заслышав грохот мотоциклетных двигателей. Я попробовал посчитать, сбился на втором десятке, начал сначала — и бросил это дело, когда из дверей показалось еще несколько человек. От спешивших к нам фигур разве что не рябило в глазах: взрослые, подростки, дети, мужчины, женщины, старики… И вряд ли только члены семьи, охрана или какая-нибудь местная прислуга. Кое-кто шел не от дома, а со стороны дороги, по которой мы приехали… или со стороны пляжа. На мгновение показалось, что рано или поздно здесь будет вообще весь Барнстейбл.
Впрочем, неудивительно — вряд ли в место вроде этого часто наведываются байкеры на гремящих на всю округу железках.
— О-о-о, джентльмены… и леди. — Кеннеди усмехнулся и покачал головой. — Кажется, сейчас вам придется познакомиться с моей матерью. Прошу любить и жаловать — миссис Роуз Элизабет Фицджеральд Кеннеди.
Ее я узнал сразу — невысокая темноволосая женщина буквально летела впереди всей толпы. По моим подсчетам почтенной бабушке семейства должно было уже исполниться лет семьдесят, если не больше — но выглядела она заметно моложе, да и двигалась весьма проворно… пожалуй, даже слишком проворно для своего возраста. Или только когда между нами осталось около десятка шагов я, наконец, понял, в чем дело.
От бабуси Кеннеди заметно “фонило” магией!
Не слишком могучей, сырой, грубоватой и какой-то неровной — вряд ли за все долгую жизнь старушку хотя бы пытались научить управлять доставшейся от родителей силой. И все же за десятилетия природный талант набрал обороты и укрепился настолько, что она могла использовать его, сама того не подозревая. Конечно, на полноценные заклятья или сложные плетения ее умений бы не хватило, но понемногу подпитывать себя магической энергией, сохранять здоровье… продлевать годы.
— Бобби! Господи, как же я рада тебя видеть! И с тобой сам господин президент? — Радость на лице миссис Кеннеди вдруг сменилась тревогой. — Подожди… Так, значит, это правда? Неужели в Вашингтоне действительно все так плохо?!
— Да, мам… к сожалению. Ты бы знала, что нам пришлось пережить. Если бы не эти парни — вряд ли мы смогли бы сюда добраться. — Кеннеди протяжно вздохнул. — Ублюдки, которые убили Джона, лезли буквально из всех щелей.
— Господь милосердный… А я говорила, что добром все это не кончится. Старикашка Гувер не успокоится, пока на отправит на тот свет нас всех до единого! — Миссис Кеннеди осторожно взяла сына под руку и продолжила уже вполголоса: — Но скажи… кто все эти люди? Они не очень-то похожи на службу безопасности!
Большинство парней из банды толклись у мотоциклов, но мы с Хельгой, Нелли и Гризли стояли достаточно близко, чтобы рассмотреть обоих как следует. И если мне перед визитом в Белый дом досталось хоть что-то похожее на пиджак, то остальные выглядели, как подобает байкерам. И едва ли кожаные куртки, перепачканная дорожной пылью джинса и футболки с черепами вызывали у добропорядочной старушки хоть что-то, похожее на доверие.
— Они спасли нас всех, мам, — рассмеялся Кеннеди. — Это… мои новые друзья. Князь Горчаков из России, а с ним…
— Меня зовут Гризли, мэм.
Здоровяк возвышался над толпой вокруг минимум на голову, но все равно выглядел так, будто то ли слегка побаивался худенькой старушки, то ли почему-то отчаянно хотел произвести на нее хорошее впечатление. Он неуклюже поклонился, отступил назад и замер, едва заметно переминаясь с ноги на ногу. Миссис Кеннеди молча кивнула но, похоже, осталась довольна — и тут же переключилась обратно на сына.
— Я рада, что ты цел, Бобби. И хорошо, что вы привезли господина президента. В такие дни не найти места безопаснее, чем дом твоего отца… Вся семья собирается — Эдди уже приехал.
— А Юнис и Сардж?
— Удрали из Балтимора и едут сюда. — Миссис Кеннеди неторопливо зашагала к дому. — Ты же их знаешь — эти двое не из тех, что дадут себя угробить. И знаешь, Бобби, я не…
Дальше я не слушал — во-первых, меня это вряд ли касалось, а во-вторых — разговор матери и сына явно стремительно превращался в перечисление имен родни и ближайших сподвижников семейства Кеннеди. Это определенно могло затянуться надолго — так что я просто молча поплелся следом.
— Ну и денек, бро. Это было… полное дерьмо! — Гризли задумчиво огляделся по сторонам. — Черт возьми, мы в Массачусетсе! Никогда бы не подумал, что заберусь так далеко на север.
— Полегче, молодой человек! — Миссис Кеннеди вдруг обернулась и погрозила нам пальцем. — Если вы спасли моего сына и господина президента — это не значит, что я позволю вам выражаться в моем доме!
Ого! А слух у бабуси, оказывается, еще тот.
— Да, мэм. — Гризли втянул косматую голову в плечи. — Конечно, как скажете, мэм.
— Блестяще! — прошипела Хельга, хватая меня под руку. — Куда ты меня притащил, Горчаков?
— В Барнстейбл… полагаю. — Я пожал плечами. — В дом почтенных родителей господина сенатора.
— Именно! Стрельба, гонки по дворам, заговоры — все это еще можно пережить. — Хельга огляделась по сторонам и заговорила еще тише. — Но целое семейство добропорядочных граждан?.. Если все Кеннеди такие же, как эта старушенция — я наложу на себя руки!
— Держись, фрайин. — Я вздохнул и осторожно приобнял Хельгу за плечо. — Зато нас здесь хотя бы накормят. А если повезет — даже дадут выспаться в нормальной постели.
— Очень на это надеюсь, Горчаков. Убить готова за подушку и горячую ванну… Я серьезно!
Глава 31
В чем-то Хельга оказалась права. Точнее — угадала заранее. А я оценил масштабы бедствия, только когда мы оказались в гостиной дома Кеннеди. Даже пройти внутрь оказалось той еще задачкой — у двери столпилось человек двадцать, а то и больше. Первыми, конечно же, пропустили хозяйку с сыном, потом президента, потом стариков с невесть откуда взявшейся детворой, за ними уцелевших парней из службы безопасности… В общем, до нашей банды очередь дошла не сразу. И когда все-таки дошла, я успел даже на мгновение пожалеть, что влез во весь этот балаган с побегом из Вашингтона.
Гостиная отчего дома господина сенатора размером немногим уступала бальным залам во дворцах петербургских аристократов, но народу в нее набилось столько, что яблоку было негде упасть — можно сказать, в буквальном смысле. Я даже не стал пробовать сосчитать легион родственников, друзей, соседей и еще черт знает кого. Самому маленькому из присутствующих едва исполнилось пять лет, а самый старый — седовласый мужчина в кресле-качалке у камина — выглядел ровесником деда, если не старше.
И все же большая часть этой толпы определенно носили одну фамилию.