денег.
Мужчине было трудно быть в семье и в то же время не быть в ней. Все хорошие и высокооплачиваемые рабочие места достались мужчинам, которые были сделаны — вот как это работало. Остальные несли на себе проклятие быть солдатами на всю жизнь, основанное исключительно на том факте, что они не были рождены с итальянской кровью. Это было суровое правило семьи, старое как мир, и правила почти никогда не нарушались. Все существование Винсента было посвящено семье; однако он никогда бы не захотел оказаться на месте отца Лейка. Знать, что он всегда хотел быть семейным человеком, но был вынужден находиться в самом низу иерархии, было бы худшим кошмаром Винсента.
Лейк была права. Он не мог винить ее отца больше, чем винил себя за то, что оставил ее там в тот день несколько месяцев назад и ни разу за все эти годы не заметил, что что-то могло быть не так. Он не имел ни малейшего понятия, пока его интуиция не закричала ему, что в тот день что-то было не так.
Но я, блядь, все равно ее бросил.
Ей не нужно было беспокоиться о том, что он расскажет ее отцу; он и не собирался этого делать. Если бы он это сделал, ее отец получил бы удовольствие, убив их, и он собирался убедиться, что удовлетворение будет только его.
Винсент посмотрел на спящее лицо Лейк.
— Он больше не вернется домой, не так ли? Ему стыдно, что я работаю в казино.
Часть его сломалась в тот момент, когда эти слова слетели с ее губ. Он так волновался, что сломает ее, если они будут вместе, но дело в том, что она уже была сломлена. Он собирался собрать ее воедино по кусочку за раз, и он начал это с того, что прогнал тьму внутри себя.
Лейку нужно было, чтобы его совесть вернулась. Он не мог больше выносить, как она смотрит на него со страхом. Она слишком долго боялась, и с этого момента он собирался сделать все возможное, чтобы сделать ее счастливой, даже если это означало потерять часть себя. Он очистил свою память от нее несколько месяцев назад, но именно тогда он сказал себе, что пришло время начать новую игру.
— Мы всего лишь друзья, Винсент.
Он понимал, что в этот момент ей нужен друг, так что именно им он и будет. Вплоть до тех пор, пока этот рыжий урод не уйдет, или он не убьет его первым. Затем он собирался убедиться, что она поняла, что они больше не будут просто друзьями.
Он не собирался рассказывать ей о том, что погасил ее долг. Это только напугало бы ее, узнав, что ей пришлось работать, потому что этот жуткий ублюдок был неравнодушен к ней. По крайней мере, это было то, что он говорил себе. Правда заключалась в том, что она планировала больше не ходить в колледж, и больная часть его разума не хотела, чтобы она это делала; поэтому он боялся сказать ей, что ей больше не нужно работать, думая, что она может уйти от него. У него был месяц, чтобы заставить ее захотеть остаться, и он собирался чертовски убедиться, что она это сделает.
Он застонал, когда Лейк придвинулась ближе к нему, ее задница потерлась о его член.
Черт, это будет долгий месяц.
* * *
Лейк нахмурилась, когда на следующий день проснулась в пустой постели, как и в прошлом месяце. Она никогда бы не призналась в этом, но ее всегда бесило то, что его никогда не было рядом по утрам.
Выйдя из своей спальни в коридор, чтобы пойти в ванную, она почувствовала какой-то восхитительный запах. Ммммм…
Она быстро пошла в маленькую ванную, чтобы как можно быстрее освежиться. Уходя после того, как выплюнула остатки воды с зубной пастой, она направилась в крошечную кухню.
— Да, мое любимое блюдо — блинчики с беконом!
Ее рот практически наполнился слюной, когда она увидела огромную стопку валетов.
Она пошла, чтобы взять несколько тарелок из шкафчика, чтобы поставить на стол, но чья-то рука протянулась и схватила ее за талию, прежде чем она оказалась прижатой к твердому обнаженному телу.
— Иди, сядь. Я сам все сделаю. — Он поцеловал ее в макушку.
Лейк оттолкнулась от его обнаженной груди.
— Прекрати это, Винсент. Сколько раз я тебе говорил, что тоже могу помочь? Я не ребенок. И сколько, черт возьми, раз я говорила тебе надеть рубашку?
Винсент злобно улыбнулся, прежде чем отпустить ее.
— Почему это тебя так беспокоит?
Она пошла, чтобы сесть за стол, решив отвечать ему только мысленно. Потому что ты идеальна, и меня убивает смотреть на тебя. Вот почему.
Она смотрела, как он расставляет еду на столе вместе с тарелками. Затем он открыл до смешного полного холодильника и налил им немного апельсинового сока. Она внимательно посмотрела на него, когда он начал накладывать себе на тарелку. Он кажется другим.
Он откусил кусочек бекона.
— Детка, как бы мне ни нравилось, что ты пялишься на меня, тебе нужно поесть.
Лейк велела своему телу игнорировать тот факт, что ей нравилось, когда он называл ее так, а потом сморщила нос.
— Почему ты выглядишь таким счастливым?
— Что, я не могу хоть раз быть чертовски счастливым?
Она покачала головой.
— Ты никогда не радуешься, когда я собираюсь идти на работу, и ты приготовил мое любимое блюда. Я не знаю… Просто кажется, что ты празднуешь.
Он пожал плечами.
— Ну, прошел месяц с тех пор, как ты начала работать. Просто подумал, что ты заслуживаешь чего-то особенного.
Черт возьми. Он почему-то всегда выставляла себя придурком. Она начала накладывать себе на тарелку какую-то вкуснятину.
— Спасибо. Это было очень мило с твоей стороны.
— Я знаю, как ты можешь по-настоящему отблагодарить меня. — Винсент подмигнул ей.
Лейк рассмеялась.
— Ты не сдаешься, не так ли?
— Никогда.
Лейк улыбнулась ему и принялась за еду. Сначала это был долгий, тяжелый месяц, и она не думала, что выжила бы без него. Она все еще не видела своего отца с того дня в кабинете Данте, но Винсент убедился, что с ним все в порядке. Если быть честной, он решил для нее много проблем, и на самом деле она должна была винить только себя.
Каждый день она работала в казино, не желая брать выходной, и каждый день он