Они вышли из странной пещеры, отодвинув мягкий пористый полог, и Маша почувствовала большое облечение, когда оказалась на воздухе, увидела небо и травку. Так мило. Так приятно. Так обыденно.
И множество ко-онцев вокруг. И ни одного звероноида.
— А где мой… мой… мой товарищ?
Товарищ! Ну, а кто он, сослуживец?
— Он жив?
— Он жив. Но он не скоро поправится.
Как камень с души упал. Поправится. Главное, что поправится.
— А где он?
Ко-онец остановился, посмотрел на Машу почему-то укоризненно и ничего не ответил. А почему? Запрет? Табу?
Ладно. Что, собственно, она о них знает?.. И об их планете, странной и удивительной. Да уж, это точно, что странной и удивительной! Мерзкий Айхен расскажет ей все! Теперь уж точно расскажет, иначе она его просто убьет, задушит собственными руками.
Меж тем странное зрелище открывалось ее глазам — большое практически открытое всем ветрам (и взорам врагов) плато, уставленное малюсенькими домиками. Разнообразными, но одинаково пористыми и будто поросшими мхом. Местные жители сновали вокруг в больших количествах, деловитые, озабоченные. Они совсем не походили на тех сомнамбулических существ, что видела Маша в космопорту, у этих глаза живо блестели, и выражения лиц совсем не казались дегенеративными. И испуганными они не казались.
— Куда мы идем? — спросила девушка своего провожатого.
— С вами хотят поговорить.
— Кто?
— Джеклайз… Наш глава, начальник, старейшина.
Ко-онец постарался привести как можно больше синонимов слова «джеклайз», подумал какое-то время и произнес важно:
— Президент.
Маша весело хмыкнула про себя.
Заходить в моховой домик было неприятно, девушку так и не оставляло ощущение, что домик живой, она чувствовала себя Ионой в брюхе кита, которое хотя и не шевелилось и не сокращалось, но все-таки — жило.
Девушка вошла одна, провожатый остался за дверью.
Ко-онец, которого она увидела был в точности похож на него. Никаких знаков отличий, и никакой, абсолютно никакой одежды.
— Садись, — сказал джеклайз.
Маша послушно опустилась на теплый мягкий пол (везде у них что ли одинаковые полы? Нет, здание космопорта совсем не было похоже на живое.)
— Кто ты?
— Я офицер Службы Охраны Галактики. Мой корабль остался на орбите, им завладели цирды.
— Мы зовем их звероноидами, — джеклайз улыбнулся, растянув на складчатой физиономии тонкие сухие губы.
— Мы тоже, — улыбнулась ему в ответ Маша.
— Почему они не убили вас? Они убивают всех.
На это Маша только пожала плечами.
— Хотела бы я это знать… Впрочем, я на них за это не в обиде.
Они с джеклайзом снова улыбнулись друг другу.
— Я очень рад, что вы из СОГа, — сказал ко-онец, — Мне нужна консультация. Получилось так, что все инопланетяне, что были на Ко-оне, погибли… По моим сведениям, связь с внешним миром оборвалась, мы не можем попросить о помощи, а защитить себя сами не умеем. Не знаем, как это делается.
— То есть? — удивилась Маша.
— Мы никогда не воевали. Никогда ни с кем. Возможно этим мы уникальны, возможно, нам есть чем гордиться, но сейчас… сейчас мы попали в неприятную ситуацию.
— Ну хорошо… друг с другом вы воевали?
Джеклайз похлопал огромными глазами — чистыми и невинными.
— Я же сказал вам — нет.
— Ну а в далеком прошлом?
— Нет.
— Этого не может быть.
— Все, кто попадает к нам впервые так говорят. Всем приходится рассказывать нашу историю. Теперь времени нет.
Маша закусила губу, нахмурилась.
— Ну хорошо. Допустим. Вы никогда не воевали.
Она произнесла эту фразу, почувствовала ее на языке — в своем собственном исполнении она казалась еще более неубедительной.
— Все бывает, — добавила она, — Я не буду удивляться и расспрашивать — действительно неподходящее время. Что вы хотите узнать?
— Как нам защититься?
— Никак. Звероноиды уничтожат вас. Всех до единого. О вашей беде знают, но помощь оказать не смогут — потому что просто не смогут!
Джеклайз помолчал.
— Извините, если я вас расстроила…
— Но пока что мы прогнали их. Ведь так?
— Это случайность.
— Что значит случайность?
— Ну… землетрясение…
— Вы ничего не знаете о нас, — покачал головой ко-онец, — звероноиды тоже не знают.
— Вы правы… не хотите ли вы сказать, что сами устроили землетрясение? — удивилась Маша.
— Нет, не хочу.
— Кто же его устроил?
— Наша планета. Ко-он.
Маша возвела глаза к небесам. Хотелось ей сказать какую-нибудь грубость, но она сдержалась.
— Ну хорошо, — сказала она, — Прежде всего нам всем нужно собрать свои пожитки и перебраться в другое место.
— Куда?
— Ну… есть у вас какие-нибудь горы с пещерами? Шахты? Подземелья?
— Зачем?
— Прятаться!!!
Даже ангельскому терпению есть предел!
— Они, конечно, найдут нас и в пещерах, если захотят, но все-таки надо же делать хоть что-то! Нельзя же сидеть задравши лапки и ждать, пока нас перебьют! Не воевали они никогда! Ну и напрасно! Научились бы чему-нибудь…
Джеклайз смотрел задумчиво, потом кивнул.
— Если мы спрячемся под землю, нас никто не найдет.
Маша не стала выяснять каким образом можно так спрятаться, чтобы никто не нашел — времени не было. Она поднялась и направилась к выходу.
— Тогда давайте сделаем это побыстрее, — сказала она, — Пока звероноиды не пришли в себя после землетрясения.
На удивление прошло совсем немного времени, когда лагерь был полностью готов к эвакуации. Маша даже зауважала ко-онцев за расторопность. Они все были готовы и они ждали. Домики их пропали. Совсем. Будто их и не было никогда. При том при всем, пожиток у переселенцев практически не было тоже… Ладно, удивляться она будет потом.
Маша увидела Айхена… вернее, ей сказали. что это Айхен. Принц лежал на чем-то вроде носилок, с головой упакованный в одеяло из мха (точно такое же, какое было и у Маши), пребывая в бессознательном состоянии.
Девушка приготовилась к далекому и трудному переходу, все оказалось гораздо проще. Земля расступилась. Практически у нее на глазах разверзлась пропасть… Впрочем, не пропасть — полого уходящая вниз дорога. Далеко-далеко… Конца дороги видно не было.
Джеклайз вопросительно посмотрел на Машу словно испрашивал одобрения, потом первым ступил на подземную дорогу. Ко-онцы потянулись за ним. Пошла и Маша, хотя все еще никак не могла подобрать отвисшую челюсть.
— Мы там не задохнемся? — спросила она джеклайза, кое-как различив его в темноте среди других ему подобных.
— Земля будет дышать для нас, — успокоил джеклайз, — Как глубоко мы должны спуститься?
Маша задумалась.
— Наверное, чем глубже, тем лучше…
Джеклайз только кивнул — он доверял ей беспредельно. Хорошо это или плохо, вот в чем вопрос… Скорее бы Айхен пришел в себя, можно будет спихнуть на него все проблемы.
Ей выдали что-то, подобное белой длинной простыне, сказав, что это теперь — ее одежда. Когда она завернулась в ЭТО, то почувствовала непреодолимое желание поскорее от ЭТОГО избавиться.
«Дайте мне что-нибудь менее живое! — захотелось ей закричать, — Сколько же можно издеваться?!»
Но она знала — не дадут.
Простыня сама завернулась вокруг нее, облепила и как будто приклеилась. Лучше перестать о ней думать. Совсем. Иначе может случиться истерика.
Они спускались вниз до тех пор, пока Маша не сказала — хватит. Ей уже стало страшно, ей показалось, что они дошли почти до центра земли, еще немного и с ней случится клаустрофобия. Конечно, чем глубже зарыться, тем больше шанс, что звероноиды не найдут их… И снова оказаться в темноте, чувствовать, как воздуха становится все меньше, засыпать, как рыба, которую вытащили из воды…
Ее послушались безропотно, в том же месте, где остановились — разбили лагерь. Спокойно и деловито. Откуда-то опять появились эти маленькие домики…
— А теперь расскажите мне о вашей странной и удивительной планете. Теперь у нас есть время, не так ли?
Маша опустилась на пол (мягкий и теплый) в домике джеклайза, отлепила от коленей мерзкую простыню, которая никак не хотела растягиваться.
— Я видела, как земля расступилась по вашему желанию и потом сомкнулась, что это за просты… одежда, — она оттянула краешек простыни, прилипшей к промежности, — Оно как… не знаю, как что.
— Это не одежда, — сказал джеклайз, — не в вашем понимании слова одежда. Это колог. Это… как бы вам объяснить… мы сами никогда не закрывали тела, не чувствовали необходимости в этом, и не знали, что кто-то может в этом нуждаться до того, как встретились с инопланетянами. Они рассказали, что закрывают свои тела, потому что мерзнут. Тогда мы спросили их — почему они мерзнут. Что такое — мерзнут. Нам объяснили, мы поняли. Единственное, что мы могли подобрать как заменитель одежды — это колог. Он растет на деревьях, защищает нежный ствол.