Недопустимое состояние законодательства большинства национально-территориальных образований, которое в своих основных положениях противоречило Конституции России, явилось одной из важных причин образования федеральных округов. До этого момента, как, впрочем, и сейчас, законодательные акты отдельных субъектов Российской Федерации в сотнях случаев противоречили Основному закону страны, а в ряде республик были созданы все условия для установления автократий и расцвета махрового национализма.
После провозглашения известного призыва «берите суверенитета, сколько можете проглотить», появившегося, по мнению тогдашних ведущих политиков, как «единственный компромиссный вариант государственного строительства России» политическая власть почти в полном объеме была узурпирована административно-клановыми группами, явившимися прямыми ставленниками и наследниками предыдущей партийно-хозяйственной номенклатуры. В российских республиках практически не было смены коммунистического руководства на демократическое. Максимум, на что там пошли новые руководители, — это пополнили резко разбухшие административно-политические органы из партийно-хозяйственного резерва, давно сложившегося по кланово-родственному признаку. Государственная система в национальных республиках «носит по существу псевдодемократический, а по форме — архаический характер», со всеми признаками такой системы, такими, как «безальтернативные выборы, совмещение статуса депутата выборного органа с руководящей работой в исполнительных органах, отсутствие партийного представительства в местных законодательных органах». Все это приводит к «грубым разрывам правового пространства страны. Подобное положение и сегодня сохраняется без существенных изменений. Незатронутой критическим вниманием российского общества остается наиболее распространенная (в том числе в Южном Федеральном округе) форма этноэтатизма — административно-клановый (авторитарный), который, внешне всячески демонстрируя лояльность Центру и манипулируя пропагандистскими нарративами «стабильность», «мир», «согласие», не без успеха маскирует свою сущность, так и сохраняясь без существенных подвижек и изменений».
Эти проблемы, которые подверглись профессиональному исследованию и освещению на страницах региональной печати в 2002 году, с большими трудностями преодолеваются под давлением требований и усилий центральной власти России.
В современной политической среде наблюдается неизвестно откуда возникшая сдержанность, обычно не характерная для центральных политических средств массовой информации (СМИ). Эта сдержанность особенно проявляется в период выборов, и состоит в непонятной отстраненности СМИ от широкого общественного обсуждения темы национально-территориальной государственности в России. Фактическое замалчивание СМИ этого вопроса способствует упрочению положения региональных политических элит и кланов, пока еще не способных ограничить информирование «своих» республик по каналам центральных средств массовой информации. Это молчание лишает Россию многих демократических завоеваний. Например, в ряде российских республик выборы региональных лидеров потеряли исходное демократическое содержание, что привело в настоящее время к фактической несменяемости многих региональных руководителей на постах президентов, председателей правительств и т. п. По мнению депутата Государственной Думы Владимира Рыжкова «… у нас имеет место эрозия демократических институтов и демократических процедур. Самые святые для демократии вещи — свободные состязательные выборы и независимые суды — дискредитируются. В это вовлечен уже и Конституционный суд, принявший, на мой взгляд, позорное решение о сроках полномочий губернаторов, по сути продлевающее жизнь авторитарных режимов в регионах на 8 — на 12 лет.»6
Правда, тут же В. Рыжков характеризует создание федеральных округов как пример применения недемократических механизмов властвования. Возможной причиной заблуждения уважаемого политика является его недостаточная компетентность по данному вопросу. В соответствующем Указе Президента для его полномочных представителей в федеральных округах определены исключительно контролирующие функции, а весь «законный управленческий ресурс» полпредов фактически исчерпывается возможностями непосредственного доклада Президенту страны о результатах такого контроля7.
Неуместные сравнения нового государственного института федеральных округов с генерал-губернаторствами старой России, промелькнувшие в прессе и в телевизионных интервью, в данном случае не имеют фактического основания. Однако именно в регионах с обостренными национальными отношениями крепнет мнение, что совершенствование в этом направлении государственного административного деления России может способствовать неразрывному органическому соединению ее этносов в единую российскую нацию.
Опасения современной российской элиты по поводу обострения национальных проблем при перекраивании национальных границ не имеют исторических оснований и определяются исключительно страхом перед агрессивностью национальных лидеров, отстаивающих свою власть, апеллируя к национальным ценностям. Но система организации административного деления России на федеральные округа не предполагает отмены федеративного устройства страны и не покушается на конституционные основы России. Эта система имеет своей целью устранить рецидивы межнациональной розни, недальновидного национального протекционизма и обособления, отвергнутые в передовых представлениях общественной мысли о человеческом прогрессе. Передовой мир объединяется!
В переломные моменты обновления Российского государства системе административного деления территории России уделялось первостепенное значение. В процессе эволюции административного деления России, начиная с эпохи петровских реформ, российские историки выделяют до 13 этапов8.
Во времена царствования Петра I были проведены две реформы административно-территориального деления (по Указам от 18 декабря 1708 года и 29 мая 1719 года). Деление России на губернии после третьей реформы в 1727 году представлено на рисунке 1, в соответствии с этой реформой в империи насчитывалось 14 губерний.
Впоследствии административно-территориальное деление России многократно менялось, и к 1914 году оно имело вид, представленный на рисунке 2 (Европейская часть). В 1914 году окраинные области Российской империи входили в состав четырех генерал-губернаторств (Иркутского, Приамурского, Туркестанского и Степного), а область войска Донского и еще две приуральские области России были самостоятельными территориальными образованиями на правах губерний.
В результате первой советской реформы на территории России в 1923 г. осталось 23 единицы верхнего звена административно-территориального деления.
В советские времена крупные преобразования административно-территориального деления осуществлялись до 1957 года практически раз в 5–10 лет, если не учитывать многочисленных периодических локальных изменений административного деления.
В новой России административное деление в основном повторяет такое деление в той части СССР, на территории которой располагается современная Российская Федерация, а административная раздробленность страны достигла своего апогея.
Сейчас в России насчитывается 89 административных образований, из которых 21 имеет статус национально-территориальных административных образований.
На протяжении столетий Россия дробилась, в то время как остальной мир объединялся. Трудно выявить иной реальный смысл деления государства по этническому (национальному) признаку, кроме защиты конкретного этноса от разнообразных (языковых, культурных, политических, экономических) нападок соседей по общему государственному образованию. Ведь о стремлении принизить национальные культуры, о нападках на национальные традиции, кроме тех, которые во всем мире относят к криминальным, в России на протяжении многих веков не могло быть и речи. А если говорить о высших руководителях страны, то даже верховные правители России, начиная от легендарного Рюрика и включая сюда царей и цариц XVIII–XX веков, были, по сути, иностранцами по крови. Аналогичной ситуация была в советские времена, когда представители титульной нации являлись политическими лидерами государства менее половины всего срока существования СССР.
И все же многим в России кажется, что следует приводить в соответствие административные и государственные границы с этническими ареалами. Россия до сих пор живет с уверенностью в правильности такого государственного построения. На словах выступая против национальной ограниченности, некоторые авторитетные российские политики призывают к «этническому толкованию» национальных интересов, плохо объясняя, что же такое «этническое толкование» этих интересов и как оно может уберечь от скатывания к национализму со всеми его неисчислимыми взаимными бедами.