское высочество, наследник престола и кронпринц Московский, кавалер орденов святого Андрея Первозванного и Белого Орла!
Шрам шел поперек лица с правой стороны, от брови по щеке, зацепив нос, сильно пострадавший от соприкосновения с острой сталью. Смотрелось, конечно, очень мужественно, но приметно — а при его нынешним положении самозванца, такое чревато последствиями, причем нехорошими. А в дорогу собираться нужно — попасть в Брауншвейг и отдать бриллианты, затем выйти на контакт со шведами.
Фрол хорошо запомнил обстоятельный разговор с царевичем, и вызубрил данную им инструкцию. Причем буквально все — кому и что обещать, причем в таких выражениях, что потом настоящий кронпринц от всего с легкостью отречется. Но