Читать интересную книгу «Додж» по имени Аризона - Андрей Уланов

— Может быть, — киваю. — Коли не прав, то после извинюсь со всем старанием. Как только увижу надлежащим образом составленный документ. А пока…

И положил тихонечко так, ненавязчиво, правую руку на автомат.

Как говорил рядовой Маматов: «Хенде хох, а не то башка застрелю, да!»

Вообще-то я… как же это по-умному-то называется… а, блефовал. Если это действительно парши-диверсанты, то у них наверняка такие документы прикрытия должны иметься! До печати лично святого Петра! Тем более что я не какой-нибудь местный геральдик — Большую королевскую печать от Канцелярии третьей захудалости под расстрелом не различу.

Я им на психику давил. Расчет простой — свои драться не полезут ни при каких, разве что феодал какой на дуэль вызовет, а вот враги… у нас оружие, машина, а их вдвое больше.

Лицо у этого эльфа было хорошее. Тонкое, словно бы застывшее. И держался он хорошо. Вот только глаза его подвели. Я этот зырк мгновенный туда-сюда уже видел. Не один раз.

Но все равно он быстрым оказался. Очень быстрым. Я только-только заметить этот зырк успел, а он уже коня на дыбы, меч в руке — когда только выхватить успел, — и с «та-а-а» каким-то, должно быть, «ура» местное — на нас!

Все правильно… Только «шмайссер»-то у меня на коленях, да на боевом взводе…

Доспехи у него тоже были шикарные. По крайней мере, нагрудник «шмайссер» не взял. А ведь в упор бил!

Зато одна из пуль взяла да и скользнула по нему аккурат под челюсть.

А дальше все вдруг замедлилось, словно время — муха и как раз в сироп угодила. Эльф медленно-медленно с коня валится, я ствол автомата на оставшуюся троицу разворачиваю, те чего-то под плащами копошатся…

И тут прямо над головой такое, как говорил лейтенант Светлов, стаккато раздается — запросто оглохнуть можно. Стаккато — это, я так понимаю, от слова «станковый».

Я, собственно, и оглох. Заодно, должно быть, и контузию легкую схлопотал.

Еще бы! Авиационный крупнокалиберный — это вам не фунт изюма.

Троицу с дороги смело в самом что ни на есть прямом смысле. Вместе с лошадьми.

Меня, кстати, тоже. Не помню уж, как я из «Аризоны» выпадал, но очнулся — сижу у переднего колеса, руками уши зажимаю, а голова, что характерно, желает произвести мощное бризантное воздействие.

Ладно.

Кое-как очухался, встал — руки трясутся, — подобрал «шмайссер», и тут от леса очередь. Судя по звуку — «дегтярь», на восьми сотнях по цели типа «Додж» шансы оч-чень даже… Если бы они еще патронов не пожалели да пристрелялись заранее…

Я за руль — куда только контузия делась, — на газ и за пригорок давешний. Те, из леса, еще пару очередей дать успели, воздух над головой постригли.

Спрятались за пригорок. Я «Аризону» развернул, глянул на капот — дырок, слава местным богам, нет. А то ведь ближайшая ремрота…

— Давай за руль, — рыжей командую. — И потихоньку, на первой, взбираемся на этот холмик. Ферштейн?

— Я за пулеметом…

— Выполнять!

Нет уж, думаю, за пулеметом лучше я сам. Тоже мне, Анка выискалась. Хотя… ту троицу положила чисто.

Высунулись мы осторожно так по-над пригорком. Я одну пристрелочную дал, подкорректировал — что в авиаленте еще приятно, так это что каждый третий — трассер, дал еще одну, а эти придурки возьми и отзовись.

Помню, капитан как-то для разведки боем в арт-пульбате расчет ДШК выпросил. Вот это была вещь! Дзот с трех очередей задавили. Против крупнокалиберного даже станкач не играет, а уж про ручники я вообще молчу.

Выдал я по ним очередь пуль на двадцать — и сразу тихо стало.

Аж ушам приятно!

Я пулеметом туда-сюда поводил — нет, никто не отзывается. Кандидаты в герои на сегодняшний день закончились. Нормы исчерпаны, лимиты выбраны.

Эх, чего бы я сейчас не отдал за двух наших! Даже не из разведроты, из отделения моего. А так — хоть разорвись. Кому-то вперед идти, кому-то за «березой» прикрывать, да и за рулем… И на все про все один старший сержант. Ну и, понятно, рыжая, но ее, при всем моем, за полноценного бойца считать еще рановато.

Оптики опять же никакой нет.

Ладно. Перебрался я за руль, сдал назад, развернулся и газанул. Километра на полтора, как раз где дорога изгиб делала. Там остановился, мотор заглушил и вылез.

— Ну вот, — рыжей говорю. — Дождалась ты, не-рядовая, своего самого ответственного задания.

— Что я должна сделать?

Надо же, думаю, обозваться не попыталась. Проняла ее, видать, серьезность текущего исторического момента.

— Дождаться Ее Высочества со свитой, — говорю. — Ну и объяснить командиру роты личной охраны, что так, мол, и так, впереди, в полутора километрах, обнаружена вражеская засада, числом от отделения и выше, с «ручником», в смысле, — поправляюсь, — с ручным пулеметом «Дегтярев пехотный». Ясно?

— А ты?

Я «шмайссер» на плечо повесил, гранаты проверил — запалы на месте, да и все на месте.

— А я, — говорю, — попробую пойти с нашими новыми друзьями поближе познакомиться.

— Я с тобой!

— Ну уж нет!

Вот ведь… феодалочка. Никакого понятия о дисциплине. Учишь ее, учишь…

— Отставить! — командую. — Не-рядовая Карален! Вы что, о задании забыли? Приказ ведь был — обеспечить безопасное проследование для принцессы! Обеспечить — и точка! Если ты сейчас за мной увяжешься и они нас там обоих положат, это выполнение задания обеспечит? А? Да еще, — на пулемет киваю, — такой роскошный подарок им на блюдечке преподнести.

Вот, вот. Из «березы» они эту свиту как раз с полутора в решето и превратят. Быстро и качественно.

Рыжая открыла рот, подумала секунду, да так и захлопнула, ничего не сказав.

Молодец, думаю, соображает девчонка.

— То-то же, — говорю. — На войне главное всегда и во всем — Задание. А всякие там личные чувства завернуть в тряпочку, скатать в трубочку и запихнуть в… короче, до лучших времен. Когда на всякие — как их там — эмоции будут и силы, и место, а не одно голое желание.

— И долго мне тебя ждать? — осведомляется Кара. А голосок-то дрожит. Да и подбородок. Дело-то все-таки нешуточное. Не каждый день от тебя жизнь Верховного Главнокомандующего зависит. Я-то ладно, мне, по совести говоря, что принцесса, что король, а вот ей…

— Минут сорок, — говорю. — Это если стрельбу не услышишь. А если услышишь, то от…

— Сорок минут, — рыжая меня перебивает, — это сколько?

Черт, думаю, а ведь и вправду — часов-то у меня нет. А у рыжей и подавно.

— Вот что. Ты до скольки, — спрашиваю, — считать умеешь?

— Ну знаешь, Малахов… — уж на что обстановка не располагает, но рыжая все равно на дыбы встала, — я, между прочим…

— Достаточно, понял, — я в уме быстренько прокачал. — Сорок минут — это считать до двух тыщ, ну а десять — это, соответственно, в четыре раза меньше. Сумеешь?

— Да.

— Ну вот и зер гут, — киваю. — А я пока схожу, попробую с теми личностями, что в лесу засели, поближе познакомиться. Свести, так сказать, знакомство накоротке.

Рыжая ничего не сказала, только печально на меня так глянула — и за пулемет покрепче уцепилась.

— Давай, начинай считать.

И двинулся потихонечку.

У леса только оглянулся — стоит тоненькая фигурка в кузове. И так у меня отчего-то сердце сжалось. Черт, думаю, ну не дело ей здесь быть. Чего бы там местные ни говорили…

Ладно.

Углубился в лес метров на полтораста и начал продвигаться параллельно дороге. Расчет нехитрый — если эти гаврики с «дегтем» все еще там и если их мало — я им как раз в тыл и выйду. Ну а если много… хотя, если бы их хоть на взвод наскребалось, давно б уже навстречу ломанулись. А так — полтора рожка к «шмайссеру», да тэтэшник, да гранаты — шансы оч-чень даже неплохие.

Главная проблема, думаю, кто у них там. Если местные гаврики, типа того эльфа белого, то проблем вообще возникнуть не должно. Хотя… кто-то там с «дегтярем» управлялся, не так, чтобы совсем ловко, но вполне прилично.

Хорошо, если весь их огнестрел этим «дегтярем» начинается и заканчивается. Ну, еще на пару винтовок я согласен. А вот если они еще и для ближнего боя шинковальных машинок припасли… может стать скучно. Зажмут, обойдут с флангов… прихлопнут и фамилии не спросят.

Все это я потихоньку в голове прокачиваю — а сам вперед продвигаюсь, короткими перебежками, от ствола до кустика. Подобрался так к месту огневого контакта метров на полтораста, ну а там плюхнулся — и змеей, на пузе.

Ползу себе, ушки на макушке на триста шестьдесят градусов вращаются. Вроде тихо впереди. Либо они там затаились, как мыши в норе, или, если подбирать более правильный аналог, как фрицы в доте, либо… нет там никого. Уже нет.

Я в кустарник нырнул, протиснулся под ветвями — все равно, правда, искололся, словно на ежике полежал, — выглянул, ну да, вон уже край леса просвечивает, а та вывернутая коряга, зуб даю, и есть ихняя позиция. Больно уж удобно выглядит. Был бы я на их месте, как раз там бы и обосновался.