Читать интересную книгу Такие, как есть - Сьюзен Одо

Отдернув шторы, Сьюзи спустила в комнату утреннее солнце, подошла к колыбели и взяла на руки Натана.

— Здравствуй, красавец мой. Кто был хорошим мальчиком и проспал спокойно всю ночь?

Натан загугукал. Из-под одеяла вылез Джо и недовольно спросил:

— Который час?

По Сьюзи не ответила ему. Она продолжала говорить с сыном:

— У твоего бедного папочки болит головка, потому что он перепил вчера вечером. Он непослушный мальчик, поэтому ему так плохо.

— О, Сьюзи… дай мне передышку.

— Этот мистер Сквалыга опаздывает на работу.

— Опаздываю? — встрепенулся Джо. — Почему ты сразу не разбудила меня?

— Я только что это сделала.

— Но…

— Надо было завести будильник… или пить поменьше. Господи… сколько же ты выпил?

— Восемь…

— Восемь! — Сьюзи взглянула на Натана. — Много же сегодня заработает для нас наш папа!

Джо уже надел рубашку, достал из шкафа костюм и боролся с галстуком.

— Сегодня мы ждем важных клиентов из Гонконга. — Он натянул брюки.

— Отлично… — сказала Сьюзи Натану.

Он сморщил личико и раскричался.

— Может, ты его покормишь или что-нибудь еще? У меня голова раскалывается от его крика.

Сьюзи села на кровать и дала сыну грудь. Тот прилип к соску и стал жадно сосать. Она любовалась им, не замечая Джо который ходил по комнате и собирался на работу. Сьюзи вспоминала, как поднялась среди ночи к детской колыбельке и при свете луны увидела, что младенец причмокивает. Его маленькие пальчики то сжимались в кулачки, то разжимались. Он был так красив. Так совершенен.

Почувствовав руку Джо на своем плече, Сьюзи подставила ему шеку для поцелуя.

— Мне пора. Я уже опаздываю. До вечера. Постараюсь прийти пораньше, хорошо?

— Хорошо.

Когда хлопнула входная дверь, Сьюзи крепче прижала Натана к груди, наслаждаясь восхитительным запахом детского тельца. Интересно, Джо помнит о том, что они ночью занимались любовью? Он был слишком пьян. И все же иногда приятно ощутить крепость мужских объятий. Под конец Сьюзи даже стала получать удовольствие.

— У тебя очень озорной папочка, — улыбнулась она сыну. Натан удивленно поднял голову, и сосок, как пустышка, выпал у него изо рта. Сьюзи переложила сына на другую руку, а затем снова поднесла к груди. В холле зазвонил телефон.

— Оторвись на минутку, обжора. Дай маме подойти к телефону.

Сьюзи отняла Натана от груди и пошла с ним в холл.

— Алло?

— Сьюзи?

— Джен? Это ты?

— Да. Можно к тебе зайти?

— Конечно, но…

— Я буду через полчаса. Пока.

Сьюзи нахмурилась. Дженет объявилась впервые после рождения Натана. Она еще даже не видела его. Малыш приподнял головку и громко рыгнул.

— Хороший мальчик, — вымолвила Сьюзи и погладила сына по спине. Но думала она сейчас не о сыне, а о Дженет. Интересно, о чем она хочет говорить с ней?

Когда Анна вернулась в свой кабинет, четверо собравшихся одновременно подняли головы, надеясь по выражению ее лица угадать, как обстоят дела.

— Ну? — нетерпеливо поинтересовался ее художественный редактор Дес Арнот, когда Анна уселась за стол и, отложив макет журнала, начала перебирать пачку фотографий. — Что он думает?

— Он думает, что ты чертовски хорошо поработал, Десмонд, мой мальчик. Он выразился примерно так: лучший дизайн журнала в группе.

Дсс просиял, но трое его коллег нахмурились. Их тревожило неуместное хладнокровие Анны.

— А как насчет содержания? — спросил Жак Пирс. — Он не нашел его слишком эксцентричным?

— Эксцентричным? — переспросила Анна, отрываясь от фотографий, — С какой стати? Напротив, ему все очень понравилось. Он сказал, что в работе чувствуется творческий подход и тонкий вкус.

— Тогда что же ему не понравилось? — спросил Джейк Мозли. — Не мог же он все одобрить!

— Это верно. — Анна обвела взглядом коллег, — Ему не понравилось то, что мы вышли за пределы рекламного бюджета.

— Черт! — воскликнула Роуз Филд, отвечавшая за финансы.

— Вполне согласна с тобой, — улыбнулась ей Анна, — В итоге он согласился удвоить бюджет. Он хочет, чтобы выход журнала произвел настоящий фурор.

— Значит… — начал Жак.

— Именно так! — Анна обвела торжествующим взглядом свою команду, которую сколотила сама и которой по праву гордилась, — Он дает нам карт-бланш. Выход журнала — через два месяца. Сроки сжатые, но мы справимся!

Ее слова были встречены общим ликованием. Анна улыбнулась, хотя на душе у нее лежал камень. Сегодня утром она узнала, что у ее матери рак.

— Выходит, я могу разворачивать рекламную кампанию? — спросила Роуз.

— Да. Послушай, Жак, ты не мог бы оказать мне услугу?

— Разумеется, Какую именно?

— В эту субботу я должна присутствовать на одном приеме. Не пойдешь ли туда вместо меня? Я понимаю, что должна была предупредить тебя заранее. Но мне нужно съездить повидать мать.

— Конечно, — улыбнулся Жак, — Это отличный повод надеть новый смокинг! Как она? — добавил он тише после паузы.

— Не очень хорошо, — вздохнула Анна. — А…

Коллеги молча переглянулись, Дес решительно поднялся.

— Пожалуй, рассортирую новые снимки,

— Да, пора приниматься за работу. — кивнул Джейк.

— И мне тоже. — с поспешно сказала Роуз.

Минуты не прошло, а Анна уже осталась в кабинете одна. Она долгие годы считала мать симулянткой, объясняя постоянные жалобы той на здоровье ипохондрическим складом характера. Даже то, что мать прошла обследование в больнице, полностью не убедило Анну в обратном. Мать действительно в последнее время выглядела несколько слабой и усталой, но чего еще ждать от семидесятитрехлетней женщины? Эта страшная новость потрясла Анну, напомнив ей о том, что в жизни есть вещи куда более важные, чем издание журнала.

Доктора отпустили матери шесть месяцев жизни, но предупредили Анну, что конец может наступить и через шесть дней — такова природа этой болезни.

— Черт побери!

Анна поднялась и подошла к окну. Под ней было восемнадцать этажей, и из своего кабинета она видела пол-Лондона. Будь у нее под рукой карта, она без труда вычислила бы то место, где сейчас лежит мать. Наверху, в спальне, в той постели, где она рожала Анну, где давным-давно во сне умер ее муж и теперь настала ее очередь последовать за ним.

Эта мысль перечеркивала все. Анна не могла радоваться тому, что достигла успеха. Работа потеряла для нее смысл.

— Я верю в тебя, мам. — прошептала она.

Анна ни в чем не упрекала мать. Более того, чувствовала себя виноватой перед ней, потому что не понимала раньше какой сильной бывает боль, какими изматывающими — страдания. Она считала мать капризной старухой, и теперь реальность жестоко отомстила ей за это.

— Черт!

Впервые в жизни сегодня утром Анна задумалась о том что после смерти матери останется совсем одна на свете — единственный ребенок своих родителей, обреченный на одинокую смерть. И никто не согреет ее, умирающую, своим теплом!

Участь одинокой женщины.

Впрочем, нет. Дело не в том, что она одинока, а в том, что у нее нет детей. Именно эта мысль неотступно преследовала Анну все утро во время презентации журнала. Последние три месяца она почти не думала об этом — утешалась тем, что с нее довольно работы, — но себя не обманешь. Анна очень хотела ребенка. А теперь, когда мать умирала, это желание приобрело характер мании.

Она закрыла глаза, стараясь собраться с мыслями, потом повернулась и пошла в дамскую комнату. Анна толкнула дверь… и замерла с открытым ртом.

На тумбе возле раковины лежал спеленутый младенец, на полу возле него стояла сумка с салфетками и памперсами — и никаких признаков матери поблизости.

Анна шагнула к нему и вдруг заметила, что дверь одной из кабинок прикрыта не полностью, а внизу торчат ноги. Она подошла к ребенку и склонилась над ним, на вид младенцу было три-четыре недели, светлый пушок на голове, взгляд ясных синих глаз устремлен прямо на нее. Он был так красны, что у Анны захватило дух от восхищения.

За спиной у нее раздался шум льющейся в унитаз воды. Сердце Анны закологилось от страха. Имеет ли она право? А почему нет? Она ведь не причинит ребенку вреда.

Анна решительно, по с величайшей осторожностью взяла малыша на руки. К ее удивлению, он не испугался и не заплакал, только внимательно смотрел на нее своими круглыми глазами. Анна прижала его к груди и стала качать — она видела, как это делала Сьюзи. В этот момент она ощутила странную тяжесть внизу живота.

Анна вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стояла мать ребенка. Без единого слова — лишь легкий румянец смущения вспыхнул на ее щеках — она забрала свое дитя у Анны. Анна хотела было что-то сказать, но не могла. Говорить о том, что малыш красивый? Но его мать и без того это знает.

Конечно, можно было спросить, что она делает с ребенок, в туалетной комнате ее редакции, но женщина с полным правом могла в ответ поинтересоваться, почему она трогает ее ребенка.