Читать интересную книгу Вольные повести и рассказы - Юрий Тупикин

Последние два слова о терминах.

Ныне появились новые фольклорные сленги секса, не вошедшие в словари. Хомосапиенс в сексе стал сексохамо и сексохама. В них схвачена суть сексантов-сексострадателей обоего пола.

В защиту супружеской любви скажу ещё вот что. Её мотивы исходят из признания не только страстного чувства, но и чувства обязанности и долга. Любовь обязательна взаимным долгом. В сексе нет долга, в сексе могут быть платные сексуальные одолжения. В сексе нет обязательств, в сексе есть только тариф и такса за сексуальный сеанс. Супружеская любовь – это река, которая чем дальше течёт, тем больше в неё впадает ручьёв и речек. О сексе, как об источнике, можно сказать, что это платный источник неприятных „приятностей“ и болезней. Супружеская любовь универсальна. Те, кто талдычит о разнообразии секса и супружеской скуке, извращены и пресыщены. Ещё не достигнуто осмысление фрейдистского отвращения к „сплоченному большинству“ во всех проявлениях, будь то психология, политика, философия, социальная общность, род и семья. Ореол героического одиночества и героизма одиночества со всеми заключенными в них отвагой, силой и надеждой индивидуализма, разрушением общественных субстанций с целью возвращения на пепелище рода со звездой героя и тотемом во главе – этот ореол дымится над головами обожателей Фрейда. Даже в „благополучной“ Европе число холостых граждан достигает 70 процентов – этот факт мы не можем принять безусловно, здесь просматривается влияние фрейдизма и сексуальной революции. Тенденциозный отход от брачной семьи и подмена моногамного брака суррогатицей различных других форм брака и их подобием, не предполагающим рождение детей, объясняется многими причинами, среди которых, по меньшей мере, три главных. Первая. Раскрепощённость и избыточная свобода индивидуального человека, в сверхдостаточной степени обеспеченного материально. Вторая. Нежелание делиться своими условиями, главным образом, с женщиной, расходы на которую, вместе с детьми, ставят мужчину в зависимое положение. Третья. Утрачена половая потенция мужчины благодаря его нездоровому (развратному) образу жизни, связанному с первой и второй причиной уклонения от моногамного брака. Секс, пытающийся имитировать смысл жизни, удаляется от него в погоне за химерами фэнтэзи и сексоголизма. Маниакальность, с какой смакуется секс, свидетельствует о тяжелом неврозе. Сексоманам и сексоманкам не хватает непрерывности, с какой бы они хотели осуществлять свой секс. Была бы возможность совокупления с ветром, их гениталии были бы всегда открытыми ветру. Биосексуальность освоена, жаркая мечта теперь достигнуть двуполости, чтобы можно было конкурировать с ветром… Пока умиляются садомазо, формой разнообразия, где „госпожа“-проститутка утешает пресыщенцев цепями, плетьми, уничижительными словами и прочим.

А супруги тем временем в самой разнообразной обстановке, о какой не мечтала египтянка Клеопатра, но отвечающей требованиям интима и гигиены, любашатся, любавятся, танюшатся, иринятся, димитрятся, славянятся, михалятся и так даже и тому подобное. Муж в любви должен удовлетворять многим требованиям, но главных из них всё-таки два: он должен знать, где уметь не тянуть, а где уметь не торопиться…

Я не буду перечислять места и позиции, где и как супруги любавятся, но очевидно – их разнообразие неисчерпаемо. Но здесь доброта, теплота, любота. Жена – владение и обаяние, а муж – имение и достояние. У них общность душ и хозяйства, у них любимые дети. Закон природы торжествует. Вот аттестация Джоржа Гордона Байрона: „Любовь глубокой нежностью полна, в соблазнах, в горестях закалена. Крепка в разлуке, вдалеке горда, всё та же – чудо – долгие года“. (Аплодисменты Байрону…) А Леонид Броневой в интервью по случаю своего 75-летия сказал так: „… Я бы не хотел долго жить. Но умереть, доставить такое горе ясене… А ещё ужаснее – потерять жену…“ (Аплодисменты любимому актёру.)

Известно давно, где муж да жена в любви да совете, по добру да по правде живут, в той семье Бог живёт. Не поселится же Бог в разладной семье пьянчужек и блудней!

Мельком скажу о гигиене в сексе и гигиене в любви. Не моё бы это дело напоминать, но тема обязывает. Чем „разнообразнее“ сексуальная жизнь женщины, в том смысле, чем больше у неё половых партнёров, тем выше риск приобретения злокачественных образований, ибо за все довески неразборчивости природа жестоко карает только женщину. Монахини раком шейки матки не болеют. И я не призываю вас к монашескому образу жизни. Я призываю к любви. Здесь СПИДа и рака нет и не будет. Разве похоже на секс?! Замужество и единобрачие – магистральный путь бытия, любви и культуры. Он от Бога Рода, а стало быть, существует вечно. Заказные усилия марксизма-фрейдизма не изогнут магистраль. Она переживёт легион критиков. Особо продвинутые женщины, этакие сороки, гневно возмущены положением, согласно которому она, женщина, прежде всего жена мужа, хозяйка дома, воспитательница детей, хранительница очага и так далее. Все её права равны с мужем, а сказанное – это её привилегия. Рожать детей, вести домашнее хозяйство, быть нравственной опорой рода – это вечные ценности женщины. А у мужчин есть свои, более тяжкие привилегии, он обязан безропотно исполнять их, будучи главой семьи и своего рода. Какой бы Наполеон не говорил, что браки природой не предусмотрены, и какая бы актриса ни протестовала против указанных ценностей – человек в отличие от скота и птиц, живущих в стаде и в стаях, может жить только в семье и в роду, в иных условиях он полноценно не выживает. Это требования природы для человека.

Остановлюсь ещё на одной проблеме единобрачия. Существует понятие чистой любви. Оно употребляется с намёком на существование ещё и нечистой любви. Намёк справедлив и точен. Под нечистую любовь и, по существу, под секс подпадает проституция, блудство, так называемые „случайные связи“, „служебные романы“, короче, всё то, чем „занимаются“. Отчуждаясь и дистанцируясь от нечистой любви, как от нечистой силы, следует признать, что настоящая любовь всегда чистая, а чистая любовь есть настоящая любовь; ею не занимаются, ею любятся; и любятся не обязательно на облаках и на крыльях, а как уже сказано, в любой подходящей обстановке. В этой связи заметим, что кроме чистой любви постоянной, супружеской, существуют и будут существовать временные вспышки любогня. Любогонь пылом горит. Эти вспышки напоминают молнии в центре неба, самые яркие молнии страсти. Напомню, здесь любо, Бог и огонь. Секс жесток, а любовь гуманна. Отсверкали молнии, отгремел гром, отшумел дождь, и всё пропало. Это следствие накопившейся усталости от постоянной любви. Охлаждение и половую усталость любви русские родовые славяне называют словами любоусталь и любоусталица. Пауза – вот и всё средство от устали и от усталицы. И любо непременно возобновится.

Я сторонник того же, что и деды, что временную страсть осуждать нельзя, путать её с суррогатным сексом нельзя, и спускать на неё собак неверности или измены не только не гуманно, но и дико, против Бога. Впрочем, не мной замечено, что временный любогонь имеет особенность благоразумного инкогнито, не раздражающего общественность и супружескую любовь. Если сказано, что временный любогонь напоминает молнию в центре неба, то постоянная любовь, это тихая радуга, прекрасная своими неизменными семью цветами и своей приверженностью занимать не всё небо, а благоприятный его краешек… (Аплодисменты.)

– Не делая специальных выводов по третьему вопросу, позволю себе перейти к последней группе проблем…

(ККС: „Любан исчерпал лимит „урока“. Дека смотрела на часы и шепталась с ректором. Воблая рука ректора безвольно упала на беспокойную ладонь декана и обернулась волей начальства – пусть говорит… Нет проблемы, Любан может держать всех до отбоя, и никто не шелохнется, все в полону Любана. Терминология, рассекреченная Любаном, делает честь русскому языку и его носителю-народу, она повлияет на супружеские отношения, освежив их“.

ККМ: „Время давно вышло. Но, может быть, наступает другое время, может быть, Любан одолеет порносексуализм. Любан уже не студент, а учитель. Да какой! Родовая душа народа говорит устами Любана. Все девушки не сводят с него глаз, они в него втюри… влюботюрились… или как? Преподы смотрят на Любана с гордостью – мол, это их труд; увы, Любан продукт тысячелетий. Аяй! Как смотрит Коганов: в его глазах ненависть и страх – почему?“

ККА: „Любан не рассчитал время. Время не рассчитано на любовь. Декан и ректор махнули рукой – куда конь вывезет… В этот момент я хотел бы стать русским, тогда бы я сам говорил от лица славян… Интересно… Всем интересно. Но что с Когановым? Коганов гневным и презрительным взглядом героя, как Моисей из мрамора, испепеляет Любана и президиум, словно евреев, предающихся культу идолов. Ай да Енох! Не следует забывать, что Енох – внук Каина, убившего брата Авеля, а Моисей – сын египтянки-язычницы… Лучше бы он устремил свой взор к небесным высотам, откуда Любан черпает юную мудрость! Любан собственной грудью защищает целомудрие брачной любви“.)