Мы поехали на мулах к берегу реки, где нас ждала лодка. Она отвезла нас вниз по течению, и мы высадились на противоположном берегу, почти у ворот дворца.
В холле нас встретила Теодосия.
— Эван до сих пор на раскопках, — со вздохом проговорила она.
— А где же еще подобает быть археологу? — пожал плечами Адриан. — Я сейчас отправлюсь туда же. Мы едва ли вернемся до рассвета. Тибальт — требовательный начальник, он сам работает как каторжный и требует того же от подчиненных.
Адриан ушел, и когда мы остались с Теодосией наедине, она сказала:
— Джудит, пойдем в мою комнату, поговорим.
Я последовала за ней по галерее. Комната, которую занимали они с Эваном, была не столь роскошной, как наша с Тибальтом, но достаточно уютной. Теодосия закрыла дверь и повернулась ко мне.
— О, Джудит! — воскликнула она, — Как мне не нравится здесь! Я возненавидела это место с первой же минуты. Я хочу домой.
— Почему, что случилось? — спросила я.
— Ты чувствуешь, как здесь жутко? Мне здесь плохо. Но я не могу сказать об этом Эвану. Это же его работа, правда? Возможно, он и не поймет меня. Но мне так плохо здесь… С тобой, наверное, все иначе. О, как мне хочется, чтобы мы все вернулись домой! Почему они не могут оставить этих фараонов в их могилах? Те, наверное, и подумать не могли, когда сооружали свои роскошные гробницы, что придут какие-то люди и нагло полезут туда, где им быть вовсе не следует?
— Но Теодосия, дорогая моя, ведь цель археологии — открывать секреты прошлого.
— Находить оружие или римскую мозаичную мостовую, или бани — совсем иное дело. А вот осквернение могил мне не нравится. И никогда не нравилось. Вчера ночью мне снился сон, будто мы нашли гробницу, и там был саркофаг — точно такой, как в Гиза-Хаус. И вдруг оттуда вылезает кто-то, обмотанный полуистлевшими повязками…
— Мне никогда не искупить ту давнюю провинность, да?
— Я кричу во сне: «Прекрати, Джудит!» А потом смотрю — а это вовсе не ты вылезаешь…
— А кто?
— Я сама. Я подумала, что это — предупреждение.
— Ну у тебя и воображение, Теодосия! Всегда считалось, что это у меня буйная фантазия.
— Тут у кого угодно разыграется буйная фантазия. Повсюду ведь тени прошлого! Этому месту уже несколько сотен лет. А храмам и гробницам — тысячи! Я так рада, что ты приехала, Джудит! Все эти люди так слепо преданы своей науке… Ты тоже интересуешься ею, но с тобой хоть можно поговорить.
— Ты беспокоишься об Эване? Она кивнула.
— Я часто думаю, а что если то, что случилось с сэром Эдвардом, случится и с ним?
Я ничем не могла ее утешить. Разве сама я не думала, что такое может случиться с Тибальтом?
— Конечно мы переживаем. Потому что любим своих мужей, а когда человек любит, он глупеет. Если бы только посмотреть на все это спокойно, рассудительно… будто со стороны… мы бы увидели, как глупо все то, о чем мы сейчас говорим.
— Да, Джудит, думаю, ты права.
— Почему бы тебе не лечь спать, Теодосия? Ты же не будешь дожидаться Эвана?
— Наверное, нет. Бог знает, когда они вернутся. Ой, мне стало гораздо лучше после разговора с тобой!
— Так и должно быть. Не забывай, мы же сестры — хоть и сводные.
— Я этому рада, — сказала Теодосия.
Улыбнувшись, я пожелала ей спокойной ночи и направилась к себе. Я шла по галерее. Как тихо вокруг! Тяжелые, шитые золотом шторы, закрывали окна, ноги утопали в толстом ворсе ковра. Внезапно я напряглась, почувствовав, что не одна здесь. Огляделась по сторонам. Никого. И все же, чувствовала, что за мной наблюдают. По спине пробежал холодок. Я поняла, почему здесь испытывала необъяснимый страх Теодосия. Она более робкая и пугливая, чем я — хотя, с другой стороны, у нее не такое пылкое воображение. За спиной послышались едва различимые шаги. Тут, несомненно, кто-то есть. Я резко обернулась.
— Абсалам! — воскликнула я, — Мустафа!
Они поклонились.
— Миледи, — произнесли они одновременно, не спуская с меня глаз.
— Что-нибудь не так? — спросила я.
— Не так? — они посмотрели друг на друга. — Да, миледи, но еще не поздно.
— Что — не поздно? — спросила я, запинаясь.
— Уезжайте домой. Уговорите его. Вы — молодая жена. Он не может отказать любимой.
Я покачала головой.
— Вы не понимаете… Это работа сэра Тибальта… Вся его жизнь…
— Его жизнь… — они посмотрели друг на друга и покачали головами. — Это была вся жизнь и сэра Эдварда… а потом он умер.
— Не нужно беспокоиться, — проговорила я. — Все будет хорошо. Когда они найдут то, что ищут, все уедут домой.
— Тогда… будет слишком поздно, миледи, — сказал Мустафа.
Или это был Абсалам? Так или иначе, тот, второй посмотрел на меня с глубокой печалью во взоре.
— Еще не поздно, — мягко произнес он.
— Спокойной ночи, — сказала я. — Я иду к себе.
Они дружно промолчали, но продолжали с жалостью смотреть на меня.
* * *
Я лежала без сна. Мерцающие огоньки свечей озаряли потолок, расписанный сюжетами на божественные темы. Я смогла рассмотреть некоторые новые детали в знакомой фигуре Амон Ра, великого бога Солнца. Ему приносил дары человек в роскошном облачении, вероятно, фараон. Вокруг изображений шла канва из иероглифов — странных значков, полных скрытого смысла. Я подумала, что пока я здесь, могла бы изучить арабский язык. Ведь впереди меня ждет множество ночей, когда я буду лежать на этой кровати одна, и много дней, когда я совсем не буду видеть Тибальта.
Я должна быть к этому готова. Но мне так хотелось, чтобы Тибальт понял, что я намерена разделить с ним его жизнь!
Было два часа ночи, когда он вернулся. Я вскрикнула от радости и села на кровати. Он подошел ко мне и взял за руки.
— Джудит, ты еще не спишь?
— Я слишком взволнована, чтобы спать. Мне было интересно, что вы делаете там, на раскопках.
Он рассмеялся.
— Ничего, что могло бы тебя так взволновать сейчас. Они только намечают районы раскопок и проводят общую подготовку.
— Ты продолжаешь работать именно там, где копал сэр Эдвард?
— Потом как-нибудь расскажу. А сейчас спи, — он поцеловал меня и направился в ванную комнату.
Но я не могла заснуть. И Тибальт тоже. Мы лежали и разговаривали еще около часа.
— Да, — сказал он тогда, — мы исследуем те же участки, что и отец. Он был убежден, что здесь где-то есть нетронутая гробница. А, как известно, большинство из них были разграблены много сотен лет назад…
— Я думала, фараоны держали в тайне места своих будущих захоронений.
— Они пытались, но тут ведь трудилось столько рабочих! Представь себе, они прорубили в скале секретные проходы, потом погребальные камеры. И еще подумай обо всех повозках с сокровищами, которые нужно было сюда доставить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});