— Я не это хотела сказать.
И кажется, нечто подобное я уже ему говорила.
Но плевать.
Если это вновь спасет меня от наказания. Которое, я уверена, обязательно последует. Такое Валихалов точно мне не спустит. И пусть вины за мной нет, но все равно не по себе стало от того, как дико и зло он на меня сейчас смотрел.
— Помнишь, что я тебе сказал тогда, в уборной ресторана по этому поводу?— послышалось спокойное вопреки ожидаемому.
Это он про то, как пообещал убить того, с кем меня застукает если вдруг, а меня саму дома запрет?
Стало вдвойне не по себе.
— Вижу, помнишь, — шире заухмылялся мужчина, окончательно сократив между нами дистанцию.
Линейка скользнула по его затянутому в белую рубашку торсу и кончиком ткнулась в местечко под подбородком.
— Ты меня ни с кем не застал, — отозвалась настороженно.
— Неужели? — выгнул брови Дамир. — То есть не ты собиралась уехать с Ильясом вдвоем, куда он захочет тебя увезти?
И кто мне скажет, почему косячит он, а виноватой себя вдруг непонятно с чего чувствую я?
Хотя я вот вообще не сделала ничего плохого, в чем меня можно было бы действительно обвинить.
И уж точно ни с кем ему не изменяла!
А он…
Вообще почти женат!
Скотина бессердечная!
— Вот и брось меня, такую изменщицу! Женись на той, кто всегда будет послушно ждать тебя, сидя у окна за накрытым столом!
А он непонятно с чего вдруг заулыбался.
И не только!
— Именно это я и собирался сделать, пока ты не устроила это свое представление с канцелярскими принадлежностями. Нет, если тебе так нравится все крушить, можем позже заказать и повесить дома боксерскую грушу, — предложил с с энтузиазмом.
Нет, все-таки он сволочь!
Первостатейная!
— А давай ты лучше себя повесишь? А я тебя в пакетик аккуратно потом заверну и песочком присыплю. Так и быть обещаю даже не сильно пинать.
И опять он улыбался.
Когда мне вот вообще ни разу не весело!
Вот и… ударила его линейкой в плечо.
Посмотрела на его спокойный вид и вдарила еще раз.
И снова ноль реакции.
— А-а! Бесишь! — психанула окончательно, принявшись лупить его линейкой по плечу снова и снова. — Ненавижу тебя! Ненавижу!
И так до тех пор, пока не выдохлась. Линейка выпала из ослабевших рук, стукнувшись об пол, слегка подпрыгнула от удара и замерла у наших ног более ненужной вещью. А я устало прислонилась к стене. Только тогда оценила поведение Дамира на произошедшее. Ни разу ведь за это время не пошевелился. Не попытался пресечь как-то мои действия. Просто стойко терпел, дожидаясь окончания моей истерики. Прям как в прошлый раз. Правда тогда я разносила его квартиру, а не его самого лупила, оставляя на открытых участках кожи множество царапин.
— Ненавижу, — повторила гораздо тише.
Сил не осталось стоять. На глазах опять проступили слезы. Как очередное проявление моей слабости. Хорошо, Дамир не спешил ко мне прикасаться, пусть и отходить не стал. Просто стоял и смотрел. И я зажмурилась, не в силах вынести того, сколько заботы светилось в его взоре.
Вот зачем он так смотрит?
Будто ему правда не все равно на меня и мои чувства.
Но ведь если бы это было так, он бы никогда не довел ситуацию до подобного абсурда. А он…
— А вот я люблю. Так сильно, как никогда не думал, что смогу полюбить. Что вообще когда-то кого-то полюблю, — признался мягким тоном. — И никакая Теона мне тебя не заменит, ванильная. Да, по настоянию родителей, мы условно обручены почти с самого ее рождения, но правда в том, что мне было всего десять в тот момент, и до сегодняшнего дня я о ней вспоминал, во время редких визитов матери, когда та упоминала о ней в своих беседах. Мы с ней и виделись лишь однажды. Я может и мудак, но не настолько, чтобы играть сразу на два фронта. Тем более, с твоим участием, — произнес с неприкрытой злостью. — Я бы никогда так тебя не унизил, Ирина. Да, моя вина, что не рассказал тебе об этой помолвке, но, честно говоря, до этого времени не считал ее важной. К тому же я отменил ее сразу, как познакомился с тобой. Отец должен был все уладить, заплатить отступные, если надо, и я точно не ожидал, что он до сих пор этого не сделал. Но я все решу, обещаю. Тебе больше не придется с ней встречаться. Ты вообще больше о ней никогда не услышишь. Ни о ней, ни о любой другой. Клянусь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И прежде чем я переварила хоть как-то такое признание и успела на него среагировать, опустился на колени. То есть, одно колено.
— Прости меня, ванильная. Ты выйдешь за меня?
Еще и коробочку достал из кармана…
С кольцом?!
Да. С ним самым.
Убедилась в этом, как только он приподнял крышку.
Украшение выполнено было из белого золота, кажется. Честно говоря, не разбиралась никогда в металлах. Но точно не серебро. Более светлый и блестящий. А на вершине в форме сердца ярко сверкал не удивлюсь если и правда настоящий бриллиант. Не большой, но и не маленький. Да и само кольцо смотрелось очень утонченно, без намека на пафос и состоятельность. Умопомрачительно красивое. С учетом всех моих предпочтений.
Специально для меня выбирал?
И представление с ЗАГСом далеко не с бухты-барахты устроил, получалось?
Готовился.
Заранее…
Собирался сделать предложение.
Или я опять себе все придумываю, и не для меня это кольцо?
— Если тебе не нравится, можем сходить и обменять на другое. Но мне казалось, тебе не понравится что-то большое и массивное, поэтому выбрал такое. И это только на помолвку, обручальные выберешь после сама, какие захочешь.
То есть, реально для меня? Выбирал. Сам.
С ума сойти!
Глава 43
Я открыла рот, чтобы сказать… что-то. Не помню уже что. Его предложение, от которого я еще недавно открещивалась, на этот раз выглядело до того искренне, что я растерялась. И едва не ляпнула «да». Так и застыла с открытым ртом, уставившись на него как на третье пришествие Антихриста. Слишком уж смотрелся высокий широкоплечий брюнет на коленях с провинившимся видом… несуразно. Неправильно. Нелепо. Смешно и архаично. Совсем на него не похоже. А еще, когда он теперь больше не закрывал собою оставшееся помещение, я наконец заметила сотрудников ЗАГСа, которые тихонько сидели за вторым столом у окна и усердно делали вид, что заняты исключительно работой, а не следят за устроенным нами спектаклем.
Боже, какой стыд!
Нет, им наверняка за годы работы и не такое доводилось видеть, но все равно…
Жутко неудобно!
— Дамир, встань, пожалуйста, — попросила тихонько мужчину.
Но тот и не подумал исполнить сказанное. Еще и головой помотал.
— Пока не согласишься, не встану, — заявил упрямо.
Господи, что за детский сад?
А ведь вроде взрослый мужчина. И что значит, пока не соглашусь?
Это что, шантаж что ли?
— То есть, если я откажусь и уйду, ты так и продолжишь стоять на колене до конца жизни? — хмыкнула растерянно.
— Мы, — будто поправил он меня.
— Что — мы? — не поняла.
— Мы останемся стоять здесь вместе, ванильная. Никак иначе. До тех пор, пока ты не согласишься стать моей женой.
Ну обалдеть просто!
— Ты самый ненормальный мужчина, которого я знаю, — выдохнула с нервным смешком.
— Это значит да?
— Нет, конечно!
— Ну тогда мы ещё здесь постоим, — охотно согласился Дамир. — Скажи, как передумаешь, — достал телефон из кармана и принялся кому-то что-то печатать.
Да с таким видом, словно нет в происходящем ничего особенного, а самые обычные рабочие будни.
Так бы и вдарила, в общем, еще раз!
Невыносимый мужчина!
На которого я снова засматривалась против воли.
И верила.
Всем его признаниям.
Как дура.
Несмотря на все его ранние заявления о Теоне.
Кстати, о ней.
— Ты правда отказался от помолвки с этой Теоной?
Тут же поругала себя.
Вот зачем спросила?
В очередной раз выказала ему свою слабость и сомнения.