Том часто вспоминал леди В’Деликона. Ему не довелось поговорить с нею в течение тех десяти дней, пока он поправлялся, но он знал, что именно по ее приказу ему предоставили роскошный номер, который обслуживали слуги уровня дельта. Когда же Том выздоровел, один из личных арахнаргосов леди отвез его назад, во владения Даринии, где ему поручили выполнять самые необременительные обязанности.
Некоторое время он пребывал в полной апатии: Лимава осталась во владении графа Болтривара. Она перешла в распоряжение графа в обмен на передачу под ее личное командование эскадрона арахнаргосов. Это тоже было стремительное продвижение по служебной лестнице. В душе Тома смешались в равной доле и горечь, и облегчение.
Потом он подчинился обстоятельствам. Отношение к нему изменилось. Некоторые слуги стали более дружелюбны; другие, наоборот, отдалились. Но настоящие перемены произошли внутри Тома. Теперь он знал, до какого предела мог бы дойти.
Смутные сны, в которых он видел кружащиеся водовороты и бледные трупы, посещали его каждую ночь.
Том усиленнее занимался, не давая себе передышки ни в чем.
Время от времени в школе Логики появлялся бледный худой юноша. Всякий раз он беседовал с лордом Велондом и другими логософами. До Тома доходили слухи о нем. Этот юноша, как говорили, был настоящим гением, чья проницательность и интуиция казались чудом. Наверное, так оно и было, потому что гость работал в институте Истины.
Брак Кордувена с леди Сильваной был аннулирован.
Кордувен уехал в военную школу Такегавы. Это казалось невероятным, но так говорили… Леди Сильвана возобновила занятия в школе Логики и очень быстро погрузилась в них с головой. Все чаще она замещала свою мать при выполнении официальных обязанностей. Впрочем, Том ничего не знал о состоянии здоровья леди Даринии. Зато узнал кое-что интересное о себе.
Однажды, во время перерыва в школе Логики, он услышал:
– Это гений, хотите верьте, хотите – нет…
Фраза донеслась со стороны сгрудившихся школяров. Том почувствовал на себе их взгляды украдкой и понял, что говорят именно о нем.
Сам Том так о себе никогда не думал. Какой он гений?! Просто он много работает, вот и все. Уж лорд-то Велонд понимает, насколько мало в Томе от гения. В противном случае Том бы давно был переведен в институт Истины, хотя и являлся всего лишь слугой.
Вот, к примеру, Жак покинул дворец. Он перешел работать на основной склад товаров, облагаемых пошлиной. Склад находился на окраине владений леди Даринии, и Жак стал отвечать за весь сектор.
Но на Тома никто не возлагал новых обязанностей, и никто не продвигал его по службе.
* * *
Уроки с мистресс э’Налефи также продолжались. И уважение Тома к ней только усиливалось. Э’Налефи принадлежала к альфа-классу и, как подозревал Том, обладала гораздо большими способностями, чем многие из господ. Она совсем загоняла Тома, но никогда не хвалила его. Однако, когда он отмечал свое двадцатитрехлетие (так было принято среди слуг; человек же благородного происхождения должен был отмечать свой восьмитысячный день), она подарила ему маленький кристалл.
Загрузив его в инфор, Том обнаружил, что у него появилась первая официальная публикация: «Играя в парадокс. Собрание стихов Томаса Коркоригана». Эта была награда за академические успехи, в счет набранных очков.
И всего-то девять стандартных лет прошло с тех пор, как таинственный Пилот встретилась с одиноким сочинителем Томасом Коркориганом.
* * *
Казалось, внутренняя обстановка в школе Логики изменилась не столько благодаря уважению, которое завоевал Том, сколько благодаря чувству удовлетворения, которое он испытывал при мысли о близости цели и о том, что тренировки подходят к концу.
«Тетушка Антиномия танцует фрактальный гротескный танец» – так была названа вторая публикация Тома, веселая, но довольно сложная для понимания. Самым странным было то, что однажды он увидел улыбающегося лорда Велонда, читающего о парадоксальных подвигах Тетушки.
Как-то утром Тэт, дежуривший по кухне в утреннюю смену, войдя в комнату к Тому, сказал, что тот должен немедленно прибыть в школу Логики.
– Я смогу быть там не раньше чем через час.
– Я знаю. Но не это главное… Дело в том, что, пока ты будешь там находиться, мне надо будет собрать твои вещи. Тебе предстоит далекое путешествие.
Внутри Тома что-то оборвалось.
– Ты не знаешь, в чем дело?
– Извини, приятель. – Тэт покачал головой. – Я и других спрашивал, но никто ничего не знает.
* * *
В кабинете лорда Велонда было большое круглое окно, выходившее на дальнюю пещеру, стены кабинета были отделаны обыкновенной яичной скорлупой. Как обычно, повсюду валялись кристаллы – абстрактные мозаики, выложенные из фиолетовых, черных, оранжевых и красных кусочков. Том никогда не понимал системы, по которой их раскладывали, но лорд Велонд всегда безошибочно находил нужный ему кристалл. Дюжина эзотерических дисплеев светилась сквозь шестимерные остовы дендримеров.
В кабинете его ждал лорд Велонд прямой и величественный. С ним была мистресс э’Налефи, сдержанная и спокойная, и какой-то незнакомец.
– Доброе утро, Том, – сказал лорд Велонд. Незнакомец оказался тем самым юношей, признанным гением из института Истины.
– Лорд Авернон. – Вытащив из памяти это имя, Том поклонился. – Лорд Велонд, мистресс э’Налефи.
– Гм, – лорд Велонд откашлялся. – Очень хорошо, но Авернон еще в меньшей степени, чем я, настаивает на соблюдении церемонии.
В глазах мистресс э’Налефи Том уловил выражение неодобрения этой вольности. Ее голос звучал по-деловому:
– Вам нужно будет отправиться в путешествие, Том.
Он улыбнулся:
– Я обещаю все записывать. И усиленно заниматься исследованиями.
Ответом ему был резкий кивок.
– На этот раз у меня для вас только одно задание. – Она выдержала его пристальный взгляд. – Вам надо разработать план логософического исследования. И, – она подняла руку, не давая Тому отвечать, – не говорите пока ничего. Это вам под силу.
Лорд Велонд протянул Тому кристалл:
– Ваш маршрут. В этом году Созыв будет проводиться во владениях графа Шернафила. Вы оба будете присутствовать на нем, – он кивнул в сторону лорда Авернона.
– Милорд! – Том поклонился.
А потом случилось нечто неожиданное.
– Я хочу поблагодарить вас. – Бледный Авернон протянул Тому руку, как будто был ему ровней. – Хотя и не знаю, что сказать.
Мистресс э’Налефи громко вздохнула.
– Я… – от волнения у Тома перехватило горло. Они пожали друг другу руки, как это принято среди благородных людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});