Направление на максимальное сохранение самобытности российских народов предполагает сохранение особой, сложившейся в течение длительного времени организации общества и традиционных форм местного и регионального управления, стабилизацию местных элит, на которых в этом случае не сказываются политические катаклизмы и изменения в официальной идеологии.
Данное направление развития российской государственности, которому, судя по многочисленным публикациям и высказываниям, до определенной степени симпатизирует известный российский политик Р. Абдулатипов, может иметь разновидности, например за счет специальных мер по выравниванию представительства интересов отдельных наций в органах власти. Такое выравнивание может осуществляться, по мнению умеренных национальных политиков, при введении квот представительства наций в органах государственной власти и местного самоуправления, и других мероприятий того же рода. Представители политических элит национально-государственных и национально-территориальных образований настаивают на том, что нельзя стремиться к унификации субъектов Российской Федерации, к буквальному соответствию конституций республик и уставов территорий Конституции Российской Федерации5.
Другое направление развития российской государственности в сфере национально-государственных отношений, предусматривающее сохранение национальных особенностей только в области национальной культурной жизни, включая сохранение и развитие национальных языков, ремесел, религиозных предпочтений, но ориентированное на постепенное «размытие» этнического самосознания, обычно приветствуются представителями национального меньшинства в российских республиках. Подобное направление формирования российской государственности особенно приветствуется русским населением как в самой России, так и в национально-территориальных и национально-государственных образованиях.
В настоящее время принятый в России недостаточно ясный промежуточный путь управления многоэтническими сообществами изобилует конфликтами и напряженностью, стремлением отгородиться и обособиться не только в области национальных культур и религий, но и в политике и экономике.
Когда до благополучной жизни большинства народа очень далеко и практических предложений по ее улучшению недостаточно, то использование националистических лозунгов, иногда замаскированных, становится чуть ли не традиционным приемом политической борьбы. Политики выигрывают выборы в регионах, стремясь построить лучшую жизнь для «своего» народа (а фактически, для этнической элиты, управляющей этим народом), часто вступают в противоречие с интересами единой России. Политики-националисты не понимают, или им не выгодно это понимать, что если даже в пределах каким-то образом обособившегося национально-государственного или национально-территориального образования обеспечить сильную власть и благополучную жизнь, то это не гарантирует мир и согласие между всеми народами единой страны. Последствия государственного разделения народов у всех на виду: еще Гегель отмечал, что «любое крупное государство прогрессивнее малого».
Практика политической жизни в многонациональной стране, а в особенности в «многоэтническом» Южном регионе России требует применения особых идей и механизмов политического влияния на национальную проблему. Общий механизм реализации государственной национальной политики может базироваться на идее избирательности при решении конкретных национальных проблем.
Принцип избирательности — это не римский принцип «разделяй и властвуй», дополненный российским изобретением: бей своих, чтобы чужие боялись. Грубый протекционизм, демонстрация силы «на подконтрольных территориях» — удел слабых политических лидеров.
Постоянная оценка политической ситуации для раннего выявления националистических проявлений и усиление дозированного вмешательства органов федеральной власти в управление территориальными образованиями при появлении националистической угрозы, выделение «главного звена» в области политических отношений для сосредоточения усилий на конкретной проблеме, а не на всем многообразии задач региона, ориентация на союзников и единомышленников, а не попытка позиционировать себя в роли третейского судьи, стремящегося решить проблему, но никого не обидеть, поддержка народных проявлений солидарности с проводимой политикой и жесткое противодействие национализму в политике и авантюризму и воровству в экономике, просвещение народа с позиций следования фундаментальным человеческим ценностям, осторожное выращивание здравомыслящей политической элиты национально-территориальных и национально-государственных образований, выражающей интересы всего народа, а не титульной нации — основные составляющие принципа избирательности в политике, проводимой в сложнейшем многоэтническом, разделенном на 13 субъектов Южном федеральном округе России.
2.2. Федеральные округа в системе государственной власти России
Традиции российской государственности таковы, что почти все политические преобразования проходят не через общественное соглашение, а через жесткую конфронтацию: чтобы привести общество к стабильности, российские политики обычно доводят уровень противостояния до крайних пределов и своих целей они достигают за счет разнообразных приемов воздействия на народные массы. Идейный арсенал противников традиционно составляют тактические приемы взывания к национальному самосознанию, вплоть до провозглашения националистических лозунгов, посулы будущего экономического процветания, рассуждения об особой исторической миссии конкретного народа, религиозные доктрины, исторические обиды, территориальные претензии и тому подобные аргументы, реализующиеся в виде информационного воздействия на массы, не ограниченного понятиями морали, нравственности и государственности. К сожалению, процесс взаимных обвинений и предъявления претензий очень часто перемещается с информационного поля на поля сражений.
Прекращение реализации подобной модели очередного перехода России к новому типу государственного обустройства, продолжающегося уже более десятилетия, требует от правящей политической элиты страны принятия новых политических, экономических, административно-территориальных, национальных и массы других решений, одни из которых требуют незамедлительной реализации, другие рассматриваются как перспективные.
Одним из важнейших вопросов в этом плане является вопрос государственного федерального обустройства России, выбор формулы российского федерализма. Вот как его сформулировал известный философ Х. Тхагапсоев: «Какому типу федерализма мы намерены следовать на перспективу? Собираемся ли мы переходить на цивилизованный тип, который представляет собой форму демократической самоорганизации граждан и согласования их интересов на основе единых конституционно-правовых норм и принципов? Или мы и далее будем придерживаться бытующего ныне федерализма, который стал питательной средой этноэтатизма, подправив его в меру возможности за счет некоторого перераспределения полномочий и предметов ведения между Центром и регионами, а также усиления контроля над ними через систему федеральных округов? Эти вопросы требуют конкретного ответа».
Практический смысл высказанных далее в статье предложений состоит в том, чтобы в едином политическом процессе совместить решение широкого спектра разнообразных задач, взаимосвязанно решаемых на российских пространствах, превосходящих по своей территории крупнейшие страны Европы. По мнению профессора Х. Тхагапсоева, с которым согласны многие ученые и политики России, в нынешней ситуации именно федеральные округа, в потенциале совмещающие в себе функции общегосударственной политической структуры и региональной административной системы, смогут обеспечить неконфликтный государственный федерализм новой России.
Сейчас трудно определить, насколько далеко в начале 2000 года просматривались перспективы развития этого государственного института, и просматривались ли они вообще. Ясно, что сама идея создания округов диктовалась логикой политической жизни того времени. В первые годы существования нового Российского государства во времена президентства Б. Н. Ельцина представители Президента России на местах в ряде случаев практически игнорировались властями национально-территориальных образований, особенно в республиках Юга России. Достаточно сказать, что в середине 90-х годов прошлого века представительство Президента России по Ингушетии территориально располагалось в Ставрополе. Политическая тактика того времени состояла в сокрытия факта игнорирования представителей центральной власти в некоторых республиках Северного Кавказа. Например, представительство Президента России в Ставрополе наделяли полномочиями «контроля» за несколькими территориальными образованиями южной части России.