Король выразительно качнул головой.
— Да — признался Арон, — я думал об этом — нужно будет появляться там время от времени. Решить вопрос с пропитанием. Теплыми вещами и прочими неувязками. Но это не проблема. Я обладаю необходимыми ресурсами и поддержкой извне. Будет достаточно времени, чтобы проводить его рядом с Сольвейг.
По лицу Сольвейг было не понять, как она ко всему этому относится, но, кому бы такое понравилось. Но и тут король проявил свою мудрость. Обращаясь к дочери, он сказал:
— Гордись, дочь моя. Этот человек в силах объять своей заботой не только тебя, но и всех, кто в ней нуждается. Это качество присущее вождям и королям.
Сольвейг молча кивнула. Какое-то время в обеденном зале висела неловкая тишина. Сестры откровенно скучали. Королева нервозно ерзала на своем месте. А король, внешне абсолютно спокойный, выдирал по волоску из своей бороды. Было понятно, что разговор не закончен, но, никто из них не решался сказать о главном. О чем пойдет речь дальше — Арон мог только гадать.
Поняв, что так и будет продолжаться, Сольвейг решила взять все в свои руки:
— Послушай, — неожиданно мягко обратилась она к кузнецу — Я уже говорила как просто мы относимся к разного рода условностям? Так же следует поступить и тебе. У нас есть к тебе предложение. Оно странное, и даже, может показаться оскорбительным. Но, я прошу выслушать его до конца. Для себя мы все уже решили, хоть и не сразу, но пришли к согласию. Дело только за тобой.
— И, что это за предложение?
Арон напрягся. Он еще ни разу не слышал от рыжей девы столь четко согласованного монолога.
Сольвейг взглянула на отца, а потом и на мать. Они чувствовали себя неловко. Нужно было кому-то начать, и, Ангус, вздохнув, положил локти на стол.
— Арон. Ты знаешь, в каком бедственном положении мы находимся? Уверен, твоя… в общем, Уна рассказала тебе о нашей бурной, местами трагичной истории. Если бы не крайняя необходимость, я бы тоже счел это предложение неуместным для себя и своей семьи. Но, жизнь диктует нам свои условия, не так ли?
— Несомненно. Так, в чем суть предложения?
— Не спеши. Нужно чтобы ты понял все правильно. Ты принадлежишь к двум разным мирам. В тебе кровь двух разных народов. И не просто народов, а видов, которые, судя по твоему опыту, совместимы. Как с нами, так и с людьми.
Мы не из праздного любопытства наблюдали за твоей деревней. Даже пытались попасть внутрь. Но какой-то невидимый барьер не дал нам этого сделать. Мы уже встречались с таким явлением в чертовых скалах. Мы можем делать нечто подобное и здесь. Но не в этом суть…. Удивительно то, что все, с кем ты… имел контакт, в ходе этой странной церемонии, носят в себе ребенка.
Король сделал паузу и без тени иронии спросил прямо:
— Скажи, Арон, а ты уверен, что сможешь оживить всех этих детей?
— Думаю, что да. После моего, гм… чудесного воскрешения, ощущения стали другими. Теперь я чувствую все иначе, и, знаю точно, что жизнь в моем случае, передается от отца к сыну. Буквально. Через прикосновение. Подобно тому, как ваше умение летать передается детям от матери. Я четко ощущаю, как эта жизненная сила струится во мне, и жаждет найти выход. Теперь, я могу это контролировать. Даже делиться.
В доказательства своим словам, Арон коснулся руки Сольвейг, и лица присутствующих на несколько мгновений озарились неярким теплым светом, исходящим от нее.
— Удивительно…. Это мы и хотели услышать.
Король встал, оперся о спинку массивного стула, на котором сидела королева, словно получая таким образом ее одобрение и поддержку.
— За этим столом собрались семь чистокровных дев. И ни одна из них за сотни лет ни принесла потомства, ни создала семью. Как и многие из наших женщин. Чистокровных представителей нашей расы можно пересчитать, пожалуй, по пальцам. Мы вымираем, как ни прискорбно это осознавать. Однако, с твоим появлением здесь, и в свете последних событий, у нас с королевой Гудой, появилась робкая надежда. Поверь, мы долго все обсуждали. Взвесили все риски, которые безусловно есть. Обсудили со старейшинами. Спросили разрешения у твоей матери. Поговорил с каждой из дочерей….
— Основательно подготовились — заметил Арон.
Ангус кивнул многозначительно.
— В общем, нам нужно здоровое потомство. Свежая кровь в жилах народа. Дети.
— О… — до Арона вдруг резко дошло к чему вся эта тирада об истории народа и его свободных нравах.
Ангус собрался духом и, наконец это произнес:
— Да. Ты понял абсолютно правильно. Я прошу тебя возлежать с каждой из моих дочерей, Арон.
Королева расслабилась и выдохнула облегченно, словно сбросив груз с плеч. Арон неожиданно для себя покраснел. В груди похолодело, пульс застучал в висках. Он встал, и, преодолевая смущение, взглянул на сестер. В лице каждой из них он находил то решимость, то смущение, то нескрываемый интерес. Старшая из сестер была холодна, но и она не проронила слова против. Последней, он повернулся к Сольвейг. Она взяла его за руку, и тихонько прошептала:
— Не торопись с ответом. Думай холодной головой, а не горячим сердцем.
Арон опустился обратно на стул, не до конца веря в реальность происходящего.
— Положим, я согласен — подумал он вслух — Как вы себе это представляете?
— Не переживай — вступила королева мать — у тебя есть время.
Она перегнулась через стол и взяла его за руку. От ее прикосновения Арон вздрогнул. Она с улыбкой посмотрела в его глаза и предложила:
— Проведи время с каждой из них. Узнай получше. Поверь все случится само собой. Ты смог растопить сердце Сольвейг, победить смерть…. Не уж то не справишься?
Арон несколько успокоился от ее слов. Какое-то время он потирал пальцами переносицу, крепко слепив веки. Он оказался в совершенно дурацкой ситуации. Но вместе с тем, было в ней и рациональное зерно. Каждая из дочерей была красива, кроме того, являлась наследницей трона. Вступая с ними в отношения такого рода, он как бы создаст для себя задел на будущее. Опять же, хоть и на половину, но это его народ. И было бы свинством проявить равнодушие. Раньше, он и мечтать не мог о подобном предложении, но…. Теперь мысли его были все больше о Сольвейг. Сестры ее несомненно прекрасны, каждая по-своему. Но каждая несет в себе особый мир с его гармонией и безумием. Отнестись к этому просто? Опуская условности? Легче сказать, чем сделать.
— Тяни время — вдруг настойчиво проговорил тихий голос Эсхила в голове. — Я просчитал различные ситуации. Определенные риски есть, но, есть и весьма заманчивые перспективы. Ты ничего не теряешь, но я бы на твоем месте подумал.
— Хорошо — вдруг ответил Арон совершенно спокойным голосом. — Все предельно ясно. Я не хотел бы оскорбить вас, ваши величества, и, тем более ваших дочерей. Но, могу я дать ответ утром, на свежую голову? Поговорить с Сольвейг наедине?
— Конечно — обрадовалась королева мать — Не спеши, подумай.
Покончив с делами, ко всеобщему облегчению, королева приказала подавать ужин. Суетливые слуги проворно сервировали стол, и подали аппетитно дымящуюся пищу. Нельзя сказать, что питалась королевская семья одними деликатесами. Напротив, преобладали блюда простые всем известные, но тем не менее, искусно приготовленные и поданные.
Ужин был относительно легким. Из нескольких блюд. Покончив с трапезой быстрее всех, король с королевой поспешили откланяться. Когда слуги убрали все лишнее, оставив лишь десерты, никто не встал из-за стола. Восемь чистокровных валькирий остались с кузнецом наедине. И, пожалуй, только одной из них он мог бы доверять. Семеро остальных, мягко говоря, вызывали опасения. Девы расслабились, когда их родители ушли, и теперь, характер каждой из них стал проявляться куда заметнее. Кто-то принялся ковырять в зубах. Кто-то раскачиваться на стуле. Кто-то просто безучастно смотрел в потолок.
За спиной негромко хлопнула дверь. Арон обернулся. С обычным спокойствием на лице, Уна проплыла расслабленной походкой через зал. Остановившись за спиной, она по повисла на его шее и поцеловав в щеку, шепнула на ушко: