– Что-то вроде того, – вернул русскому не менее профессиональную улыбку герцог.
– Честное слово, рад за вас. Здесь есть, на что посмотреть – сегодня океан особенно красив.
На взгляд Харриса, ничего красивого в серо-голубых, мутных на вид волнах не было. То есть абсолютно! Однако даже если русский не слишком тонко издевался, ситуация требовала проявить ответную вежливость. А так как герцог молчал, пришлось влезать самому майору.
– Да, море – оно всегда… красивое.
– Рад, честное слово, рад, что вы не просто солдафон, а понимаете эстетику мира, – идиотски заулыбался русский. Харрис, никакой эстетикой сроду не болевший, с трудом сдержался от того, чтобы послать собеседника куда подальше. Но – сдержался и даже отшутился:
– Мы – англичане, для нас море – дом родной.
– Ага, ага. Если б у вас еще флот был…
– Как будто у вас он есть, – буркнул Харрис. Укол был, что называется, не в бровь, а в глаз. Не прошло и века, как Британия, лишившись колоний, потеряла вместе с ними статус империи, а заодно финансовую возможность содержать на море хоть что-то серьезное. Русский прекрасно знал о том, как обидно это любому англичанину, однако как-то сглаживать углы в целях дипломатии не собирался.
– У нас – есть. Может, не самый мощный, но мы над этим работаем. Сейчас вот большую часть того, что удалось захватить у японцев, будем к делу пристраивать. А у вас с этим как?
Харрис скрипнул зубами. Герцог держался лучше, но заметно было, что ему тоже неприятно. Веками европейцы грабили соседей, и Великобритания всегда занимала место в первых рядах. В бою не всегда, а вот в грабеже обязательно. Тем обиднее было видеть, как кто-то занимается тем же самым, а Британии ничего не светит. Притом, что трофеи взяли богатейшие.
– Вы просто оказались в нужное время и в нужном месте. Мы тоже планировали оказать Китаю помощь.
– Просто вы не захотели рисковать, – парировал русский. – А кто не рискует – тот не пьет шампанского.
– Ну да, уж в выпивке вы, русские, толк всегда понимали.
– Вот именно. Не пили всякую дрянь, как некоторые.
– Вы еще скажите, стереотип это все.
– Конечно, стереотип, – легко согласился русский. – У вас о России вообще много стереотипов. Вот, например, как вам такой? Вы, ребята, с достойным лучшего применения упорством любите повторять старый мем о том, что в России секса нет. Так этого вам и надо бояться, потому что, в точном соответствии с постулатами дедушки Фрейда, истомленные воздержанием русские время от времени слезают с печи и с чувством имеют всю Европу. Доказательства? А вы найдите хоть одну французскую аристократическую семью, не имеющую русских корней. В основном, хе-хе, казацких.
– Ну, знаете ли…
– Правда – она всегда глаза колет? Открою вам страшную тайну. Среди моих предков были викинги, которые, сколь я помню, отымели всех англичанок. И сколько выходцев из Скандинавии стали русскими, уже не счесть. Так что… Ладно, не буду больше раздражать вас своим присутствием. Если что-то не понимаете, обратите на себя мое внимание. Для этого скажите «ко-ко-ко» или «кудах-тах-тах».
С этими словами русский повернулся на каблуках и направился в сторону мостика. Харрис удивленно посмотрел ему вслед – последний пассаж он не понял совершенно. Зато его, похоже, очень хорошо понял съевший собаку на психологии вероятного противника герцог. Во всяком случае, вслед русскому он смотрел мрачно. Но объяснять что-либо Харрису категорически отказался. «Для вашего же здоровья лучше», – сказал он и ушел к себе, оставив майора в одиночестве разглядывать никак не желающий успокаиваться океан.
Игровая база. Несколькими часами позже
– Ну что, молодой человек, готовы продемонстрировать всему миру свои достоинства?
– Снять штаны и потрясти хозяйством, что ли?
Сергей был совершенно не в духе и за словами не следил. Да и сложно быть полностью адекватным в шесть утра, когда тебя сдергивают с постели и срочно требуют под светлые очи высокого начальства. Наверное, поэтому в армии такой ранний подъем – ведь все, что выдернутый из-под теплого одеяла человек желает в это время, это убивать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В другом месте и в другое время излишне наглый старлей, решивший выпендриться перед генералом, огреб бы таких люлей, что дальнейшая служба в богом забытом гарнизоне посреди сибирской тайги им бы почиталась за верх удачи. Однако на базе своя специфика, так что Кузнецов лишь хмыкнул, а Полтавец и вовсе самым неприличным образом заржал. Но тут же оба посерьезнели, и полковник грозно рыкнул:
– Старший лейтенант Поляков! Смир-рна!
Все же пребывание в рядах непобедимой и легендарной внесло кое-какие рефлексы в нежную и ранимую душу недавнего офисного хомячка. Во всяком случае, вначале Сергей застыл, вытянувшись в струнку, и лишь потом сообразил, что, собственно, делает. Генерал окинул его от макушки до пят и вновь хмыкнул, на сей раз одобрительно:
– А ничего, таким макаром из него и впрямь человек выйдет. Как думаешь?
– Да так и думаю, – кивнул Полтавец. – Драли его в детстве мало, а так – готовый полководец.
– Как, пришел в себя? Оставил идею перед командованием гонор показывать? – усмехнулся Кузнецов, продолжая не без удовольствия разглядывать Сергея. – Вижу, так и есть. Это хорошо, это радует. Ладно, отставить лирику. Родина требует от нас высоких свершений, лейтенант!
– Так точно!
– Во! – генерал повернулся к глубокомысленно разглядывающему потолок заместителю. – Все как ты говорил – толк выйдет.
– А бестолочь останется.
– Тоже верно. Ладно, Сергей, отставить шагистику, наливай кофе, садись и слушай. Разговор у нас будет серьезный.
Разговор и впрямь вышел серьезный. Если конкретно, Родина требовала что-то вроде эпического подвига виртуального масштаба. А еще точнее, проведения операции в Японии без привлечения собственной техники.
Расклад был прост и неприятен. Русские войска уверенно наложили лапу на несколько островов и собирались двигаться дальше. Не столько требовались России эти территории, тут свои бы освоить, сколько рычаги давления. Проще говоря, чтобы поставить во главу страны лояльное правительство во главе со ставленником Кремля, а потом контролировать его, требовались рычаги давления. Да и проще сразу захватить необходимые производственные мощности и вывезти их, не теряя зря времени, чем потом мучительно проводить тот же самый процесс под именем репараций. Так что русские потихоньку, кусочек за кусочком, отгрызали свое. И вот, нарвались.
Во время очередной высадки уже привыкшим к отсутствию серьезного противодействия подобного рода операциям русским дали спокойно занять плацдарм, а потом нанесли очень эффективный комбинированный удар. С воздуха и береговыми ракетными комплексами по кораблям и, одновременно, танками собственно по десанту. Потери оказались ужасающими. Из участвовавших в операции десантных кораблей уцелели два. Ну, как уцелели – смогли доползти до берега и выброситься на него, дав возможность размещенным на них людям и, частично, технике выбраться на сушу. Остальные отправились на дно, прихватив с собой общим итогом до пяти тысяч человек.
Сами по себе такие потери уже означали жестокое поражение. Это не считая того, что были потеряны крейсер и три эсминца, экипажи которых, к счастью, понесли сравнительно небольшой урон и смогли добраться до острова. И, откровенно говоря, не окажись на берегу все эти люди, вообще непонятно, чем кончилось бы дело, поскольку на плацдарм обрушился комбинированный удар, ракетно-артиллерийский и танковый.
Японцы отработали, стоит признать, на «отлично». Кто уж там у них оказался такой грамотный, сказать трудно, однако в мастерстве ему отказать было сложно. Четко скоординированный удар был нанесен именно в тот момент, когда уцелевшие корабли спешно отступили и уже не могли нормально поддержать десант огнем. Поучаствовали в бою разве что корабли на воздушной подушке, непосредственно задействованные в высадке морской пехоты. Но, как оказалось, отсутствие бронирования и слабое вооружение превратили их, скорее, в мишени, и выскочившие на прямую наводку японские танки учинили им форменный разгром.