крайне странно.
Паскаль долго молчал. Что-то нехорошее обитало в его мыслях.
– Он еще хитрее, чем мы думали, – наконец сказал Паскаль вполголоса, убирая окуляр. – Немыслимо.
– Давай уже завязывать, – сказал Стеф. – Мне надоела вся эта канитель. Пора вывозить его из Аргентиона, пока нас не заметили заоблачники.
Но Паскаль покачал головой, продолжая усиленно думать.
– Нет, нам нужно исполнить высший долг. Никуда выводить его не будем. Больше откладывать нельзя.
– Откладывать? – переспросила Ханна.
– Обнуление тут не проведешь, – с подозрением отметил Стефан. – Ты на что намекаешь?
– Мы убьем его. Прямо здесь. И не будем больше рисковать чужими жизнями.
– Что? – Стефан выкатил глаза. – Совсем чердак слетел?
– Я не темный, сколько раз повторять?! – взорвался я. – И это доказуемо! Только дай мне…
– Я не пойду на поводу у лживого темного! – озлобился Паскаль и взмахнул рукой. – Стефан, ты, в отличие от нас, уже когда-то замарал душу. Убей его.
Казалось, что земля сотряслась. Я тревожно повернулся к Стефану.
Но тот не шелохнулся.
– Я приказываю! – рявкнул Скорпион. – Иначе ты сам знаешь, что я…
Водолей с вызовом вскинул голову.
– Да иди ты на хер! Хочешь остаться чистым, а мне типа уже терять нечего, да? Сам приговорил, сам и исполняй. Да и вообще. Убить? Ты понимаешь, что творишь, поехавший? Тьма в нем была, и это риск, но этот недоносок пока никому не навредил! Убийство – крайняя мера. Мы даже не пробовали другие, гуманные способы очистки! Да, он может быть опасен, и я первый в очереди, кто выбьет из него все дерьмо, но нельзя доходить до убийства!
Паскаль рассерженно оскалился.
– Неужели ты против смертных казней, Стефан? Так расклеился? А мне-то казалось, что ты сторонник радикальных методов. Неспроста же тебя называют Палачом, – выдал он ядовито и медленно, словно бы смакуя слова. – Протектор-мясник.
Стеф гневно поморщился.
– Еще раз так меня назовешь, и я вырву тебе душу через твою поганую глотку. И плевать, что ты Смотритель. Ну давай, рискни.
Паскаля перекосило, он мрачнел с каждой секундой.
– Это твой выбор, Водолей. За свои грехи ты и так поплатишься на дальнейшем пути. – Он обернулся к Малому Псу. – Пабло? А как поступишь ты?
Парень вздрогнул. Отвел взгляд.
– Нельзя так поступать. Я не буду губить человека, если на то нет веских причин.
– И тебя не смущает, что он был темным? – Паскаль изогнул бровь. – Хотя тебе известно, что Тьма неизлечима?!
– Тьма – не вирус, – строго сказала Ханна. – Этот эфир опасен, но он часть нас, как и Свет. Мы до сих пор не выяснили, что конкретно произошло с Максимусом и почему он сначала был сплитом, а потом вернулся в сознание. Так ведь не бывает. Но если это произошло, то почему бы не предположить, что и темный эфир в нем убавился? Ранее я голосовала против Максимуса, думая, что времени до его повторного обращения немного, но он сбежал, и с тех пор ничего не произошло. Значит, все не так плохо, как казалось. Каждый день мы обнаруживаем что-то новое. Зачем мы должны отнимать жизнь у того, кого еще можно спасти?
Я был поражен. Они защищали меня. Действительно защищали!
– И, если уж совсем честно, я больше не верю, что он темный, – обронила Ханна. – Да и ты не веришь, не так ли, Паскаль?
– Плевать! – взорвался Смотритель и сошел с лестницы, бурля и горя, точно вулкан. – Даже если и так! Он – нечто необъяснимое, грязное! Он был темным! А этого прощать нельзя. Я уже прощал когда-то! И заплатил за промашку страшную цену! Ханна, почему ты всегда терпишь это?! – Он в злобе ткнул пальцам в свой шрам, а затем указал на ее уродство. – Наши лица помнят, каково проиграть Тьме, проиграть неведомому! Вы все это помните, побрал бы вас Обливион! И после стольких лет… После стольких поганых лет работы, полной обмана, лжи, уловок, потерь, боли и смертей, вы еще во что-то верите?! Да как вы смеете?!
– Послушай, этот случай не похож ни на бои со сплитами, ни на бегство Прометея, ни на происшествие с Лирой…
– Верно! – воскликнул Паскаль. – Не похоже! Ведь Лиру я застрелил уже после того, как дал ему шанс убить тех людей!
Неожиданно в руках Паскаля возникли два парных кинжала. Их нутро и эфесы были сделаны из потрескавшегося стекла. Синие трещины угрожающе мерцали в полумраке.
– Но я больше никогда не повернусь спиной к Тьме, – заявил Скорпион и резко сорвался с места.
Он молнией кинулся на меня, за секунду преодолев разделявшее нас расстояние. Лезвие взметнулось вверх. Я отступил и в панике закрыл голову руками. Стефан вовремя сообразил и набросился на обезумевшего Паскаля, не позволив ему пронзить меня кинжалом. Они с Пабло повалили Смотрителя на пол, но полностью отразить удар не сумели. Тыльная сторона моей правой ладони вспыхнула болью.
Внезапно из тела Паскаля бледной вспышкой вырвалась квинтэссенция – призрачные бледно-серые осколки стекла. Сияющие и многочисленные. Протекторов со страшной силой и грохотом отбросило на скамьи. На камнях остались глубокие царапины. Паскаль даже кинжал не подобрал – он резко поднялся и бросил на меня взгляд, полный ярости. Осколки вознеслись от одной лишь его мысли и острыми концами устремились ко мне бледным дождем.
И тут мою грудь разорвало от жара. Мне показалось, что внутри произошел взрыв. Уши заложило, сердце дробью стучало о ребра. Все заполнилось красным свечением. Я увидел, как вены на моих руках загорелись – скользящий по крови светозарный огонь вспыхнул алыми красками. Из души вырвался сильнейший импульс. Он красной волной врезался в Паскаля, и того снесло обратно к лестнице с такой скоростью, словно его сбила машина. Стекла развеялись. Все закончилось так же резко, как и началось. Свет погас, но в теле остались адская слабость и ноющая, оттягивающая сердце боль.
Окружающие замерли. Стефан изумленно вытаращился. Потрепанный Паскаль неуклюже поднялся и вновь уставился на меня все с тем же неизменным гневом.
Тут дверь распахнулась, и в помещение вбежали оставшиеся снаружи протекторы. Считая Сару, их было четверо. Троих – девушку и двух юношей – я не знал.
– Что это было? – спросила незнакомая девушка. – Мы слышали крики, а затем…
Стефан с трудом выкарабкался из-за поваленной скамьи. С его рассеченной губы стекала кровь.
– Погодите… – выпалил он.
– Это все он! – Паскаль ощетинился и ожесточенно указал на меня. Его просто перекосило от бешенства. – Это он напал на нас! Выродок опасен для всех! Нельзя оставлять его в живых! Убейте его!
Я замер. Вошедшие протекторы неуверенно переглянулись, и только одна Сара