Всего приисков было открыто три: два золотых и один серебряный. Откуда посредник узнал об этом, Демидов не представлял, но уже на следующий день, как они получили первую партию слитков, он пришел с чрезвычайно выгодным предложением, на которое Акинфий после недолгого раздумья согласился.
Суворов столкнулся с посредником случайно. Попытался что-то выяснить, слово за слово, и мужчины схватились за оружие… Результат этих переговоров нам был известен.
Что касается бунтов, то да, они часто вспыхивали, но Демидовым удавалось подавить их своими силами. Этот, на котором ранили Бутурлина, отличался от всех остальных. Во-первых, он начался аккурат после того, как приехали проверяющие, а, во-вторых, никому так и не удалось выявить организатора. Словно работники просто работали-работали, да и решили взбунтоваться. Сами, без подогрева со стороны. На этом месте мы с Ушаковым тревожно переглянулись. Так не бывает, просто потому, что быть не может.
Создавалось впечатление, что на этом злополучном заводе кто-то потренировался организовать нечто вроде миниатюрной революции. Этакая тренировка перед чем-то несоизмеримо большим. Я знаю такие технологии, хоть в теории, но они мне известны. Здесь же все только начинается. Очень скоро полыхнет Франция и августейшая семейка познакомится с гильотиной получше. Да и прикинувшийся, мною, кстати, Емелька вполне неплохо вписывается в эту картину. Конечно, им далеко до виртуозов, отточивших навыки за века, но переживать какую-нибудь, даже мизерную и в итоге не приведшую ни к чему, кроме неоправданных расходов революцию, которую потом пафосно назовут каким-нибудь восстанием под предводительством некоего хердрына, мне совершенно не хочется. С другой стороны, а что я могу сделать? Расстояния и невозможность быстрого получения и передачи информации, ставят меня в очень неприятную позитуру. Да еще и возраст, при котором проще найти себе какую-нибудь влиятельную говорящую голову, которая будет выполнять мои задумки, чем самому пытаться всем доказать, что ты не сдинувшийся на осознании собственной крутости малолетка, а действительно представляешь, о чем говоришь.
— Ваше высочество, позвольте старику погреть старые косточки, а то в крепости прохладно нынче, — я потянулся к холодной воде и протер потное лицо, махнув заглянувшему в приоткрытую дверь Ушакову, чтобы тот проходил и не выстужал парилку. Ушаков сел на верхнюю полку и вдохнул ароматный горячий воздух. — Эх, кваску бы еще на каменку плеснуть, чтобы хлебным духом пахло, — протянул Андрей Иванович. Двигаться не хотелось, но я выполнил его просьбу. Ушаков часто в бане сидел, грел свою больную ногу, которая после этих процедур, вроде не так сильно его доставала. — Хорошо, — он даже зажмурился, как кот перед крынкой сметаны. — Тут по случаю выяснилось, что ее высочество принцесса Гольштейн-Готторпская письмами зашифрованными с братом своим обменивается. Про настроения при дворе ему докладывает. Он же в свою очередь кое-чем с ней тоже в последнем письме поделился. Слишком расстроен король Фридрих, что с послом так получилось, да и с герцогиней Ангальт-Цербстской, вот и сгоряча добавил пару лишних строк.
— И что пишет? — я снова плеснул на лицо холодную воду. Так, Луизу надо убирать куда-нибудь, пока она братцу о чем-нибудь важном не стуканула. Да и ее присутствие всегда слишком сильно меня раздражало, чтобы это можно было списать на простую неприязнь. Мы с ней как две кобры в брачный период себя ведем, на такие вот веселые ассоциации наши стычки меня в последнее время наталкивают.
— Хочет войной пойти, только сроков не называет. И первым, кого хочет наказать — Августа Польского, за нарушение их договора.
— Пф-ф, а чего он хотел-то? Знал поди с кем связывается? — я даже удивился тому, что Фридриха так задела новость о том, что, когда появился выбор, Август рванул в сторону, сулящую большую выгоду, на всех парусах.
— Знать-то знал, вот только как-то все одновременно на него навалилось, — Ушаков закрыл глаза глубоко вдыхая горячий пар. — Я отправил нарочного в Екатеринбург. Супостата, который Василия Суворова порешил, найдем, дай только время.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Время. Вот ключевое слово во всех наших делах. Время, которое тянется со скоростью улитки, и оттого мы ничего не успеваем, постоянно тянемся позади и опаздываем. Только, сдается мне, нет уже его не только в Екатеринбурге, но и в Российской империи, — я соскочил с полка. — Так куда именно планирует напасть Фридрих?
— На Саксонию, куда же еще, — Ушаков пожал плечами, словно это было само собой разумеющееся.
— Логично, — я мрачно согласился с ним. — И никаких вестей из Польши как назло нет.
— Так ведь времени-то сколько прошло? Тьфу. Гонец не успел еще вернуться.
— Вот об этом я и говорю, — раздражение накатывало, пытаясь захлестнуть меня с головой. — Ладно, пойду я. Надо еще к тетушке на ужин успеть, да про Демидова поговорить. И с Луизой что-то сделать надобно. Не дело это, чтобы она все сплетни собирала, да брату передавала.
— Не дело, это точно, — сонно поддакнул Ушаков.
— Ты не сидел бы здесь долго, Андрей Иванович, не ровен час удар от жара приключится.
— Да разве же это жар? — он даже удивленно приоткрыл один глаз, но, видя мою встревоженную морду, неохотно кивнул. — Не буду задерживаться, воля ваша, ваше высочество. Он говорил что-то еще, но я уж не слышал, выходя из парной.
Убедить Елизавету разрешить мне сотрудничество с Демидовыми на моих условиях, получилось очень даже просто. Ее так обрадовала новость о том, что в Российской империи теперь есть собственные золотые месторождения, что согласилась простить промышленникам их оплошность, я не стал вдаваться в подробности, объяснив лишь, что Демидовы поступили неправильно, сразу не известив ее величество, а также допустив на свою территорию типа, который пытался перекупить у них золото, и на этой почве столкнулся с Суворовым. Даже, если Елизавета не всему поверила, то предпочла не слишком вникать в детали, на фоне радости от наличия приисков. За этим же ужином мы с ней обсудили ситуацию с Саксонией.
— У меня нет пока известий от Августа Польского, поэтому мне не известны подробности. Но к нему не просто гонец отправился, а уполномоченный посол. Я Панина послала, он языкатый, пущай поучится переговоры вести там, где все стороны заинтересованы в скорейшем подписании договора. — Тетка ласково улыбнулась Разумовскому. Она вообще после новости о приисках пребывала в отличном расположении духа. — Не переживай, Петруша, все в итоге проясниться. Да, насчет решения Марии посетить один из монастырей, это древняя традиция, ее сейчас необязательно соблюдать, но мне очень понравилась такое желание получше узнать веру, которая скоро станет ее верой. Однако, даже я считаю, что полгода — это очень большой срок, и отправила письмо матери игумене, что жду будущую Великую княгиню к июню, сразу после того, как она примет православие. Перед самым отъездом наших, хм, оставшихся гостей, мы, я думаю, уже договоримся с Августом по всем позициям, включая и вопроса с Саксонией и нашей возможной помощью. Также я хочу тебе сообщить радостное известие, нам удалось убедить императора Священной Римской империи в том, что взятие в аренду земель Гольштинии — это очень хорошая идея. На днях состоится подписание договора, в котором ты и твои потомки сохраняете за собой герцогское достоинство и остаетесь фактическими хозяевами этих земель. Так что нам остается только дождаться договоренностей с Августом, и справить торжественное обручение по всем правилам. Ну и через два года, полагаю, состоится ваше венчание. Незачем ждать дольше.
— Спасибо, тетушка, — совершенно искренне поблагодарив Елизавету, я поднялся, чтобы уже покинуть столовую. — Да, у меня есть еще одна просьба. Екатерининский дворец ведь пустует? — вместо Елизаветы утвердительно кивнул Разумовский. — Тогда могу я поселить туда на время одних моих гостей. Под охраной, разумеется. А то они совсем недавно поженились, но так и не смогли провести наедине достаточно времени.