Глава третья
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОПАСНИК ПЛАНЕТЫ ХАРЕНА-2
Остатки взорванного корабля легко уместились в трюме, а с целым пришлось повозиться. Марек советовал демонтировать самое важное, а остов корабля бросить в космосе. Но нам представлялось важным все, все члены экипажа понимали уникальность нашей космической находки. Гюнтер с Алексеем предложили разрезать мертвый корабль на три части. И если вы теперь, юноша, можете любоваться в Музее Космоса на Земле целехоньким внушительным сооружением со всеми его аппаратами и некрополем почти сорока генераций восьмируких звездоплавателей, то надо благодарить наших астроинженеров, сумевших расчленить огромное сооружение, практически ничего в нем не повредив.
Мы запустили рейсовые аннигиляторы пространства, когда ни одной несобранной чужой пылинки вокруг «Икара» уже не было. И Фома Михайловский перекрыл опоздание с отходом на Латону рекордом сверхсветового бега.
На Латоне Марек встретил меня так, словно мое появление снимало с его плеч невидимый тяжкий груз.
— Признавайся, Кнут Марек, ты ведь готовишь нам что-то внеплановое и довольно пакостное? — сказал я. — Сужу по твоей улыбке. Сегодня она прямо-таки обворожительна. Это меня тревожит.
— Ты угадал, Арн, — сказал Марек, и ослепительная его улыбка, столь известная по миллиардам изображений, погасла.
— У нас происшествие. Но прежде, пожалуйста, разъясни, ты не устал? Четыре года странствий… В отпуск не хочется? Зеленая земная травка, пляжи, приемы…
— Танцы, увлечения, интрижки… Перестань кривляться, Кнут Марек! Еще одно слово в этом роде, и я от восторга начну плясать на твоем столе. И не ручаюсь, что расставленные на нем роскошные безделушки уцелеют.
Он вздохнул — кажется, непритворно — и на всякий случай положил обе руки на стол: я приучил его к тому, что далеко не все мои угрозы высказываются в шутку. На огромном его столе и вправду лежало много редкостей с разведанных планет, в том числе и наши, из прежних рейсов «Икара», дары.
Поначалу рассказ Марека меня не заинтриговал. На Харене-2, населенной муравьеподобными полуразумными существами, разорвали в клочья двух землян, не только не дававших повода для зверской расправы, но, скорей, заслуживавших благодарности, инженеры Комиссии Межзвездной Помощи, они вели строительство ирригационных объектов, крайне нужных харенам. Причины трагического события непонятны. Не согласился бы я пробежать на Харену и оказать помощь бригаде растерявшихся землян? Я посоветовал Мареку послать опытного детектива: расследование убийств не входит в служебные обязанности косморазведчиков. Если «Икар» на Латону вызвали ради этого, то можно было бы не расходовать активное вещество, которое он, Марек, выдает крайне скупо.
— Ты прав, — уныло подтвердил Марек. — Нет, не об активном веществе, у нас его запасы пополнились. Но, пожалуйста, не сердись, пока я не кончу. Расследование убийства произведено. И очень опытными людьми. Но ничего не дало! Харены твердят, что убитые — «государственные опасники» — придумали же такой дикий термин! — но в чем опасность, объяснить не смогли. Боюсь, мы столкнулись с каким-то новым явлением, а кому же изучать новые явления, как не разведчикам космоса?
Я заколебался:
— Посовещаемся с экипажем, Марек.
Он удивился, и кажется, искренне, а не для вида.
— До сих пор я думал, что твои сотрудники покорно соглашаются со всем, что ты пожелаешь.
— Просто я никогда не желаю того, что им не по душе. Они покорно подчиняются лишь тому, чего сами хотят, — не без язвительности разъяснил я.
Вообще-то я понимал, что у Марека есть резон просить нас. Странная это планета — Харена-2: открыта задолго до того, как построили «Икар», но доныне космические лоции рекомендуют без особой нужды на ней не высаживаться. Я назвал харенов полуразумными, но лишь в том смысле, что их разум только частично совпадает с нашим, а во многом — нечто для нас несусветное. С таким же успехом и они могли бы назвать нас полуразумными — не следует этот точный термин путать с оскорбительным «полоумный».
Так или иначе, но я не был уверен, закономерен ли наш рейс на Харену-2. Все, что мы до сего совершали в поиске, находилось очень далеко от нового задания Марека. Я не скрыл своих сомнений от экипажа. Но все дружно согласились, что помочь нашим друзьям на Харене-2 нужно. Петр Кренстон доказывал, что задача косморазведчиков — находить и изучать все новое в космосе. И если мы пока исследовали одни физические объекты и явления, то это свидетельствует о том, что мы делаем лишь первые шаги в космическом поиске. Для чего в состав экипажа введен астросоциолог Мишель Хаяси? Чтобы распутывать загадки вроде трагедии на Харене, разве не так? Сам Хаяси довольно хладнокровно воспринял патетическое обращение Петра к нему. Он деловито посоветовал:
— Арн, испроси разрешения на вмешательство в социальную структуру харенов. Боюсь, без этого успеха не будет, а ты знаешь, как строго Земля наказывает за попытки насадить у туземцев наши порядки без их согласия. Крона Кваму столько раз хлестали выговорами!
— Попрошу, но не раньше, чем это станет необходимо, — ответил я, и Хаяси успокоился.
Так начался рейс на Харену. Марек честно выполнил обещание, трюмы «Икара» так полно загрузили дефицитнейшим активным веществом для аннигиляторов пространства, что мы могли бы промчаться к ядру Галактики и вернуться обратно, если бы получили разрешение на такой отчаянный рейс. В пути мы смотрели стереофильмы о Харене-2. Планета была со странностями, но нестранных обитаемых планет, по-моему, в Галактике нет. Земля, на взгляд других разумных народов, тоже диковинна. У Земли и Харены-2 есть много общего. Звезда Харена — желтый старичок, как и наше Солнце, планеты — четыре:
Харена-1 — раскаленная пустыня, Харена-2 похожа на Марс, только аммиака побольше, две дальние — глыбы застывшего газа. Жизнь развилась лишь на второй планете. Организмы — белкового типа, но не дышат, а питаются воздухом, насыщенным аммиаком. Наш дуализм дыхания и еды харенам кажется чудовищным излишеством. Возможно, они правы. Во всяком случае, им проще жить: нет проблемы голода, атмосфера густая и питательная, ее на всех хватает. Иван, глядя фильмы, попечалился за людей, лишенных такого важного преимущества, как отсутствие заботы о хлебе насущном. Каких высот достигло бы человечество уже в неандертальстве, не принуждай его горькая судьба периодически заполнять желудок! По облику харены похожи на муравьев, но размером с дога: поднимаясь на задние ноги, становятся вровень с нами. Бегают они так, что угнаться за ними можно только на авиетке, но чаще летают, чем бегают. Полет харенов уникален, другого такого не открыто. Они раздвигают ребра груди, она превращается в разновидность пустого бочонка, и тело, ставшее легче атмосферы, взлетает. Полет равнозначен питанию: вверху аммиака больше, чем внизу, харены вдосталь его наматываются и, отяжелев, скользят вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});