И такие еще превентивные меры предосторожности принимают луговые собачки: все высокие и густые растения на 30–40 метров вокруг колонии они вырывают с корнем или перекусывают, даже кусты удаляют в меру своих сил — освобождают от зарослей границы колонии, чтобы под их прикрытием не подобрался бы на опасное расстояние какой-либо наземный враг. В пределах же самой колонии тоже кусты и высокие травы подгрызают и уносят прочь, оставляют только те растения, которыми кормятся.
В благоприятные годы луговые собачки сильно размножаются, и им уже тесно становится в пределах колонии. Тогда на ее периферию переселяются старые самцы и супружеские пары, оставившие свое старое жилище в полное владение потомкам. Следовательно, подземный «город» этих грызунов растет, подобно нашим городам: заселяются пригороды, окраины поселения.
Все это происходит летом, весной и осенью. Зимой же не слышно ни свиста, ни тявканья луговых собачек: все они, как медведи в берлогах, спят в глубине подземелий, заткнув предварительно все входы в него земляными пробками.
«Государства» насекомых
Сообщества насекомых достигают того наивысшего и поразительного сотрудничества и «дисциплины в труде», обороне и взаимопомощи, которые порой граничат с чудом! Тысячи и миллионы маленьких созданий все усилия свои устремляют на достижение одной общей цели с такой слаженностью и взаимодействием, как ни одно существо в мире.
Самоотверженная работа от зари до зари и так всю жизнь, которая свершается в ульях, муравейниках или термитниках, внешне напоминает человеческий труд и быт. Но аналогия эта поверхностна, и предсказания фантастов-пессимистов о том, что, дескать, со временем человечество уподобится муравьям, не верны.
Социальные насекомые рождаются с готовыми уже морфологическими формами тела и инстинктивными навыками, которые позволяют им заниматься только одним каким-либо трудом. Иначе говоря, солдат-термит не может стать рабочим или «царем» уже в силу одних лишь физических своих особенностей (и инстинктивных тоже). И так же никакие «дворцовые перевороты» не заставят рабочего-термита стать «царицей» или «царем». У них к этому просто нет никаких природных данных.
Мы же, люди, и физически и психически рождаемся равными. И потенциально каждый человек по воле случая или собственных дарований может достигнуть высокого положения в обществе. И главное, мы действуем, руководствуясь разумом, насекомые — лишь инстинктом.
Неверным будет и сравнение каст насекомых с рангами зверей, птиц и других животных, у которых есть иерархия. У насекомых каста — неизменяемая, от рождения до смерти одна и та же. В иерархии потенциально любое животное с возрастом, мужая, может подняться вверх по иерархической лестнице либо, старея и слабея, опуститься вниз. Общественным насекомым это не дано.
«Труд» царицы (а точнее говоря, самки, общей их матери) состоит лишь в том, чтобы непрерывно откладывать яйца. Огромная в сравнении со своими чадами, лежит она, раздутая, словно бочка, в большой гнездовой камере и не может ни двигаться, ни есть сама. «Рабочие»-термиты особой касты кормят ее, буквально изо рта в рот передавая ей уже соответственно обработанную пищу. Другие же рабочие едва успевают уносить в определенные гнезда исторгнутые из ее чрева яйца.
«Солдаты»-термиты, с массивными головами и челюстями, заботятся лишь об охране сообщества. Есть и другие касты у термитов, например склейщики, брызгуны и пр.
У многих муравьев нет иных каст, кроме «рабочих», самцов и самок. Но у некоторых «касты» есть, например у муравьев-листорезов. Головастые солдаты охраняют входы в муравейник и дороги, ведущие к деревьям, с которых муравьи собирают обильный урожай листьев. Разрезанные, размельченные другими кастами муравьев, они идут на удобрение для грибов, которые муравьи специально и очень умело разводят в своих жилищах и которыми кормятся. Вырезанные из листьев большие пластины переносят в гнезда муравьи особой касты — «носильщики», крепко, массивно сложенные и резвые на бегу. Груз у них забирают муравьи ростом поменьше (опять иная каста, а ухаживают за грибными садами, за куколками и яйцами опять-таки муравьи особых каст).
У пчел нет каст (только матка, трутни и рабочие пчелы, морфологически разные). «Трудовая специализация» производится по возрастному принципу: подрастая, каждая пчела выполняет то одну, то другую работу, которая у термитов лежит на попечении разных каст, от рождения к ней приспособленных.
За исключением термитов, все «общественные» насекомые принадлежат к отряду перепончатокрылых. Это молодая группа (в эволюционном смысле). Появились перепончатокрылые на Земле вместе с цветковыми растениями, примерно 60–70 миллионов лет назад.
Термиты, напротив, древняя группа. Они сродни тараканам, и эволюционный их возраст велик — до 300 миллионов лет.
У общественных перепончатых (пчел, ос, шмелей, муравьев и пр.) рабочие касты формируются из недоразвитых самок. У термитов же рабочие касты несут в себе недоразвитые задатки как мужского, так и женского пола. Своего рода недоразвитые гермафродиты.
У перепончатокрылых гнездо закладывает одна самка. У муравьев в пору размножения у самцов и самок вырастают крылья. Следует брачный полет, и после оплодотворения самцы погибают. Колонии же термитов обязаны своим появлением на свет «королевской паре» — самцу и самке. Они вместе основывают гнездо. Оно быстро разрастается и вглубь и вверх над землей. Миллионы потомков «королевской пары» заняты неутомимым трудом, а самец и огромная в сравнении с ним, вся как бы разбухшая самка живут вместе многие годы в самой обширной в термитнике гнездовой камере.
Сравнительно немногие перепончатокрылые избрали жизнь в сообществе: примерно из 100 тысяч их видов общественных только 6 тысяч муравьев и несколько сот видов ос, пчел и шмелей.
«Социальная» жизнь насекомых произошла, очевидно, из особых форм заботы о потомстве. Некоторые одиночные пчелы и осы, например, любят закладывать собственные гнезда в непосредственной близости от того места, где сами родились. В течение лет и десятилетий такое поселение превращается в «ложную колонию», в которой иногда сотни самок выводят потомство в ближайшем соседстве. Каждая из них занята своим делом и не помогает соседкам. Но со временем, через несколько миллионов лет, разве не могла такая «ложная колония» превратиться в истинное сообщество?
Другой перспективный путь развития «социальной» жизни показывают маленькие пчелы галикты, широко распространенные по свету. Свои гнезда некоторые из них закладывают в земле — простая норка, в конце ее — сложенный из глины комплекс похожих на соты ячеек. Некоторые галикты, наполнив эти ячейки кормом и отложив на него яйца, погибают. Другие же еще долго не умирают. Они охраняют гнездо и доживают до того радостного события, когда в нем появляется потомство. Вскоре оно разлетается во все стороны, и мать умирает.