Убедившись, что Мэри одна и на помощь ей никто не придет, Потрошитель удовлетворенно ухмыльнулся, явно радуясь случаю разделать очередную жертву не спеша и в приятной обстановке. Эта ухмылка так взбесила Эндрю, что он едва не бросился на убийцу, позабыв о том, что должен стрелять. Расправа на расстоянии, при посредничестве пистолета, теперь казалась ему чересчур хладнокровной, стерильной. Охватившая Эндрю ярость требовала совершенно иного выхода. Задушить негодяя голыми руками, забить до смерти рукояткой револьвера, медленно растерзать, вырвать из тела проклятую душу. Эндрю рванулся было к своему врагу, но вовремя сообразил, что габариты Потрошителя и отсутствие опыта рукопашных схваток определенно не оставляют ему шансов на победу и лучше положиться на огнестрельное оружие, чем на силу мускулов.
Потрошитель с благодушным любопытством взирал на незнакомца, недоумевая, откуда он взялся. Эндрю предусмотрительно остановился в нескольких метрах от него, как ребенок, который опасается приближаться к клетке со львом. Разглядеть лицо преступника в темноте было невозможно, но Харрингтон решил, что это к лучшему. Молодой человек поднял револьвер и, как наказывал Чарльз, прицелился в грудь. Если бы он выстрелил сразу, без колебаний и размышлений, подчиняясь мгновенному импульсу, все прошло бы без осложнений, быстро и гладко, как успешная хирургическая операция. Но Эндрю, к несчастью, задумался, осознал, что ему предстоит выстрелить не в оленя и не в бутылку, а в человека, и эта мысль парализовала его, заставила палец застыть на спусковом крючке. Потрошитель повернул голову, удивленно и насмешливо вскинул бровь, и Эндрю почувствовал, что рука, сжимающая револьвер, дрожит. Это обстоятельство окончательно лишило его воли, и Потрошитель успел воспользоваться секундами промедления, чтобы выхватить из-под пальто нож и броситься на противника, метя ему в яремную вену. Прыжок хищника вывел Эндрю из оцепенения. Ночную тишину разорвал звонкий, лаконичный одиночный выстрел. На груди у Потрошителя расплылось темное пятно. Продолжая целиться, Эндрю смотрел, как он, шатаясь, отступает назад. Опустив наконец горячий и влажный пистолет, Харрингтон подивился, что остался невредимым после столь яростной атаки. И тут же почувствовал резкую боль в левом плече. Не отрывая глаз от Потрошителя, качавшегося из стороны в сторону, как вставший на задние лапы медведь, Эндрю ощупал плечо и понял, что лезвие, хоть и не достало до его горла, вспороло пиджак и разрезало кожу до мяса. Однако, судя по тонкому ручейку крови, рана была не слишком глубокой. Потрошитель тем временем продолжал бороться за жизнь. Сделав несколько неуклюжих шагов назад, он начал сгибаться пополам, а окровавленный нож выпал из его руки, звякнул о брусчатку и растворился во тьме. Раненый издал хриплый стон, рухнул на одно колено, будто отдавая своему убийце королевские почести, и снова застонал — на этот раз тонко и прерывисто. Потрясенный видом столь мучительной агонии Эндрю оттолкнул Потрошителя, и тот как подкошенный рухнул на мостовую.
Харрингтон опустился на колени, чтобы проверить, мертв ли злодей, но тут дверь каморки распахнулась, и на пороге возникла встревоженная шумом Мэри Келли. С большим трудом поборов желание взглянуть в лицо той, кого он восемь лет считал умершей, Эндрю резко отвернулся, вскочил на ноги и бросился прочь. Вслед ему летел истошный крик: «Убийца! Убийца!» Выскочив из арки, он решился обернуться и в неровном свете из распахнутой двери увидел, как Мэри склоняется над трупом, как она бережно, почти с нежностью закрывает мертвые глаза тому, кто в другой жизни, теперь казавшейся сном, страшно искромсал ее ножом.
Конь ждал его у ограды. Задыхаясь от быстрого бега, Эндрю отвязал его и вскочил в седло. Несмотря на смятение, он не заблудился в лабиринте кривых улочек и легко отыскал обратную дорогу. Только за городом молодой человек начал успокаиваться и смог обдумать случившееся. Да, он убил человека, но, по крайней мере, сделал это, защищая свою жизнь. И к тому же он убил не просто человека. Эндрю покончил с Джеком Потрошителем, спас Мэри Келли, изменил прошлое. Теперь он яростно пришпоривал коня, сгорая от нетерпения узнать результаты. Если все прошло как надо, Мэри, возможно, не только жива, но и стала его женой. Интересно, есть ли у них дети? Двое, а может быть, трое? Молодой человек изо всех сил погонял коня, словно боялся, что, если он промедлит, ожидавшее его счастье окажется пустой мечтой.
Уокинг по-прежнему мирно спал, и Эндрю всей душой надеялся, что царящий вокруг покой ничто не нарушит и он сможет без происшествий до конца выполнить свою миссию. Спешившись, он открыл калитку и замер: на пороге дома его ждала молчаливая темная фигура. Немедленно вспомнив о печальной судьбе друга Уэллса, Эндрю решил, что страж времени явился покарать его за вмешательство в прошлое. Стараясь не поддаваться панике, он вытащил пистолет и прицелился незнакомцу в грудь, как Чарльз советовал поступить с Потрошителем. Увидев оружие, черный человек метнулся прочь и скрылся в темных зарослях. Эндрю, не опуская револьвера, следил за его кошачьими движениями и не двигался с места, пока незнакомец, перемахнув через ограду, не бросился наутек вниз по улице.
Лишь когда темная фигура скрылась из вида, Эндрю убрал оружие и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы совладать с нервами. Неужели этот человек убил друга Уэллса? Этого Эндрю не знал, но теперь, когда незнакомец бежал, это было не так уж важно. Харрингтону предстояло залезть на чердак. Полагаться приходилось лишь на правую руку, левая ныла, и боль становилась сильнее от каждого движения. И все же молодой человек без приключений добрался до чердака, где его ожидала машина времени. Измученный, слабый от потери крови, он забрался на сиденье, выставил на панели управления нужную дату и, бросив прощальный взгляд на восемьдесят восьмой год, без колебаний опустил рычаг.
Когда повсюду снова засверкали молнии, Эндрю и не думал пугаться. Душу его наполняло особое теплое чувство, что охватывает каждого из нас перед возвращением домой.
XVI
Когда погасли последние искры и печальные перышки дыма, будто после боя подушками, перестали витать в воздухе, Эндрю с изумлением обнаружил, что Чарльз, Уэллс и Джейн по-прежнему стоят у порога, там же, где он их оставил. Он попытался торжествующе улыбнуться, но дурнота и боль, которая становилась все сильнее, превратили его улыбку в мучительную гримасу. Стоило ему подняться на ноги, чтобы вылезти из машины, как стало видно, что по его левой руке самым вульгарным образом стекают ручейки крови, грозя запачкать пол.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});