Читать интересную книгу Сожженые мосты ч.6 (СИ,с иллюстрациями) - Александр Маркьянов

— Татицкий, АБ-96, ГП-30!

— Есть…

На стол шлепаются два дневных пищевых рациона — на день боев и резервный. Обычно, солдаты таскали с собой еще и свой НЗ, у Татицкого это был арахис с сахаром, пропущенные через кофемолку в специальном пластиковом пенальчике из-под таблеток — день можно продержаться, если не слишком напрягаться.

Кажется — все.

Следом за ними идут уже другие роты — а они, отойдя в сторону, присев прямо на землю, потому что больше негде, сноровисто разрезают ножами, а кто-то и разрывает пальцами неподатливый пластик упаковки, вскрывает коробки с маленькими, золотистыми ракетами, в каждой из которых — возможно, чья то смерть. Пальцы делают свое дело, на автомате топя маленькие ракеты одну за другой в горловине магазина — а в душу потихоньку, исподволь вползает что-то знобкое… нехорошее, чего там быть не должно.

— Время платить по счетам!

Поручик поднял глаза на подсевшего к нему раздолбая — удивительно, но он командовал отделением таких же раздолбаев, и чего-то от них добивался. Все дело было в том, что эти ребята — равно как и их командир — плевали на все правила.

— Отвали…

Поручик Беляшов не обиделся, наоборот — залихватски подкрутил ус, это было еще одной его визитной карточкой, равно как неопрятная униформа. Отчего-то он вообразил себя гусаром старых времен, когда в армии лихость была нужней дисциплины.

— Мандражируешь? Дело на час — прилетаем и улетаем.

— Недаром по штуке патронов на рыло выдали…

— Там много целей…

Татицкий продолжать разговор не захотел и Беляшов, очевидно решив поиграть на нервах еще кому-нибудь — удалился.

А ведь на самом деле было страшно. Поручик был в армии четвертый год, за это время он всего два раза был в боевой обстановке. Да и то — в условно боевой, патрулировал периметр местности, где «скрывались остаточные группы террористов», пока другие люди вели их поиск и уничтожение. Да, он участвовал в больших учениях в прошлом году с десантированием крупных сил, с боевой стрельбой, он занимался на тренажерах, стрелял, отрабатывал ежедневно до автоматизма тактику боевых действий, проигрывая те или иные боевые сценарии в специально изготовленной для армии компьютерной игре[55]. Но все равно — ему было страшно, потому что это были уже не шутки, это была настоящая война.

Вернулся штабс-капитан, бросил «командиры взводов — ко мне!» — и вместе с ними в сторонке принялся рассматривать какие-то фотографии и делать пометки на карте. Татицкого это не касалось, поэтому он начал перекладывать свои вещи в рюкзаке, стараясь добиться идеальной центровки. Сложить рюкзак — это тоже целая наука, это тебе не сидор через плечо.

Когда все были готовы, патроны гранаты разложены, рюкзаки собраны — закончили свой совет в Филях и командиры. Штабс-капитан Белых молча обрисовал левой рукой круг над головой — общий сбор. Белых был помешан на тишине, считал, что любой звук может выдать солдата, даже если вокруг громыхает артиллерия и стать для него последним. Поэтому — он заставлял учить ЖСС и пользоваться ею, когда надо и когда не надо. Возможно, это осталось от казачьего прошлого Белых — он был казаком, потомственным, из Междуреченского войска, происходил родом из небольшого селения рядом с Бастрой. А там, рядом… болота аль-Фао были, пока не осушили, вот где ЖСС к самому месту.

На брошенный на землю рюкзак бухнулась колода спутниковых снимков, уже обработанных, с пометками.

— Наши задачи. Сектор ответственности — обозначен как «Волк», наш общий позывной отныне также «Волк», дальше номер отделения и личный. Боевая задача номер раз — вот это здание. Здесь есть подвал, в этом подвале — склад оружия, и здесь еще заседает местный исламский комитет. Его нужно пленить, при невозможности уничтожить.

Командир поднял глаза от снимков на подчиненных.

— Не рискуйте,— уточнил он задачу.

Понятно…[56]

— Далее. Особое внимание при прорыве вниз, там может быть взрывчатка. Планов здания нет… по обстановке, в общем. Далее…

Второй снимок — их много, спутниковый снимок какой-то улицы и на нем проложена дорога между зданиями.

— Это дорога к зданию местного телерадиоцентра — оттуда ведется трансляция всякого дерьма. Его захват поручен другой группе, но если они не справятся — будет работа и для нас. Особое внимание сюда и сюда.

На снимках были скелеты зданий.

— Они недостроены. Здесь полно так строят — первый этаж, потом, как дети подрастут — второй. Самое то для организации сопротивления — стройки. Вот здесь есть башенный кран, он не в нашем секторе — но с него могут вести огонь и в нашу сторону. Сбор после зачистки ТРЦ — здесь. Он же станет нашим опорным пунктом, его надо будет подготовить к обороне. Вопросы?

— Пределы применения силы? — спросил Татицкий.

— Все кто с оружием — противники. По ним — огонь на поражение. Берегите личный состав, не посылайте его туда, куда можно послать пулю. Все. Поддержка… вызываю я и Уринсон. На всякий случай — Барсук-один, стандартная процедура. И еще… с бортов до зоны высадки не стрелять, даже если по вертолетам будет огневое воздействие. Это — задача канониров, они знают, где можно стрелять, а где — нет.

* * *

В едином строю.

Раньше так атаковали рыцари — в сомкнутом строю, ощетинившись пиками, прикрывшись щитами. Кавалерийский строй — как единое целое, как стальной таран.

Самое безумное было то, что по Ормузскому проливу шли танкеры. Танкеры, твою мать, самые настоящие, они шли, как ни в чем не бывало, грузились в Басре и шли. Конечно, их было намного меньше, потому что ставки на страхование и фрахт были повышены, но они шли, грузились в порту Басра и отправлялись назад, потому что современная цивилизация не может жить без нефти. Почему-то Татицкому пришло в голову, что нефть это все, и ни он не важен, ни его отделение не важно — важна только нефть, важен черный поток, идущий из этой раскаленной на адском огне сковородке. Все — из-за нефти.

Вертолеты наступали единым строем — это были средние транспортные вертолеты Гаккеля, и их было много очень много — казалось, что все небо сдвинулось с места и наступало на портовый город. Их было не меньше сорока — и это только транспортники, не считались боевые машины, идущие авангардом и на флангах стального строя. Поручик сидел в хвосте вертолета, рядом с хвостовой пулеметной турелью — а сбоку у него был иллюминатор. И в этот иллюминатор хорошо было видно лицо такого же десантника, как и он сам, и было видно, что он так же трусит перед боем, как и он сам и всеми силами пытается это скрыть. Поручик подмигнул ему — и рассмотрел, как незнакомый боец подмигнул ему в ответ…

Возьми себя в руки, тряпка…

А потом он увидел, как отдаляется соседний вертолет, как расходится строй… и еще он увидел какую-то красную строчку в воздухе, она пронеслась в промежутке между вертолетами, никого не задев.

И тут он понял, что это стреляли в них.

Гул вертолетных турбин чуть изменился — по левому борту от их М-18 проскочила лежащая на боку, пылающая туша большого корабля — исламисты взяли самый большой корабль, который только был в порту, перегородили им фарватер, но там было мелко, и он не затонул до конца. Тогда они устроили на нем передовую позицию ПВО, но идущие в авангарде боевые вертолеты засекли ее и накрыли ракетами…

Порт — горящие, прыскающие фейерверками искр краны, потому что на краны взобрались гранатометчики, вспышки разрывов на бетоне пирсов, горящая надстройка большого, брошенного сухогруза… в этот момент заработали их стрелки, и бортовой по левому борту, и кормовой, а потом к ним подключился правый… и в десантном отсеке запахло пороховым дымом… все небо было расчерчено этими проклятыми трассами, потому что у мусликов были трассирующие и они били в них, и всех их было не подавить. А они мчались и мчались вперед, огрызаясь огнем на огонь и приближаясь к цели — зданию, которое они никогда до этого не видели, и которое должны были захватить.

Белых — он летел в их вертолете, по команде выпускающего встал, сделал знак — готовность…

То, что было в воздухе — поручик не зампомнил. Просто он ухватился перчатками за трос… на этом вертолете дверь только по одному борту, хвост занят под пулеметную турель, высадка медленная… он схватился за этот проклятый трос, оттолкнулся… и оказался на земле. Только там он понял, что свист, который он слышал — это свистели пули…

— РПГ!

Ударили три автомата, без команды, поручик огляделся — и увидел, как пули выбивают серую пыль с карниза одного из жилых зданий дальше по улице. Неизвестно, был ли там гранатометчик или нет — но если и был, то выстрелить по зависшему вертолету из РПГ он не посмел.

Тут Татицкий вспомнил, что он — еще и командир, комод[57].