В Пушкинский Дом поступила из архива М.А. Шолохова всего одна папка с автографами романа – рукописными и машинописными.
Вот что пишет К.И. Прийма, у которого эта папка несколько лет находилась, после чего в июне 1975 года по воле писателя поступила в Пушкинский Дом.
«Ветхая, оранжевого полукартона, папка с надписью, сделанной красивым шолоховским почерком: «Черновики «Тихого Дона».
В ней – сто сорок три страницы автографов Михаила Шолохова. Они написаны чернилами черными, фиолетовыми, красными, синими и даже простым черным карандашом. На двух из них есть пометки, тоже сделанные рукой Шолохова. На одной – дата: 14.11.29 г., и тут же написано: «Скупой пейзаж»; на другой стоит только дата: 17 декабря 1938 г. Кроме них, еще сто десять страниц машинописных, правленых рукой Шолохова».
Трагическая история довоенного архива Михаила Шолохова не раз описывалась с его слов писателем Анатолием Софроновым на страницах журнала «Огонек», затем в книгах. Рассказывали об этом другие авторы.
«Никогда раньше не видел я рукописных страниц шолоховского романа, – писал Анатолий Софронов в очерке «Над бесценными рукописями «Тихого Дона», – а сейчас вот держу их перед собой: черные, красные, синие, фиолетовые чернила, страницы, написанные карандашом, и страницы, отпечатанные на машинке. Все они с авторской правкой. Вот они, пожелтевшие, исписанные густо с двух сторон, некоторые – примятые и разорванные кое-где, с расплывшимися чернилами… А среди них страница, на которой Шолохов описал гибель Аксиньи. Откуда же взялась эта страница? Разве нашлась рукопись «Тихого Дона»? И все ли они нашлись? Ведь известно, что во время войны пропал весь литературный архив Шолохова, находившийся в станице Вешенской».
Некоторые страницы рукописи романа Анатолий Софронов изучил, сделал текстологический анализ, называет он первую рукописную страницу третьей главы восьмой части, описал страницу из главы первой восьмой части, датированную 17 декабря 1938 года, более раннюю страницу, датированную 14 февраля 1929 года с пометкой Шолохова: «Скупой пейзаж». Сохранилась страница с заключительными строками романа: «Это было все, что осталось у него в жизни…».
Перечитав все попавшие к нему в руки листы рукописи, писатель делает с горьким чувством вывод, что сохранилась незначительная часть архива. Цитирую: «В папке, которую вернул писателю в ноябре 1945 года неизвестный командир танковой бригады, нет рукописей большого количества страниц и целых глав из третьей и четвертой книг…».
По-видимому, у Анатолия Софронова не хватило духа написать, что не оказалось в этой папке НИ ОДНОЙ страницы рукописей первой и второй книг, то есть тех томов «Тихого Дона», вокруг которых бушуют страсти.
После опубликования очерка в «Огоньке» пришли в журнал письма очевидцев, бывших защитников Дона. Станица Вешенская пережила тяжелые дни войны, она оказалась на линии фронта. Фашистские дивизии вышли к Дону, и от дома Шолохова их отделяло русло реки. На станицу обрушился артиллерийский огонь, ее бомбила авиация. Одна из бомб взорвалась у порога дома Шолохова, убив его мать. Дом служил наблюдательным пунктом артиллеристов…
Наиболее ценную часть архива, в том числе рукописи романов «Тихий Дон», «Поднятая целина», а также другие рукописи законченных и начатых произведений, письмо и телеграммы И. В. Сталина, письма Александра Серафимовича и другие документы, уложив в цинковый ящик, нечто вроде сейфа, Михаил Шолохов осенью 1941 года сдал на хранение в местное отделение НКВД, ошибочно полагая, что милиция сбережет архив.
Фашисты были тогда сравнительно далеко от Дона, когда же в 1942 году, во время летнего наступления, германские дивизии, рвавшиеся на Кавказ и Волгу, вышли стремительно к Дону, местные организации поспешно отступили, бросив на произвол судьбы ящик с архивом М. А. Шолохова.
Очевидцы в письмах в журнал сообщали, что рукописи Шолохова после взрыва бомбы устилали улицу, их гнал по станице ветер, они шли на курево солдатам… Одним словом, автографы попали под молот войны, не щадившей ни жизней, ни городов и сел, ни рукописей.
Командиры пытались спасти бумаги, приказывали солдатам их собрать, передавали в штабы частей. Но в руки писателя вернулась одна папка, которую пронес через всю войну командир танковой бригады, в дни войны оборонявший Вешенскую.
Анатолий Софронов, естественно, обратился к читателям с просьбой помочь разыскать утерянные рукописи, сообщить все, что запомнилось людям о рукописях «Тихого Дона».
Нашлись очевидцы, которые видели в Вешенской грузовую машину, чей кузов был наполнен рукописями «Тихого Дона» и «Поднятой целины»…
Однако в руки Шолохова вернулись разрозненные листы из третьей и четвертой книг, рукописных и машинописных. Им литературовед П. Бекедин посвятил статью, напечатанную в «Молодой гвардии» № 10 за 1983 год.
В отличие от К. Приймы, автор статьи в журнале ведет счет не на страницы, а на листы, и по поводу поступивших рукописей пишет:
«Летом 1975 года, вскоре после своего семидесятилетнего юбилея, писатель пригласил к себе в гости ростовского литературоведа и изъявил желание, чтобы тот отвез все 137 рукописных и машинописных листов «Тихого Дона» в Институт русской литературы на вечное хранение…».
В 1976 году обнаружился и поступил в архив 138-й лист из последней главы четвертой книги, лист, которым заканчивается «Тихий Дон».
Дело в том, что Михаил Шолохов, как правило, писал с двух сторон листа, поэтому и возможен такой двойной счет рукописей… Хотелось бы, чтобы читатели запомнили это обстоятельство.
Излагая подробно, какие рукописи находились в сейфе, сданном милиции, наиболее ценной части архива, П. Бекедин утверждал следующее: «В железный ящик, оказавшийся роковым, писатель сложил АБСОЛЮТНО ВСЕ АВТОГРАФЫ ЧЕТЫРЕХ ТОМОВ «ТИХОГО ДОНА» (выделено мною. – Л.К.).
Автор этой статьи, хотя его не покидала надежда, что в будущем обнаружится еще какая-нибудь часть писательского архива, обладающего исключительной ценностью, высказал, однако, и пессимистические мысли, пришел к выводам, мимо которых пройти нельзя.
«Не исключено, – пишет П. Бекедин, – что утраченное в годы лихолетья больше никогда не порадует нас, что к 138 листам «Тихого Дона» уже ничто не присоединится. Но шолоховские шедевры и без того навсегда останутся шедеврами – они СТОКРАТ ДОРОЖЕ РУКОПИСЕЙ (выделено мной. – Л.К.), главное, стократ нужнее человечеству… Рукописи изданных произведений имеют относительную ценность, абсолютной же ценностью обладают книги, пришедшие к читателю, и черновики неопубликованных сочинений…»
Если это так, то зачем было так торжественно, как описывает автор статьи, проводить в Институте русской литературы АН СССР – Пушкинском Доме церемонию передачи сохранившихся рукописей, называть их «бесценными», «драгоценными»? Зачем строить здания архивов, содержать штат, насчитывающий множество хранителей, чтобы беречь для потомков то, что, как полагает автор, имеет «относительную ценность»?
Нет, конечно, рукописи Михаила Шолохова имеют ценность абсолютную, непреходящую. Что о них говорил он сам?
Из статьи «Над страницами автографов «Тихого Дона»» К. И. Приймы мы узнаем:
«Однажды в беседе с Михаилом Александровичем Шолоховым я спросил, много ли раз он переписывал страницы и главы «Тихого Дона» и какие сцены – бытовые или батальные, лирические или драматические – писать легче?
Шолохов ответил:
– Работал я всегда с подъемом, упорно преодолевая великое множество трудностей. Бывало – по-разному. Случалось, что легко выливавшиеся страницы позже, при более строгом их критическом анализе, исправлялись и перерабатывались, а главы, которые писались медленно, трудно, оставались уже навсегда завершенными… Бывали страницы, написанные на едином дыхании столь хорошо, что в них я мог сдвинуть или убрать – добавить лишь некоторые слова…
– А пейзажи? – не унимался я. – А ваши лирико-философские раздумья?..».
Много других вопросов задавал дотошный литературовед, узнав следующее:
«– Право же, я этого уже не помню, – ответил Шолохов. – Чтобы тебе ответить, надо держать в руках автографы-черновики, наброски, варианты и правленый машинописный текст. А весь мой архив пропал в годы войны. Кое-что случайно уцелело из автографов «Тихого Дона», ПРИМЕРНО ОДНА ДЕСЯТАЯ ЧАСТЬ (подчеркнуто мною. – Л.К.). Но эти странички находятся в Москве. Как-нибудь при случае я тебе их дам посмотреть-почитать…
И вот эти бесценные страницы-автографы и машинописные листочки «Тихого Дона», собранные в оранжевой папке, у меня в руках… Михаил Александрович сидит в своем небольшом кабинете на Сивцевом Вражке, в Москве, и грустно рассказывает об утрате рукописей «Тихого Дона», «Поднятой целины» и многих других ценнейших документов его архива…».
Что следует из слов Михаила Шолохова?