Конечно, «незалеченные раны» и «расстроенное здоровье» – не те причины, по которым в разгар войны сдают командование. Бичерахова вынудили подать в отставку, и он должен был подыскивать нужные слова прощания со своими казаками, рассчитывая сохранить свое детище для дальнейших боев. То, что в трех из четырех вариантов говорится о временной сдаче должности, говорит о том, что Бичерахов все же берег отряд для себя, рассчитывая когда-то вернуться. На это же была нацелена и описанная выше реорганизация армии. Апелляции к Временному Всероссийскому правительству, свергнутому адмиралом Колчаком почти два месяца назад, могут показаться странными. Как представляется, Бичерахов, которому уже нечего было терять, указал именно на то правительство, которое считал легитимным, – основанное на коллегиальности и с участием социалистических сил.
С тем Белым движением, которое к началу 1919 г. уже вполне оформилось организационно и идейно, Бичерахову было совсем не по пути. За прошедшие месяцы Бичерахов удивительно быстро созрел политически. Еще недавно его политическая программа представляла собой смесь политиканских штампов, беспорядочно набранных по пути из Персии в Петровск. Еще недавно государственный порядок в его сознании ассоциировался только с монархическим строем, и он готов был защищать его ценой своей жизни («Если бы я был в Петрограде или в Москве в момент переворота, умер бы за царя»)741. Теперь же он пишет А.И. Деникину: «Цели у нас одинаковые, но абсолютно разные средства. Поэтому мой уход неизбежен. Вы и адмирал Колчак опираетесь на крайне правые круги, а все остальные, включая правые с[оциал]-р[еволюционеры] и с [оциал-] д [емократы] – враги. А это – 9/0 России… Я начинал отряд, опираясь на народ, а не на офицеров и не в районе буржуазного казачества, а в чисто пролетарской среде и при наличии 30-тысячной Красной армии… Моя программа сейчас не поддерживается союзниками, признается вами и адмиралом Колчаком нежизнеспособной. Я верю в свою правду»142.
Надо сказать, Лазарь Бичерахов публично ничем не проявил своей обиды и не скатился до оскорблений. Много раз в различных выступлениях и частных письмах он желал удачи и выдержки генералам Деникину и Пржевальскому, выражал надежду, что им удастся объединить Россию и восстановить порядок в стране. Последнее письмо А.И. Деникину заканчивается словами: «Храни Вас Бог! Лазарь Бичерахов».
Отъезд
Отъезд генерала Бичерахова из Баку состоялся в последних числах января 1919 г.743 Через Батум он направлялся в Лондон. Официальной формулировки целей его поездки обнаружить не удалось. По свидетельствам современников (В.А. Добрынин, Б.В. Никитин, Б.М. Кузнецов, Г.Д. Ивицкий и др.), Бичерахов должен был быть принят английским королем Георгом V, который, по некоторым данным, намеревался вручить ему орден Подвязки и пожаловать титул лорда Англии744. К тому же непосредственно перед отъездом Бичерахова пришло известие о производстве его в генеральский чин британской армии745.
В Батуме ему и его семье английским командованием были созданы более или менее сносные условия для существования: по требованию Бичерахова в выделенной ему небольшой усадьбе был произведен ремонт.
Навсегда покидая Родину, Бичерахов получил на руки командировочные удостоверения (на бланках начальника штаба главнокомандующего войсками и флотом Прикаспийского края) на свое имя, а также на имя жены Надежды Георгиевны, двух родственников (очевидно, родителей) Федора Михайловича и Анастасии Алексеевны Бичераховых, обер-офицера для поручений Аркадия Несторовича Аннибала, шофера Михаила
Родионовича Тернового, помощника шофера Андриана Федоровича Пожидаева и слуги семьи Бичераховых Ивана Андреевича Худина746.
Супруга Л.Ф. Бичерахова Надежда Георгиевна осталась верна своим светским манерам, не пожелав расстаться с дорогим английским автомобилем, о котором в перевозочном документе было указано, что «принадлежащий ей лично легковой автомобиль «Воксхолл» является «шестиместным торпедо, шестицилиндровым, в 25 городских сил, с карданной передачей»747. Технические характеристики, внушительные для тех времен. Все ранние машины «Воксхолл» имели двигатели большого рабочего объема, выпускались в незначительных количествах, поэтому были дороги. Скорее всего, речь идет о модели Vauxhall D-type, поставлявшейся с 1914 г. королевским войскам (всего за четыре года войны армия получила свыше 2000 экз.) и, очевидно, по этой линии оказавшейся в личном распоряжении госпожи Бичераховой.
Уже в Батуме был издан приказ, составленный в свойственной Бичерахову патетической манере, в которой он подводил итог всей деятельности отряда, ставшего армией за несколько последних лет, и благодарил казаков за службу (см. Приложение 10). О причинах его отъезда в приказе не говорилось ничего, как и о том, собирается ли он вернуться, чтобы вновь принять командование отрядом. Приказ был распечатан в количестве 500 экземпляров и роздан в войска. 50 экземпляров взяла себе Н.Г. Бичерахова, очевидно чтобы иметь возможность познакомить с мужем европейскую публику и эмигрантские круги. Приказ был также отправлен отдельными письмами генералам Деникину, Пржевальскому, походному атаману Кубанского казачьего войска и Кубанской раде, а также его старым боевым товарищам, пути с которыми уже разошлись, – В.Г. Воскресенскому и С.Г. Альхави748.
Если англичане пытались подсластить пилюлю и создавали комфортные условия, по крайней мере, для самого Бичерахова, то командование Добровольческой армии не считало себя ничем ему обязанным и энергично взялось за ревизию его приказов, распоряжений, награждений и финансовой деятельности. Специально для этого была учреждена комиссия во главе с генерал-майором Б.П. Лазаревым – военным агентом ВСЮР при британском командовании в Баку. Комиссия работала в феврале и марте 1919 г. Отдельная комиссия во главе с генерал-лейтенантом А.И. Чаплыгиным была отправлена на Мугань. Представление о манере работы этих комиссий может дать свидетельство В.А. Добрынина: «Во-первых, генерал Чаплыгин сообщил нам приказ о полном разоружении и расформировании муганских частей, которые. по мнению добровольческого командования, конечно, не могут считаться нормальными воинскими организациями, не говоря уже о полном отсутствии у них элементарной дисциплины…»749 Одновременно приказывалось срочно приступить к формированию отрядов для Добровольческой армии.
Значительно более горьким и оскорбительным для многих стало объявление об аннулировании бичераховских награждений и чинов. В Добровольческой армии награждали очень скупо, поскольку считали безнравственным давать боевые ордена за участие в Гражданской войне. Однако муганцы (как и другие бичераховцы) не без оснований считали, что получили «звонкую пощечину» от добровольческого командования, поскольку весь 1918 г. продолжали противостоять внешнему врагу – Турции, борясь за русское влияние в регионе. О Добровольческой армии тогда в Закавказье не было и помину. Ядра бичераховских и муганских войск составили кадровые части Российской армии, которые сохранились от революционного разложения. Имелись и формальные поводы возражать против аннулирования наград. Так, по словам представителя муганцев полковника Газданова, многие представления были сделаны еще до роспуска армии большевиками. После того как муганские части влились в состав Кавказской армии Бичерахова, открытые при штабе главнокомандующего Георгиевская дума и наградной отдел дали ход представлениям750.
Нетрудно представить весь драматизм сцены, когда бравые, закаленные в боях офицеры снимают с себя погоны, Георгиевские кресты и Георгиевское оружие. Например, Ф.М. Ильяшевичу пришлось расстаться с только что полученными генеральскими погонами, герой многих боев с турками и шахсеванами ротмистр Хошев лишился и Георгиевского креста и чина ротмистра, а штабс-капитан В.А. Добрынин вновь стал поручиком. «Неизжитое чувство горькой обиды и незаслуженного унижения» он пронес через всю жизнь751. Ошибочным считал аннулирование бичераховских награждений и генерал-майор Добровольческой армии Г.Д. Ивицкий. По его справедливому замечанию, столь грубая мера оттолкнула немало бичераховцев от добровольческого движения752.
Уже официально отойдя от дел, первое время Бичерахов бомбардировал генералов Лазарева и Пржевальского письмами, в которых доказывал свою правоту и значимость в Гражданской войне. Он вовсе не собирался разрывать отношения с «доблестной армией, возглавляемой генералом Деникиным» и рассчитывал занять в ее рядах достойное место (он подписывался: «Готовый к услугам генерал Бичерахов»). Он не собирался оправдываться за свои поступки, а, напротив, заявил, что оказал помощь «гораздо больше, чем три четверти его (генерала Деникина. – А. Б.) действующих генералов вместе взятых»753. Именно он передал Деникину «твердую русскую позицию на Кавказе»754. Он прямо указывал на то, что, когда Добровольческая армия была только в зародыше, он уже сам в одиночку вершил судьбы Кавказа: «Сам организовался, сам изыскивал средства, сам объявлял войну, заключал мир, заключал договоры, заключал союзы»755. Поэтому он считал «бестактным» со стороны командования Добровольческой армии оценивать («не вам судить») его решения, поступки, награждения и проч. Бичерахов считал себя ответственным «только перед Россией» (см. Приложение 9).